Сворачиваю с главной дороги:

— Не телефонный разговор… но ты… никому чужим не открывай. На звонки неизвестных абонентов не отвечай. Увидишь кого подозрительного — сразу меня набирай.

— Сын, — секундная заминка. — Мне надо волноваться?

— Сегодня буду, — отрезаю сухо и сбрасываю вызов.

Несколько минут едем молча, а когда останавливаюсь за тройку домов до дома Ионовой, поворачиваюсь к Ромке:

— В общем, нужно помочь расстаться с Лерой.

— Так это неправда? — в глазах друга вижу укор и недоумение.

— Для ушей Голема ляпнул, — оправдываюсь сухо. — Ну тут выбора особо нет

— придется рвать!

— Чем помочь? — недовольно ворчит Штык.

— Она сейчас должна быть на работе, но… на тот случай, если окажется дома… пойдешь ты. Ключ дам. Похватай все мои вещи, какие увидишь. Сомневаешься — оставляй. Так вот… книги, рыльно-мыльное… В доме не должно остаться ничего, что бы на меня указывало. Много не будет. В основном книги, тетради…

— А-а-а, — кивает понятливо Штык, — догнал, ты не хочешь ее подставлять?

Ум — не сильная сторона брата, но бл**’ иногда «капитан очевидность» поражает своим логическим мышлением.

— Мгм, — скупо киваю. — Меня не должны видеть рядом с ней. Так хоть будет шанс, что ее не тронут.

— А если она дома? — хмурится Ромка.

— Тогда разрешаю гадости про меня сказать, мол… что у другой завис, нужны срочно конспекты, и прочая хрень. Это будет даже лучше. Она сама поможет собраться, — это добавляю с натянутой улыбкой, потому что сказанное на самом деле очень подло звучит. — В идеале, конечно, чтобы ты за ней приударил, я ведь знаю, что ты был к ней неравнодушен. — Штык резко отворачивается, глядя в сторону, но явно в никуда. — Но это тоже не айс, — рассуждаю вслух. — Ты ведь понимаешь, что как и я под прицелом Голема, — это добавляю скорее для друга, чтобы у него бредовой мысли броситься защищать Ионову не мелькнула. То же ведь подстава!

Открываю бардачок, выуживаю маленький блокнот, что мама всегда с собой берет на тот случай, если Муз посетит, и нужно будет записать мысль.

Нахожу ручку за козырьком водительского сидения и быстро чиркаю: «Лер…» — несколько секунд думаю, что такого написать. Не могу врать про несуществующую любовь или какие-то причины, вынуждающие рвать отношения. Не буду рассказывать про других — глупо… Нужно что-то такое, чтобы было просто и ясно. — «Ключи в почтовом ящике», — отрываю записку, из кармана куртки достаю парный ключ от домофона и квартиры Ионовой. Протягиваю Штыку.

— Чтобы она поняла, что ее не ограбили, а я сам ушел. На кухне, на столе положи. Ключ, когда дверь закроешь, брось в почтовый ящик. Квартира номер…

— Сорок семь, — бурчит Штык. — Я помню. Ты реально с ней рвешь? — уточняет, было сделав порыв выйти.

Догадываюсь, почему спрашивает. Он парень одинокий… Ухаживать за девушкой друга не будет, даже если влюблен без памяти, а вот если она станет свободной…

— Да.

— Уходишь в никуда, или к другой?

— К другой, но в никуда, — отзываюсь расплывчато, ведь это с какой-то стороны правда.

Ромка меня изучает недолго:

— Не боишься?

— Чего? — задумчиво.

— Сделать больно. Девчонка красивая, хорошая… Парней вокруг нее вьется стадо.

— Я буду рад, если она найдет свое счастье. И буду рад, если с кем-то близким и дорогим мне, — делаю паузу и гляжу в упор на Штыка, — присмотрит за ней. Но только не сейчас… опасно.

Ромыч махом забирает листок. Вытряхивает из своей сумки, которая стоит в ногах, спортивные вещи на сидение и покидает машину.

Не проходит и пятнадцати минут, как Штык возвращается с набитой под завязку сумкой. Он явно не мастер укладывать аккуратно — запихивал, как получалось, но и на этом спасибо.

Распахивает дверцу авто. Забрасывает сумку на заднее сидение и чеканит:

— Что увидел — загреб. Записку положил, ключи сбросил… А теперь валим отсюда быстро. Мне показалось, что за домом слежка.

Жму на газ, и машина срывается с места:

— Колеса или ноги? — поглядываю в зеркало заднего вида, но пока ничего подозрительного не замечаю.

— Ноги, — шикает Ромка. — Мужик в кожанке с тяжелым взглядом. Я только оказался возле подъезда, он сразу за угол юркнул. А когда выходил, другой за деревом курил и делал вид, что по телефону болтает.

— Уверен? Может, правда сторонние, но обычные…

— Ты мне не доверяешь? — одаривает обвинительным взглядом. — Думаешь, простых мужиков не отличу от бандитов?

Ромыч прав. Он какое-то время сам был в группировке. Я ему мозг долбал, чтобы перестал глупить. Благо, наша дружба для Штыка оказалась важнее легких, но кровавых денег.

— Прости, — трясу головой, и с сильно бьющимся сердцем веду машину, не забывая следить за дорогой и «хвостом».

***

Ближе к вечеру начинает звонить Лерка. Долго, часто, настойчиво.

Я повторяю материал, а телефон все гудит и гудит. Специально звук вырубаю, чтобы не мешал. Но ответить нужно, поэтому нехотя мажу пальцем по экрану:

— Да.

— Ну ты и козлина! — шипит в трубку яростно Ионова. — Трус! Поганец. Пришел, пока меня нет… Собрался… и по-тихонькому смотался…

— Лер, — протягиваю строго. Хочу утихомирить, но девушка в бешенстве и совершенно не слушает. Продолжает меня поливать грязью, что весьма заслуженно, надо признаться, а когда начинает выдыхаться, я все равно не спешу вклиниться в монолог.

— Ненавижу тебя! — запал медленно утихает. — Подло, вот так… Словно я… шлюха! Мог бы сказать в глаза, а не письмо оставлять!

Начинаю думать, что она права. Нужно было бы более грубо и обидно для Лерки сделать. Чтобы как отрезало, но мне нежелательно к ней приближаться. Вот и поступил, как поступил…

— Зря думала, что знаю тебя. Зря думала, что что-то значу, — давится слезами подруга. Молчу, да и что говорить? — Тварь! Неужели я недостойна правды? Ненавижу тебя… Что б ты…

— Это хорошо, — киваю своим мыслям. Я добиваюсь того, чего хочу.

Сбрасываю вызов и ставлю номер в черный список. Прости. Лер. Ты мне правда нравилась. Очень. Настолько сильно, что просто обязан уйти.

Читать дальше — нет сил. В голове — каша, на душе — помойка…

Шурую в ванну и принимаю душ. Контрастный, чтобы заставить организм перезагрузиться!

***

Ночью будит звонок от Ромки:

— Братан, — серьезен Штык.

— Да? — сонно бросаю, протирая глаза.

— Через три недели намечаются подпольные бои… Что, если мне попробовать?

— Сосем одурел? — сажусь на постели. — Ты молодой, неопытный. Не вытянешь…

— Пиз***, Игнат, я ведь помочь хочу!

— Штык, ты братан с большой буквы. Самый верный из нас всех, но это чистое самоубийство!

— Нет, я… я подтянусь. Я смогу.

— Штык, так нельзя. А как же твоя мечта? Ты с детства шел к чемпионскому титулу. У тебя скоро бой. Борисыч натаскивает тебя столько лет, и ты хочешь рискнуть своим будущим?!.

— Мы — семья, Верст. И если семье будет нужно, я потом и кровью доберусь до финала, а там… поставите деньги против меня.

— Что?!

— Да послушай ты, — рычит недовольно Ромка. — Я, конечно, не так умен, как вы с Темой, но я умею дружить. Я солью бой. Ради дела, ради куша…

— Штык, — сглатываю сухость во рту. — Это… сильно, но ты хоть представляешь… на что собираешься пойти?! Ты можешь потерять шанс завоевать титул.

— Короч, надо Артему тему передать. Деньги будут нужны. Он знает, где найти, а нам придется всем… ну, это… их отработать!

— Игнатьевич…

— Это кто? — настораживается Ромыч.

— У вас в клубе, старик…

— А-а-а, «Рок», — хмыкает Штык. — Ну да, Борисович его пожалел, из дыры вытащил.

— Ага, — киваю через зевок, — Владимир Игнатьевич Роксов. Он еще моего отца тренировал. Умный, грамотный мужик.

— Правда? — явно торопеет от новости Штык. — А почему я об этом ни сном ни духом?

— X*** знает. В общем, ему бы с тобой тоже поработать. В свободное от основных тренировок время.

— Алкаш? — с сомнением уточняет Штык.

— Опыт не пропьешь. Он советы давать будет, технику помогать оттачивать, а не на ринге махаться.

— Хм, тоже верно, — соглашается мрачно Ромка. — Ладно, спи…

— И ты, — откладываю телефон.

Бои… Штык…

Ему сложно будет. Сколько видел его спаррингов, ну и пробных боев — Штык мощный и беспощадный. Но на подпольном уровне, таких — пруд пруди. Туда идут не от хорошей жизни. И часто — кому нечего терять. Так что, Ромке стратегию ведения поединков разработать грамотно придется…

А еще нужно будет более подробно обговорить варианты ставки против Штыка. Стыдно не доверять, но в нашем положении — необходимо просчитывать все возможные ходы.

***

Пара дней проходят быстро. Джимбо с Юрасиком меня гоняют по трекам и заброшенным стройкам. Теперь уже на мотике. Дело провисает только с кадрами на машине. Но с ней проблема, и даже Зур пока не в состоянии помочь. Несколько вариантов, что находит, отбраковываю. На встречу приезжаю, осматриваю внешне, включаю зажигание… Пару кругов по простенькой трассе. Хлам…

Днем в универе корплю в лаборатории. Начинаю сдвигаться с мертвой точки. Руководитель практики доволен, да к тому же я соглашаюсь на предложение поработать летом. Еще несколько экзаменов и зачетов сдаю на «ура». С Леркой больше не вижусь, да и она… слава богу, не преследует.

Словно примерный сынок, стараюсь раньше вернуться домой. Любовника больше не застаю, но пару раз слышу шушаканье и мамин игривый голос при разговоре по телефону.

Как-то вечером, сидя возле окна и читая конспекты, слышу гул машины. По звуку — мощной, ближе к спортивной. Настороженно откладываю тетрадь и с удивлением смотрю на подъезжающую «ауди РС4». Вызывающе алого цвета с аэрографическим рисунком огня в полкорпуса!