Александра Ермакова - Непримиримые 1

— Есть такой, — хмыкаю ровно. — Негласные правила не муд*** — Не убей, не прелюбодействуй, не укради и т. д. — цинично улыбаюсь, зная, что метко в цель попадаю.

Корольков несколько минут молчит.

— Я знаю, что поступал неправильно. Уже извинился, но не перед тобой — тебе я ничего не должен, а перед твоей матерью. Мы с ней уладили разногласия и решили попробовать сначала.

— Да пох на слабость матери, я-то знаю ваш типаж — такие никогда не останавливаются! — начинаю опять заводиться.

— Не понимаю, о чем ты, — самое странное, что Сергей Николаевич реально выглядит озадаченным. — Да, я не так брутален, как ты, Игнат, не так красив, но…

— Я про ваш кобелизм! — рявкаю, устав от нелепых игр.

— Кобе… чего? — выпучивает глаза мужик.

— Да хватит святую невинность разыгрывать! — взрываюсь и ладонями припечатываю панель с бардачком.

Сергей Николаевич вздрагивает, и мы опять умолкаем.

Только порыв крушить усмиряется, сглатываю сухость:

— Мне плевать, скольких баб вы еб**, дело ваше, но если встречаетесь с моей матерью — должна быть только она!

— Так я вроде и… — нервно косится Корольков.

— Только она! — вторю с рычанием, вновь упирая в соседа злобный взгляд. — Ни Маши, ни Глаши. Мать и так натерпелась, наревелась. Не хочу снова видеть, как она страдает!

— Я ее люблю, — бормочет невнятно сосед.

Меня аж перекашивает:

— Я вас умоляю, — брезгливо встряхиваю головой. — Жену вы тоже глубоко и нежно любили. Помню-помню…

Перевожу дыхание, смотря в лобовое. Кошусь на хмурого Сергея Николаевича.

— Короче, — отрезаю, потому что пора уже заканчивать разговор, — когда любят… — не могу закончить фразу, самому тошно. — Увижу с другой, я… не прощу мамкиных слез. Поверьте, вам со мной лучше не враждовать, я рычаги мести быстро нахожу, — это уже добавляю, глядя глаза в глаза. Мы оба понимаем, о чем говорю.

Слушать блеянье соседа нет больше ни желания, ни сил. Покидаю авто, и как раз вовремя. Лаборатория требует моего посещения, о чем настойчиво возвещает телефон.

После универа тренировка, а когда вновь натыкаюсь на мать и соседа — зверею. И пусть только говорят, и пусть на разных территориях. Но стоят близко друг к другу! Мама смущенно улыбается, глаза светятся. А этот урод павлином выглядит: самодовольно ухмыляется, взглядом обшаривает лицо моей мамы, ладонью касается плеча, ведет пальцами по руке…

Взять бы, да выбить всю уверенность из его морды!

— Игнат, — паникует матушка, только натыкается на мой взгляд. — Ты рано. Торопливо прощается с любовником.

— Кажется, наоборот, опоздал, — окатываю холодным пренебрежением соседа.

— Игнат, — укоряет мама взглядом, кладет на плечо руку: — пойдем, я там вкусненького приготовила, — улыбается примирительно.

— Спасибо, нет аппетита, — поправив сумку, шагаю к дому.

Вещи — в стиралку, принимаю душ, чуть успокаиваюсь. Спускаюсь в зал, иду на кухню — стол уже накрыт. Мама, и правда, постаралась на славу. Но сидит расстроенная, одинокая, жалкая.

— Спасибо, — бурчу, садясь. Накладываю рыбу, гарнир. Мы некоторое время общаемся на нейтральные темы, а потом мама все же заикается:

— Сына, нам правда нужно поговорить.

— На тему?

— Мы с Сергеем думаем жить вместе…

— Так вот почему ты стараешься, — аппетит резко пропадает, встаю. Мама подрывается следом.

— Игнат…

— И, — настораживаюсь, — я вашей идиллии буду мешать?

— Нет, — смущается мама, но видно, что не договаривает. Закрадывается недоброе предчувствие. — Просто, мы… я… — мямлит, разглядывая стол. — Твоя комната…

Предчувствие укрепляется:

— Только не говори, что он тебя за пару месяцев обрюхатить успел! — фраза слетает быстрее, чем эта мысль вообще мелькает в бестолковой башке.

Щеку ошпаривает, словно кипятком. Но даже головой не мотаю, не пытаюсь увернуться — просто холодно смотрю в расширенные от ужаса глаза мамы. Она сама в шоке, что опять это сделала, но гнев и обиду уже не усмирить:

— Второй раз, когда ты на меня руку поднимаешь, — чеканю ледяным тоном.

— Не делай этого больше.

— Игнат…

С грохотом задвигаю стул и поднимаюсь к себе.

Долго смотрю на окна соседки, гнев до сих пор не утихает.

Мать и сосед?! Неужели я угадал, и мама беременна?

Какой-то абсурд! Ей сколько лет? А ему… А мне и Ирке…

Су’**, это, конечно, не критический возраст, некоторые далеко за сорок рожают. Но это же! Моя! Мать!

Бл’**, чего накручиваю, мама же не сказала в лоб.

Всматриваюсь в окна Королька. Свет горит приглушенно, темный силуэт не мелькает, но Ирка точно в комнате.

Мы можем породниться. Сводные брат и сестра.

Издевка судьбы? Хотя, с чем черт не шутит…

Несколько секунд перевариваю мысль, даже губами дегустирую, а потом сжимаю яростно кулаки.

Бл’**, неправда! Мне неприятна сама мысль, что это возможно! В этой ситуации, в этом контексте раздражает абсолютно все — и мысль, что наши родители спят, что собираются расписаться, что Ирка станет сестрой, а что сильнее всего — аморально спать с сестрой, пусть и сводной. А это точно случится — в голове жужжит все назойливее: «Хочу девчонку, а через нее не только отомстить любовнику мамки, но и наконец успокоить собственное либидо — Ирка такая же как все! Трахну — успокоюсь!»

Как назло, звонит Славка:

— Привет, братан, — звучит бодро и до трясучки довольно.

— И тебе, — продолжаю сверлить глазами соседский дом, точнее, окна второго этажа.

— Че-то Артем не отзывается, — скулит в трубу друг.

— Может, занят. У него сейчас много дел, — бурчу ровно.

— Да, понимаю, — мычит Морж. — Просто я волнуюсь, ну и…

— Братан, мы делаем, что можем. Ты же знаешь, что втянул нас по самые гланды, значит, будем рвать жилы, но что-нибудь придумаем.

— Ага, — соглашается Славка. — Чем занят?

— Да так, готовлюсь к экзаменам, — бросаю неопределенно, утыкаясь лбом в окно. Почему же Ирки до сих пор нет?

— Вы погонять не собираетесь, а то я чет виснуть начинаю от скуки?

— Братан, сегодня нет. Говорю же… дел много. Но как только — я тебя наберу, — на том и прощаемся, а я все стою и смотрю.

Может, что случилось?

С облегчением слышу приближающееся гудение машины. Несколько затянутых минут, и нагло-красная тачка вкатывается на территорию соседей. Еще минута — и в гараж.

Я тотчас уставляюсь на окна комнаты Королька, отсчитывая секунды, когда должен загореться свет. Ровно семнадцать. Точна, как часы! Благо, не остается ужинать, а сразу поднимается к себе.

Ира

С Ксю опять делаем вылазку на «Ашечке». Приятно ощущать в руках руль, слышать, как поет моя машинка. Знать, что она — моя!

Ксению же волнует другая сторона медали. Сколько мужчин клюнет на красоток в такой тачке. Улов выходит небольшой, всего-то парочка на «Лексусе» и «Мерсе». Смешные мужчины… Они как женщины — сразу прихорашиваться начинают. В зеркало поглядывать… Улыбаться, подмигивать.

Чуть покатавшись, поддаюсь на просьбу подруги и подруливаю к нашей любимой кафешке, что возле универа. Мы некоторое время болтаем ни о чем, а когда уже собираемся уйти, нас пригвождает к местам окрик:

— Ого-о-о, — довольно неприятный мужской голос. — Это же те пигалицы, что нам факами махали!

Застываю от испуга и шока, а Ксения аж выплевывает остаток кофе обратно чашку. За наш столик рядом с подругой плюхается невысокий, плюгавенький парень:

— Ну, че, далеко удрала? — во взгляде масса чувств, в которых обещание кровной расплаты превалирует над остальным. — Вот мы вас и поймали… — Водружает руку на спинку дивана за Ксенией. — У меня дикое желание тебя на свой насадить. — Осматривает подругу красноречивым взглядом. Ксю бледнеет, двигается чуть дальше, явно избегая компании парня.

Не успеваем что-либо ответить, с моей стороны плюхается другой. Тоже не менее злой и агрессивный:

— А я бы тебя этике на дороге обучил, — хмыкает криво.

— Э-э-э, — раздается еще один голос, только в этот раз одергивающий. Возле столика останавливается блондин. Он был за рулем «Ауди». — Грач, — кивком отправляет моего пересесть, а первого сходить за стулом. Только указания выполняются, парень садится, но придвигается ближе ко мне:

— Привет, — улыбается дружелюбно. Мы с Ксенией переглядываемся. А я замечаю, что большая часть посетителей куда-то мгновенно испаряется. Капец…

— Привет, — выдавливаю зажато.

— Прости, — кривит губы парень, — они одичали, пока вас искали.

— А вы нас искали? — нахожу силы для ответа.

— Ага, — лукаво блестят глаза блондина, — с ног сбились.

— Поздравляю, — сглатываю и молюсь, чтобы это ускользнуло от внимательного взора парня. Он даже на Ксю не смотрит. Только на меня. Причем очень внимательно, дотошно, по лицу скользит взглядом, словно изучает каждую черточку. — Ну и…?

— Шумахер, ты че? — первый борзый опирается на спинку дивана позади Ксении.

— Умолкни, Рысь, — чуть жестче бросает блондин. — Ты привык непонятно с кем общаться, а тут девушки воспитанные.

Мне нехорошо. Если бы не сидела, точно на пол скатилась. Блин, руки потряхивает, но виду не покажу, что боюсь. Насилу остаюсь холодной и невозмутимой.

— И как девушки воспитанные, а время позднее, нам пора, — Ксения делает вид, что собирается покинуть кафе. Рысь тотчас реагирует и останавливает порыв Бравиной, руками надавливая на плечи, пригвождает к месту:

— Куда? — до мурашек пугающе тянет тихим рокотом.

На лице подруги отчетливо видна паника, но голос блондина заставляет борзого оступиться: