– Сейчас у меня при себе столько нет. Я заеду к тебе вечером и привезу деньги. Так устроит? – повернулся он к Нике, и та поспешно закивала.

– Очень устроит. Спасибо большое. Я сейчас у Ульяши живу, буду ждать тебя…

Она поспешно схватила сумку со стола и быстро вышла из переговорной, оставляя Олега смотреть ей вслед и испытывать двоякие чувства. И хоть он заставлял себя возвращаться мыслями к тому, о чём думал парой минут ранее, на душе было какое-то мерзкое ощущение.

– Влад, заходи, – позвал он помощника, выглянув из переговорной. – Я закончил.

Нужно было просто отвлечься на дела и не думать о всякой ерунде. Как он это делал всегда ранее, и теперь знал, что это обязательно поможет.


Он вернулся домой поздно вечером, проведя всё то время, прошедшее с момента, когда мать Ульяны обнаружилась в его офисе, в мыслях. Деньги он, как и обещал, привёз Нике и, сославшись на то, что у него дела, отказался от ужина, который она уже успела приготовить «для них двоих».

Потому что дома была Уля, по которой он чертовски соскучился, хотя не видел каких-то несколько часов. И потому что, несмотря на попытки заверить себя, что если она и сказала матери про деньги, то была в этом права, его это волновало. Хотелось прижать Ульяну к себе и почувствовать, понять снова, что она с ним не потому, что он может хорошо её обеспечивать. Что ей он и их брак так же важен и нужен, как и ему. Пусть впереди было не так много времени, чтобы им насладиться.

– А я тебя уже заждалась, – мягко улыбнулась она, встречая его с работы. – Но звонить не стала, не хотела отвлекать.

– Я совсем не против, чтобы ты меня отвлекала.

Он снял пальто и обувь, подошёл к жене и крепко обнял. Как ему не хватало этого весь день – аромата её духов, понимания, что она рядом и ему не привиделась. Знания, что она ждёт, думает о нём, пусть он совершенно не заслужил такую женщину в своей жизни.

– Хорошо, в следующий раз буду звонить. Пойдём ужинать?

– Я не голоден.

Уля отстранилась и нахмурилась, после чего покачала головой.

– Ничего не знаю. Тебе нужно хорошо питаться. Пойдём.

Она направилась в сторону кухни, оставляя Олега смотреть ей вслед. И как он вообще мог допустить хоть сомнение относительно Ульяны? Усмехнувшись, Аверин пошёл за женой. И всё же обсудить приезд Ники им следовало.

– Твоя мама сегодня приезжала ко мне, – проговорил он как можно спокойнее, когда расправился с ужином и допил вино. И по реакции Ули понял, что затронутая тема для неё очень острая.

– Зачем? – выдавила она из себя, впившись взглядом в его лицо.

– Просила дать ей денег.

– Чёрт…

Ульяна закрыла лицо руками и сделала глубокий вдох, пока Аверин судорожно подбирал слова, чтобы заверить её, что ничего страшного в этом не видит.

– Я надеюсь, ты отказался? – опустив руки, уточнила Ульяна, и Олег впервые захотел солгать ей.

– Нет, – после паузы проговорил он. – Я дал ей немного.

– Прекрасно.

Она поднялась из-за стола и принялась убирать посуду. Поджала губы, видимо, чтобы не сказать того, что просилось наружу.

– Ульян… я не думаю, что это стоит того, чтобы огорчаться.

– Ты не понимаешь… она же теперь не отстанет от тебя. Будет считать, что раз ты ей теперь зять, то и должен её обеспечивать тоже.

Аверин поднялся из-за стола следом за женой, мягко, но настойчиво забрал у неё тарелку, которую она безуспешно пыталась поставить в посудомойку, повернул Ульяну лицом к себе.

– А ты так не считаешь?

– Конечно, нет! Если ты не заметил, мама не особо экономна и работать не стремится. Или ты думаешь, что нормально давать ей деньги по поводу и без?

– Прости, что я не обсудил это с тобой.

– Ничего. Просто я себя сейчас почувствовала… как будто снова стала маленькой девочкой, которой нет доступа к делам взрослых.

– Это не так.

Аверин склонился к губам жены, нежно коснулся их своими и шепнул:

– Как раз делами взрослых я и собираюсь с тобой сейчас заняться. Но сначала – в душ.

Олег скорее почувствовал, чем увидел, как напряжение исчезает. Ульяна тихо всхлипнула и потянулась к нему сама за поцелуем, от которого Аверин тут же загорелся, словно был пятнадцатилетним мальчишкой.

– Жди меня в спальне, я скоро, – выдавил он из себя и быстро вышел из кухни.


Напрасно он даже мысль допустил о том, что Уля с ним из-за денег. Сейчас, стоя под душем, зная, что его жена рядом, ждёт в его постели, Аверин испытывал по отношению к самому себе и своим сомнения только отвратительные чувства. Чем больше времени он проводил с Ульяной, тем меньше желания относиться к этому браку, как к договору, испытывал.

Он вышел из душа и тут же направился в спальню. Уля сидела на краю постели, облачённая только в свой халатик, который больше открывал, чем прятал от его взгляда.

– Я кое-что хотела… сказать, – проговорила она, поднимая на него глаза. И когда Аверин подошёл и устроился рядом, вопросительно глядя на жену, добавила сбивчиво: – Я хочу… чтобы ты меня научил, ну… всему, как тебе удовольствие доставлять…

Он хотел заверить её, что ему и так безумно хорошо с ней, но она была такой открытой в этом её желании, что Олег притянул её к себе и прежде, чем жадно поцеловать, шепнул:

– Я научу.

Аверин устроился на постели, протянул к жене руки, давая понять, чтобы она присоединилась к нему. И когда Уля подалась к Олегу, понудил оказаться сверху. Ульяна уселась удобнее и поёрзала, на что получила предупредительное:

– Осторожнее, я уже слишком стар, чтобы это терпеть долго.

Он улыбнулся, давая понять, что это шутка, и когда Уля наклонилась к его губам, обхватил жену за затылок и сам поцеловал – жадно, глубоко, будто не мог насытиться. И она ответила, сгорая от того, что чувствовала, от страсти, вскипевшей в венах. С трудом оторвалась от его поцелуя, но лишь для того, чтобы провести губами по скуле Аверина, спуститься к его шее, почувствовать биение ускорившегося пульса.

Уля завела прядь волос за ухо и мягко улыбнулась, чувствуя, что Олег напряжён, и причиной тому была она – вернее, её ласки, которые ей самой казались неумелыми. Но они разжигали пожар в мужчине, которого она любила так давно, что это казалось невозможным. Они заставляли его дрожать от нетерпения, а ведь у него наверняка до неё было много женщин. Впрочем, о них она пыталась думать в самую последнюю очередь.

Проложив дорожку поцелуев по груди Аверина, Уля остановилась, когда добралась до кромки боксеров, которую и опустила вниз, когда поймала потемневший взгляд мужа.

– Можно? – с хрипотцой в голосе уточнила она, обхватив напряжённый член ладонью.

– Конечно. Ты ведь не делала этого раньше? – тоже хрипло спросил Аверин в ответ.

– Нет. Конечно, нет.

Ульяна смутилась. Почувствовала, как краска заливает лицо, но когда Олег проговорил:

– Если не захочешь, то не продолжай, – замотала головой.

Её охватило какое-то невероятное чувство – желание доставить мужу удовольствие, которого он никогда ни с кем не испытывал, было нестерпимым. Нет, Ульяна совершенно не желала соперничать с женщинами, которые до этого ублажали Аверина. Она хотела быть для него первой во всём, даже если таковой совсем не являлась.

Губы сомкнулись на головке. Уля неумело обвела ту языком, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего неприятного она не испытывала, напротив – ей нравилось ощущать горячую гладкую бархатистость. А то, что увидела, когда посмотрела на мужа, и вовсе заверило её в том, что она всё делает правильно. Аверин приподнялся на локтях и безотрывно смотрел за тем, как Ульяна его ласкает. Он не произносил ни звука, но крепко сжатые челюсти, что делали желваки на скулах выступающими, говорили красноречивее всяких слов.

– Тебе нравится? – выдавил из себя Олег, и Ульяна кивнула.

– Да.

– Тогда продолжай.

Он больше не сделал ничего – никак не настаивал, не подгонял. Только сжимал в пальцах простынь и продолжал следить за каждым её движением. А её охватил водоворот ещё более ярких ощущений. Олегу нравилось – это было самым главным.

Ульяна обводила головку языком, вбирала её в рот, насколько могла, чтобы после выпустить и снова продолжить ласкать губами. И когда Аверин простонал: «Хватит», – отстранилась и улыбнулась.

– Иди ко мне, – выдавил из себя Олег, после чего грубо притянул жену к себе, чтобы мгновением позже насадить на член до предела и начать трахать. Он брал её быстро, торопливо, словно боялся, что Ульяна исчезнет. А она только и могла, что впиваться в его плечи пальцами, вбирать в себя и чувствовать, что это единственное, что ей сейчас было нужно.

Аверин дождался, пока Уля кончит с громким стоном, и почти сразу же последовал за ней. Вжимая её в себя, насадив до предела. Изливался в ней с приглушённым рыком, который был для Ульяны слаще самой прекрасной музыки.


Кажется, Ульяна начинала сходить с ума. Олег спал рядом, его грудь мерно приподнималась и опускалась в такт ровному и спокойному дыханию. И вроде бы всё было хорошо и правильно. После их сумасшедшей ночи единственное, что оставалось – просто лечь рядом и крепко уснуть. Но Уля не могла… Стрелки на часах лениво ползли по циферблату, и чем больше времени проходило, тем острее чувствовалась тревога, которую испытывала Ульяна. Она смотрела на спящего мужа и старательно гнала от себя мысли о том, что его может не стать в ближайшем времени.

Человеческое счастье так хрупко – кажется, вот они, те люди, бесконечно родные и близкие, которые всегда будут рядом, на деле же в любой момент их может не стать.

Ульяна растёрла лицо ладонями и, не в силах и дальше оставаться на одном месте, поднялась на ноги и подошла к окну. Что за глупости? Почему она вообще допускает подобные мысли? Зачем отравляет их с Авериным счастье, каким бы скоротечным оно ни было? А может, вопреки всему и вся они проживут рядом друг с другом ещё полвека? Вырастят детей, потом те уже станут бабушками и дедушками, а они всё ещё будут жить, смотреть на них и радоваться тому, насколько счастливы?