— Стоило сказать об этом. Ты могла бы поехать с нами. — Слова отдают фальшью во рту, и я знаю, что они совершенно неправильны. Миа — идеальный компаньон. Мне просто хотелось услышать от Татьяны признание, что я её нисколько не волновал, ведь она отрывалась в клубе с хрен знает кем.

Она вновь отмахивается.

— Уверена, Миа отлично справилась с моей ролью. — Потом поворачивается к Мии. — Ты позаботилась о моём мужчине?

Миа, широко раскрыв глаза, кивает.

— Да. — Её глаза украдкой находят мои, а потом опускаются к полу.

Блядь. Миа не умеет врать. Она не из таких людей. И сейчас я чувствую себя даже большим козлом, потому что не только воспользовался ею для удовлетворения собственных потребностей в Париже, но ещё и поставил в положение, где, как ей кажется, нужно солгать.

— Поездка получилась хорошей, — говорю я, пытаясь сгладить неловкость момента.

Миа снова поднимает глаза, встречаясь взглядом с Татьяной.

— Коллинз был великолепен. Он почти сразу же покорил Пьера и Адель.

— Это ты была потрясающей, — поправляю её я.

— Стойте, а кто эти Адель и Пьер? — спрашивает Татьяна.

Брови Мии сходятся на переносице.

— Пьер Дюшарм, генеральный директор «Дюшарм Индастрис»... и причина всей поездки. — Она будто в шоке от того, что Татьяна не знает этой информации, учитывая, как это важно для меня.

Татьяна кивает.

— Ах да, точно. Так вы только работой занимались или успели и повеселиться?

Миа нервно смеётся.

— Повеселиться тоже. Коллинз позаботился, чтобы поездка для меня была идеальной.

Сжав челюсть, я подавляю воспоминания о голом, фигуристом теле Мии, пляшущие в голове, её довольном стоне, когда она впервые попробовала настоящего крок месье, озорном блеске глаз от перепитого вина и искреннем смехе, когда я взял её на вершину Эйфелевой башни.

Я обмениваюсь с Мией многозначительным взглядом, словно объясняя, что рад тому, что со мной была именно она. Татьянин взгляд мечется между нами, и она хмурится, как будто только что решала сложное уравнение. Я точно вижу момент, когда в ней что-то щёлкает. Её руки взлетают к бёдрам, а глаза, прищурившись, останавливаются на Мии.

— И что же именно там произошло? — тоном полным ледяного яда спрашивает у Мии Татьяна.

Миа захлопывает рот и отчаянии смотрит на меня широко раскрытыми, дикими глазами.

Ничего не выудив из Мии, Татьяна переключается на меня.

— Ты трахал её? — взвизгивает она.

Не знаю, что со мной не так, но я не отвечаю сразу. Просто смотрю на женщину, с которой провёл три последние года, гадая, куда делось всё это время. Такое ощущение, будто за одну неделю с Мией, я собрал воспоминаний, моментов, когда мы смеялись и веселились больше, чем за три года с Татьяной.

Татьяна опускает голову, глядя в пол, и издаёт звук раздражённого разочарования. Потом вновь поднимает её, разразившись смехом.

— Ты чокнутый, если променял меня на это. — Она показывает рукой между собой и Мией, показывая разницу между их сложением, которая и так слишком очевидна. Татьяна высокая и стройная, в то время как Миа соблазнительная и создана для мужского удовольствия.

— Я не трахал её, как ты изящно выразилась. Но Миа и я... — замираю и делаю глоток воздуха, подыскивая правильные слова. — Нам нужно поговорить, Татьяна.

— Ну уж нет, чёрт возьми, — ревёт Татьяна. — Как ты посмел выбрать эту круглолицую неудачницу вместо меня? — выплёвывает она, словно обвинение.

Миа отстраняется от стены, обняв себя руками, и её глаза застилает слезами. Я встаю между двух женщин.

— Хватит, — произношу, обрывая Татьяну. Обхватываю щеку Мии рукой, и она подаётся навстречу прикосновению. Хочется сказать ей, что всё будет нормально, но я опускаю руку, повернувшись лицом к Татьяне.

— Никому не позволено говорить с Мией в таком тоне. — Невольно провожу параллель между этим моментом и той первой встречей с Мией. Тогда я тоже за неё заступился. Оказывается, у меня это заложено на инстинктивном уровне. Я не дам никому сделать ей больно.

— Хватит, Татьяна. Между нами всё кончено. Я хочу, чтобы сегодня ты ушла.

— Ты чёртов козёл, — кричит она.

— Может, и так, но мы оба знаем, что эти отношения ни к чему бы не привели. Впереди нас ничего не ждёт. Пора двигаться дальше.

— Прости, но я никогда не стану мамашей футбольной команды, если ты этого ищешь. Я думала, мы хотим одного и того же, — рявкает она.

Я качаю головой, не желая отвечать. Не хочу спорить о деталях наших разногласий перед Мией. Это ничего не даст, и я не передумаю.

— Я попрошу свою помощницу заняться организацией переезда.

— И куда же мне идти? — спрашивает она.

Ах, вот она — настоящая причина, из-за которой Татьяна оставалась со мной. Я обеспечил её красивым домом и роскошным образом жизни, которых сама себе она никогда бы не смогла позволить.

Я хочу сказать, что, возможно, мужчина, с которым она была в прошлую пятницу сможет позаботиться о ней, но понимаю — это обвинение ничего не изменит.

— Думаю, следующие несколько часов тебе есть что обдумать, — вместо этого говорю я.

Она хватает свою сумочку со столешницы и проносится мимо нас, вырывая из Мии изумлённый крик.

Глава 18.

Миа

Мой утомлённый после перелёта мозг пытается осмыслить только что случившееся.

Он словно не может это переварить.

Слова Татьяны резкие, полные презрения — её яд направлен прямо на меня. Возможно, я это заслужила. Разве не я ворвалась в их жизнь и разлучила? Но, с другой стороны, у меня нет таких сил. Я не могу заставить людей поступать врозь их желаниям.

И, разумеется, Коллинз — не тот человек, который по принуждению пойдёт против своих желаний.

Но мне всё ещё трудно понять, что случилось. Действительно ли он только что расстался с Татьяной? Прямо передо мной?

Татьяна проносится мимо с лицом перекошенным такой злостью, что из меня невольно вырывается тихий визг, от которого я вздрагиваю.

Её каблуки стучат в конце коридора и вверх по лестнице. Где-то наверху хлопает дверь.

Мои глаза прикованы к полу. Я хочу посмотреть на Коллинза. Хочу спросить, как он, но боюсь поднять взгляд. Боюсь, что он разозлится за то, что я приехала сюда и разрушила его идеальную жизнь с девушкой супермоделью.

Какая же я идиотка. И зачем только приехала?

Я жду, что Коллинз помчится за ней или примется ругаться на меня, или ещё что, но вместо этого он останавливается в нескольких шагах, прислонившись к столешнице. А когда я, наконец, набираюсь смелости поднять взгляд к его лицу, он достаёт из кармана телефон. Черты его лица расслаблены и ничего не выражают. Он набирает сообщение, наверное, подготавливая грузчиков или что-то типа того.

Молча наблюдаю за ним, надеясь, что наши отношения разрушены не окончательно из-за того, что я заявилась сюда и ввергла в беспорядок его жизнь. В конце концов, он вскидывает взгляд и видит, что я до сих пор прижимаюсь к стене. Засунув телефон в карман, Коллинз подходит ко мне.

— Жаль, что тебе пришлось это увидеть, — бормочет его. От этого низкого тона мне становится даже хуже.

— Всё в порядке, — собственный голос выходит дрожащим и едва слышным. — А ты как, нормально?

Тёмные, глубокие от эмоций глаза впиваются в мои, и он кивает.

— Да.

Он звучит убедительно, но его глаза и выражение лица вызывают неуверенность уже у меня. Он такой осторожный и серьёзный. Ненавижу его таким.

Когда я вообще чувствовала такую неуверенность рядом с Коллинзом?

Никогда.

Он обнимает моё лицо ладонью.

— Прости, что вмешал тебя, — мягко извиняется он.

— Не переживай. Я не против. — Мне не понравились слова Татьяны, но понимать, что он, наконец, свободен от этой контролирующей женщины, которая ему совершенно не подходит? Ради этого я бы всё повторила, не задумываясь.

Понятия не имею, что будет дальше, и боюсь спрашивать. Я сжимаю зубами губу, прислушиваясь к стуку каблуков наверху и хлопанью дверей. Коллинз убирает руку, но продолжает нависать надо мной, будто желая убедиться, правда ли со мной всё хорошо.

— Думаешь, ничего страшного не случится, если я поднимусь наверх и приму душ? — спрашиваю я. Меня одолевает усталость, и я вся в грязи после долгого перелёта. К тому же, меня не отпускает мысль, что Коллинзу, наверное, нужно побыть одному, чтобы переварить случившееся.

— Конечно. — Он кивает головой.

Я направляюсь к лестнице, не переставая ощущать взгляд Коллинза, сверлящий мою спину.

Душ горячий, и вода успокаивает, когда я смываю грязь после затяжного перелёта. Но чувство вины стереть не выходит. Коллинз всегда был готов прийти мне на подмогу. Немудрено, что когда я потеряла работу и податься было некуда, ноги понесли меня к нему. Потому что, если кто и был способен наладить мою жизнь, то это был он. Но разве с моей стороны справедливо обременять его своими проблемами? Справедливо ли ждать, что он бросит всё и спасёт меня от моей жалкой судьбы? Справедливо ли надеяться, что он забросит всё над чем работал целую жизнь, ради моего спасения?

Ответ очевиден. Нет, конечно. Пока горячая вода хлещет по спине, я пытаюсь найти способ всё исправить, но ничего не выходит. Я приехала сюда, учинила беспорядок, а теперь только и могу, что оставить его одного, чтобы у него было время исцелиться.

Выбравшись из душа, я насухо вытираюсь полотенцем и натягиваю футболку. Потом вскарабкиваюсь на кровать и уже было собираюсь выключить свет, как вдруг звонит мой телефон. Лейла.

— Привет, — безэмоционально отвечаю я.

— Миа, — голос у неё обеспокоенный. — Что стряслось? — Она умеет читать меня как книгу.

— Кажется, пришло время вернуться домой. Предложения с диваном ещё в силе? — осведомляюсь я.

— Конечно да, но что случилось?