Александра Ермакова - Непримиримые 1

— Совсем ополоумел? — чеканит Темыч.

— Су’”! — бью кулаком в стену и тотчас стенаю, сжимая окровавленные костяшки.

— Правильно, еще головой еб”’, эффективней будет! — холодно ерничает братан.

Оседаю на асфальт, глядя в никуда:

— Я смертник без колес!

— Давай не будем позориться. У них тут, наверное, камеры, — рассуждает разумно Зур. — Все в машину, — отдает тихо команду. Ромка послушно загружается на заднее сидение. Артем меня подталкивает к авто. Сажусь на соседнее с водительским. Братан за баранку. — Штык, глянь аптечку за сидением, не хочу, чтобы клоун мне тачку кровью забрызгал. — Просто и по- дружески. Даже не обидно. Куда гадливее ощущение, что теперь я на ногах, без "мацушечки". Несколько секунд Ромка пыхтит.

— Руку протяни, — бурчит.

Нехотя подчиняюсь. Не смотрю, да и пох”*, что друган делает. В голове навязчиво жужжит, что нужно вернуть машинку.

— Все, — заключает Штык и безэмоционально гляжу на творение приятеля. Ладонь перебинтована.

— Спасибо, — брякаю, снова погружаясь в неутешительны© мысли.

Даже не слышу, как включает зажигание, и мы срываемся с места.

— На игры постараюсь раздобыть для тебя колеса, — кивает Зур, чем выводит из ступора. — Не уверен, что супер-тачку, но такую, на которой сможешь рвать.

— Мне нужна такая… — ворчу, бездумно глядя в окно, — чтобы этого…хера опять натянуть.

— Ну, без качественной резины секс с подобным гав”" опасен, — хмыкает братан, явно стараясь разрядить обстановку.

— Вот и говорю: мне нужна нормальная тачка и сверх крутая резина.

— А пока на мотике походишь, — продолжает Артем. — Все лучше, чем ногами.

— Мгм, — утыкаюсь в боковое окно, прохладой обжигающее лоб. Не хочу говорить — настроение паршивое. Хотя сам виноват, что позволил злости взять вверх. Вот и расплата. По чести — небольшая, если судить с кем зацепился.

— Сегодня предлагаю посидеть. Девчата, выпивка, танцы, — Зур прям из кожи вон лезет, чтобы отвлечь.

— Да, видимо, это теперь мой предел, — соглашаюсь вяло, мысленно постукиваясь головой о холодную поверхность.

— Ура! — без особой радости подает голос Штык. — А то ржавею. Оторвусь сегодня. Давненько так не трясся, так что клятвенно заверяю, буду пьян, неуправляем и похотлив.

— Гы-гы-гы, — гогочет Темыч. — Как бы ни пришлось из передряги какой доставать. Ты, главное, кулаки при себе держи, а то больше не пущу! Да и помни — у тебя скоро бои… Какие на хе’" проблемы?!

— Обижаешь, — протягивает насуплено Ромка.

Пока едем, Артемыч созванивается с друзьями и договаривается на вечеринку в его доме. Заглядываем в магазин, затариваемся, грузимся…

На звонки упорно не отвечаю — просто выключаю телефон. Вечер, ночь и день заливаюсь алкоголем. Беспробудно, зло, безнадежно. Щупаю каких-то девок, в разговоры не лезу. Меня все больше утягивает в пучину безысходности и отчаянья…

— Может, нужно было предложить крупную сумму? — рядом плюхается Ромка с бутылкой пива. Я нахожу более-менее пустой уголок в доме Зура, где не снует и не гудит народ, не так сильно грохочет музыка.

— У меня нет "такой" суммы, да и, вообще, нет даже равной моей машине, — порывисто опустошаю бокал с водкой и хрущу кусочками льда, тщетно пытаясь забыться в алкогольном угаре.

— А если Артемыча попросить. В долг? — подкидывает вариант друг. Да я и сам об этом думал, но нет… Я не так жалок, чтобы опускаться до подобного. Свои проблемы решу сам. К тому же деньги… Как показывает практика, дружба длится ровно столько, сколько не впутаешь в нее деньги. Браки разваливаются, ближайшие родственники, друзья становятся кровными врагами… Видел не раз… видимо, поэтому мы так долго дружим с ребятами: Ромка, я, Артем, еще несколько пацанов со школьной скамьи. Какие бы у нас ни были жизненные ситуации, никогда не просим денег. Можем сами всучить, насильно, но безвозмездно. А такая сумма… полдома, что у нас с матерью. Выиграл больше года назад у мажора, накопления вложил в прокачку… Это мое чудо. Любовь… и сейчас меня ее лишили!

— Спасибо за помощь, но нет у него таких наличных.

— Как нет?! — озадачивается Штык. — У него же родители… Да и сам упакован да подстрахован, — подносит бутылку к губам, но так и не делает глотка.

— О чем говорим? — словно услышав наш разговор, подплывает Зур, потягивая Хеннеси.

— Да я спросил, можно ли у тебя сумму одолжить, чтобы предложить за машину. Может, наличные увидит и все же сжалится?

— Я бы дал, — спокойно встряхивает головой Темыч, без тени лжи. — Но у меня свободного бабла почти нет. Все, что зарабатывается — вкладываем. Родители и я. Это закон бизнеса: деньги делают деньги. Да к тому же вы знаете, я столько вложил в организацию СВМА, проекты смежные с ним, плачу ребятам, что хакерят… Я гол… Могу выручить рыжиком, двумя, ну полтинником, но не лямы. Как вариант, перезанять у знакомых, но… — ведет плечом Зур, — в наших кругах ничего не делается просто так. Потребуют процент. В итоге — машина станет в астрономическую сумму. Вы на это готовы?

— Нет, — отрезаю хмуро. — Я не позволю вам в это вмешиваться, да и сам понимаю, что бессмысленно. Мне просто надо переболеть!

Еще через день пинаю себя: включаю мобильник. Перезваниваю только тем, кому считаю нужным. Потом еду в универ, заглядываю в лабораторию, где на меня бросаются с обвинениями ребята: моя команда с которыми работаем над проектом. Знаю, что борзею — все на них оставляю, но у меня проблемы. Наспех проверяю, что уже получилось… Пару часов тружусь над пробирками, химичу с пробниками, формулами. Как только нахожу небольшую зацепку для дальнейшего действия, оставляю Галину, Евгешу и Сеньку одних. Но уйти не успеваю, нас вызывает Вирзин собственной персоной и судя по его голосу, разговор намечается очень важный, если даже не судьбоносный.

Матернувшись, созываю ребят и пока собираются отвечаю на новый звонок «неизвестного абонента».

— Да, — настороженно кидаю в трубу, уже подозревая, кто звонит.

— Родион идет на поправку. Сказал, что тачку свою сможешь вернуть, только если выиграешь большую четверку. Я не понял, что это за хр***…

— Зато я понял, — киваю горьким мыслям. — Спасибо.

— Бывай, чемпион, — хмыкает холодно Евгений Петрович и у меня, наконец, опять появляется цель в жизни.

Глава 28

Ира

Какое-то время сидим в кабинете Вирзина. Андрей Юрьевич напряжен, даже, скорее, расстроен. Быстро делает пометки в бумагах, раскинутых перед ним на столе, и с нами, а вернее Антоном, Нюткой и мной, толком не говорит. Странные посиделки, но, как понимаю, случилось нечто из ряда вон выходящее, вот зав. кафедрой и делает общий сбор.

Вроде все пришли, кого ждем?

Ёрзаю на стуле, а в душе неприятненько так сжимается тугой узел.

— Андрей Юрьевич, может, хоть намекнете? — робко нарушает молчание Антон.

— Нечего намекать, сейчас еще группа подойдет, сразу всем все и расскажу,

— бурчит зав. кафедрой, продолжая работать с документами.

Не успеваю перебрать варианты "групп", как в приемной раздаются разномастные голоса, потом стук в дверь, и до жути знакомое и самоуверенное:

— Можно? — Селиверстов. — Здравствуйте, вызывали?

Сердце выписывает неконтролируемый кульбит, а я замираю на стуле, не в силах повернуться в сторону вошедших. Неприлично сидеть спиной к людям и даже не поздороваться, поэтому кидаю через плечо, стараясь попасть в хор голосов: "Здрасте" и вновь утыкаюсь глазами в Вирзина.

— Входите, вас и ждем, — отрывается от бумаг Андрей Юрьевич и даже очки снимает, кладет на стол.

Ребята с тихим бормотанием рассаживаются на свободные места, а я не могу себя заставить посмотреть, где Игнат. Вот еще, не дай бог как-нибудь опять чудить начну — падать, краснеть, заикаться. Лучше делать вид, что не знакомы, или, что глупее, но спокойнее для души — якобы Селиверстова не замечаю.

Ясное дело, не заметить высоченного парня с внешностью голливудской звезды сложно, но я такая… не от мира сего, мне простительно! Подслеповата, туповата…

Черт! От досады даже губу закусываю, и как ни стараюсь прикидываться предметом мебели и игнорировать соседа… непонятно каким расчудесным образом остро ощущаю, что гад устраивается рядом со мной. Блин, еще бы нюх научиться отрубать — было бы круче не бывает! Да и вообще, как я могу так хорошо различать аромат Игната, ведь с ним, по сути, не сталкиваюсь?!

Он меня травит собой! Точно! Дурман какой-то…

Ноги длиннющие под стол, руки на…

Выныриваю из неуместных тягучих мыслей после настороженного:

— Королькова, с тобой все нормально?

Непонимающе уставляюсь на заведующего кафедрой, который на меня взирает с не меньшим удивлением.

— Да, простите, — бормочу пристыженно. — Задумалась, — встряхиваю головой.

Едкий смешок все же вынуждает покоситься на ухмыляющегося Игната. Зло поджимаю губы и опять смотрю на Андрея Юрьевича.

— Так вот, — складывает замком руки на столе зав. кафедрой, — получается, что со следующего года у нас урезают бюджет, и это отразится на финансировании проектов.

Ребята ропщут, у меня, наконец, получается протрезветь окончательно и даже выкинуть из головы мысли об Игнате и его близости.

— И что, нас закроют? Проекты сворачивают?

— Нет, — заверяет Вирзин, — никто не собирается отрезать "растущие конечности", но мне дали ясно понять, что дополнительные средства будут выделены лишь на самые сильные проекты. На моей кафедре ваши команды работают лучше остальных. Да и проекты у вас, скажем так, куда перспективней и полезней для общества, если, конечно, сможете их завершить.

— Завершим, — буркает Игнат. — Только палки в колеса не надо вставлять.