— Ага, — радуется Лера, уже налив молока и двигая блюдце по полу к стене, где, по сути, самое подходящее место для "стола" животного.

— Но это без меня, — отметаю любую мысль, что собираюсь заниматься такими проблемами. — Ауч, — шикаю, ведь блохастику надоедает висеть в ладони и он решает когти в меня всадить, да еще и назубок опробовать ближайший палец. — Бл”’, он бешеный, — злость против воли сметает новое чувство. Даже губы сами собой растягиваются в улыбку. Кладу живность на коленку, но отпустить не получается — мелкий завязывает весьма болезненную игру с моей рукой, обхватив ладонь точно кальмар, и вонзая в кожу все имеющееся острое "оружие".

Нешуточную битву, — после которой, между прочим, несу потерю значительней рыжего тошнотика, ведь теперь руки в царапинах и кровавых точках, — прерывает Лерка:

— Ребят, заканчивайте, кушать пора!

Не церемонясь, опускаю кота на пол и даже чуть прокатываю прочь:

— Кыш, задира, подрасти сначала, потом мериться хозяйством будем, — ржу с неожиданной для себя нежностью. — И то, если отрастет, — это добавляю, не без ехидства глядя на Лерку, что успевает на столе расставить тарелки с картофелем и мясом.

Ионова демонстративно закатывает глаза:

— Кто о чем, а тебе лишь бы самоутвердиться! — при этом одаривает таким поцелуем, что почти не ощущаю вкуса еды — закидываюсь быстро, ведь голод разгорается нешуточный… и не только живота. Плоть требует секса — и я его получаю. Жаркий, долгий, чувственный. Правда, перед этим подруга обрабатывает раны на руке перекисью…

Наутро просыпаюсь нехотя. Лерка все еще дрыхнет рядом, но не бужу, хотя надо в университет, смотрю на нее и ловлю себя на том, что сравниваю: жгучая брюнетка с голубыми глазами и скромная блондинка с синими, точно море.

Ионова не уступает в изящности, даже куда миниатюрней особенно в бедрах. Совершенно не проигрывает красотой. Она хороша в постели и что важнее — мы уже год в отношениях, а я не устаю…

Бл***, так почему, чтобы не делал, куда не посмотрел, всюду Королек? Почему от одной мысли о соседке меня начинает трясти, кровь вскипает до состояния бурления, а дышать становится тяжело? Почему навязчиво жужжит мысль соблазнить, подмять, завладеть, унизить?!

Наверное, всему виной подростковая лихорадка. Ведь уже тогда решил, что Королек станет разменной монетой, и пусть со временем боль и обида на семейку утихла, но с возвращением Ирки это опять становится важным.

Скорее всего, увидел подходящую жертву, вот инстинкт хищника и проснулся! Сколько себя помню, девчата сами в руки падали, а тут, можно сказать, вызов. Ничего, только заполучу — сразу остыну. Интерес всегда быстро пропадает. Такое случалось не раз. Лены, Кати, Саши, Жени… сдавались на милость победителя, и я тотчас терял к ним интерес!

Лерка — исключение! С ней было по-другому. Не преследовала, не навязывалась, не устраивала сцен. Мило согласилась, что замечательно провели ночь и попросила, покидая квартиру, дверь захлопнуть. Такой подход подкупил, и я задержался.

Но это было… когда-то. Вчера случился, по сути, первый скандал. Очень неожиданный и, признаться, он оставил след в душе. Нет, я неранимая барышня, чтобы обижаться, но однозначно, задумался.

Как бы Лера ни пыталась быть другой, со временем она станет похожей на остальных женщин.

Если бы не замечательный секс, ноги моей тут не было!

Королек!..

Бл’**, да что в ней такого?! Она и о сексе-то, наверное, мало что знает. О желании. Страсти. Холодна как льдина, неподвижна как бревно!

Черт! Уверяй не уверяй себя, а в душе гаденько журчит: хочу именно это ледяное бревно! Заучку лабораторную…

Поток сумбурных мыслей обрывает острое ощущение когтей, впивающихся в мою стопу:

— Озверел?! — шикаю недовольно, задирая ногу, на которой барахтается котяра. Ох***, заморыш меня решил всего разукрасить?! Снимаю мелкого, с завидным упорством не желающего от меня отдираться, и кладу рядом с Леркой — пусть на ней точит когти. Когда встаю, чертыхаюсь — моя футболка на полу, а пятно на ней красноречиво свидетельствует, что именно ее паскудыш выбрал местом своего туалета. Скриплю зубами, из шкафа выуживаю новую и плетусь в душ. Принимаю водные процедуры, подогреваю завтрак.

— Селиверстов, ты чего? — Сгружая посуду, слышу недовольный голос Лерки. Сонная девушка в трусиках и майке босиком шлепает на кухню. С ногами забирается на угловое сидение дивана: — Ни свет, ни заря… Я кушать хочу, — надувает обиженно губы.

Ставлю перед подругой тарелку с пирожками, которые вчера в маркете купили на всякий пожарный, а через минуту чашку с горячим кофе:

— Приятного, малыш, — чмокаю в лоб.

— М-м-м, — мычит довольно Лерка, вгрызаясь в сдобу. — В унивев весте поедем? — картавит, жуя кусочек и запивая.

— Конечно, — сажусь напротив, хотя совсем не хочу болтать.

— А на вееер каиие паны? — продолжает допрос с забитым ртом Ионова.

— Сначала загляну в лабораторию, нужно посмотреть, как там ребята работают над проектом. Потом встречусь с руководителем по преддипломной практике, ну а затем на тренировку. Скоро важный турнир. На кону большие деньги. Мне нужно быть в форме!

— Да сколько можно? — тяжко сглотнув кусок, который явно встает поперек горла, Лерка хмурится. — Ты и так в прекрасной форме!

— Малыш, пара месяцев, и можно будет расслабиться…

— У меня тогда будет отпуск, — бурчит недовольно подруга и вновь откусывает от пирожка.

— Во-о-от, — протягиваю с улыбкой. — Об отпуске подумать!

— Может, — делает паузу Ионова и робко стреляет глазами, — вместе куда- нибудь съездим?

— Мысль отличная, — отзываюсь расплывчато. — Ближе к лету и подумаем, — подмигиваю и тороплюсь покинуть кухню, ведь подобные разговоры совсем неприятны. В комнате недовольно подмечаю, что котяра дрыхнет на полу, свернувшись калачиком на моей футболке.

Одеваясь, Лерка крутится по обыкновению долго, а я пытаясь хоть немного уделить внимание лекциям, которые сегодня по плану, нет-нет, да и поглядываю на подругу.

— Тапочки надень, — подмечаю смешком, не выдержав вида обнаженного тела Ионовой, которая будто специально прямо перед моим носом трусики надевает. Шлепаю по заду: — А то простудишься!

— Вот и я о том, — прикусывает губу подруга и театрально обхватывает плечи руками: — Холодно, согрел бы кто…

— Может, и согрею… — откидываю тетрадь и рывком притягиваю девушку.

Часть 2 Глава 27 (Серьезные дяденьки не шутят)

Глава 27

Игнат

Неизвестный абонент опять звонит, когда подъезжаю к универу, словно только и ждет, что включу телефон. Лишь на экране появляются значки — мобила начинает гудеть, вибрировать.

— Да, — отзываюсь на звонок. Выхожу из машины. Хлопаю дверью.

— Му”"*, ты почему телефон выключил?

— А ты не охр”* меня обзывать? — ответно хамлю.

Дожидаюсь, когда Лерка выйдет, и машину на сигнализацию ставлю.

— Совсем жить перехотелось? — продолжает наезжать звонивший — судя по голосу взрослый мужчина.

Так как Ионова смотрит испуганными глазами, бросаю, заслонив ладонью трубку:

— Малыш, иди на работу. Я тебя наберу!

Лера сомневается несколько секунд, быстро определяет на моих губах поцелуй и, постукивая каблучками, спешит в корпус.

Отворачиваюсь:

— Я жить люблю и не люблю, когда звонят и угрожают, даже не объяснив, в чем вина.

— А ты приезжай, поговорим, — тон уверенного в собственных силах человека.

— Куда и когда? — сердце испуганно грохочет, но я не привык отступаться.

— Да вот прямо сейчас…

— У меня универ, давайте, ближе к трем. Только скажите куда, кровь из носа приеду.

— В твоих же интересах, — кидает холодно мужик. — Клуб «ВинЧ», с заднего входа, — сбрасывает звонок.

***

Если я и идиот, то здравомыслящий, поэтому на стрелку зову Артемыча и Ромку. Первый лучше сечет с кем могу встретиться, ну и говорить знает как с подобными особями, второй — на тот случай, если разговор намечается короткий и придется махать кулаками. В двух словах обрисовав картинку телефонного наезда, о самом инциденте поведал еще вчера, — уточняю, смогут ли. Друзья подписываются, а Штык интересуется, не взять ли кого еще. У него полно ребят, умеющих доходчиво вести переговоры.

— Нет, лишнее, — отмахиваюсь. — Думаю, сами. Вряд ли кровь будет, скорее разговор да плевки в мою сторону. Возможно, повесить долг захотят… Но это уже будет зависеть от умения находить общий язык.

К назначенному сроку приезжаем к клубу. Я на своей машине, Темыч с Ромкой — «БМВ-Гран-Купе Мб» цвета глубокого моря.

— Ты это, как его, — останавливается возле меня Зур, бормоча в плечо. — Я пробил, кто да что. Шумахер — Родион Шувалов. Младший брат Евгения Петровича Шувалова, хозяина этого клуба. В узких кругах — босс. Бандит не самый крутой, но грязи на нем много числится. Должников не жалует, расправляется быстро, но мужик слова… Ты главное сразу не бросайся в бой. Попробуй договориться.

— Мгм, — киваю сухо.

У входа нас окидывает взглядом массивный охранник, но молча ждет.

— К боссу, — поясняю для особо одаренных.

Верзила уточняет по рации, так ли на самом деле и, когда сеть шуршит: «Пропустить», командует:

— Руки.

Темыч удивляет догадливостью, поднимает конечности, а мне посылает глазами: «Бл***, не тупи!». Когда охранник принимается ощупывать Зура на предмет незаконного оружия, мы с Ромкой терпеливо ждем своей очереди. Только с обыском оканчивает, толкает дверь. Там оказывается еще один мужик. Меньше, но лицо суровей, холоднее я бы сказал.

— К боссу, — кидает первый второму. Тот кивком командует: «Шуруйте!».

Странный молчаливый этюд в исполнении охранника, и мы шагаем по темному коридору, правда, недолго. Приближаемся к светлому проему и сворачиваем. Оказываемся в небольшой проходной комнате с двумя дверьми. Провожатый распахивает дальнюю. Коротко кивает: вперед! Уже складывается впечатление, что мужик немой. Лишь бы Герасимом не был, а нам участь Муму не досталась. Послушно ступаем друг за другом в очередной коридор, но уже оживленный. Туда-сюда бегают девчата и ребята в фартуках. Люди в однотипной униформе и светлых колпаках. Мы явно в пищевом блоке-кухне.