— Жаль, что прервали, — вздохнула Анна Вадимовна. — Этот доктор такой симпатичный, внушает доверие. Хотела ему позвонить на программу, спросить кое-что насчет морщин.

— Да там не просто прервали, — возразила директриса. — Там что-то случилось.

— Павловна, это же телевидение. Так, наверное, запланировано. Ход такой телевизионный, ну, для интриги. Только не понимаю — зачем?

— И я не понимаю. Слушай, а тебе лицо этой девушки не показалось знакомым? — Виктория Павловна сосредоточилась, пытаясь что-то вспомнить.

— Какой — пациентки? — переспросила Анна Вадимовна. — Да вроде нет. Мне сейчас все девчонки на мою Дианку похожи. Скучаю по дочке.

— Вижу, что соскучилась. Даже о морщинах заговорила.

— Ага, я даже крем сегодня купила.

— Та-а-к. И крем купила? Все, пропала наша Аня, совсем пропала. Скоро и ты от меня сбежишь, оставишь здесь одну-одинешеньку. На свадьбу хоть пригласишь?

— Опять издеваешься?! — Анна Вадимовна вспыхнула.

— Нет, мне просто любопытно. Ты сейчас о котором из потенциальных женихов думаешь?

— Да не думаю я ни о ком? Просто тот, которого я в дачном поселке встретила, — симпатичный такой!

— А ты, Анна, оказывается, особа ветреная, вот уж от кого не ожидала, — поджав губы, притворно вздохнула Виктория Павловна. — То тебе писателя подавай, а то — буржуйского тестя. Просто куртизанка какая-то.

Юрий Владимирович, впечатленный произошедшим в студии, засобирался. Диана его остановила:

— Папа, это бессмысленно. Тебя туда не пустят.

— Почему?

— Похоже, что ты детективы пишешь, но никогда не читаешь. У тебя в романе «Трое под одним саваном»…

— Двое, — автоматически поправил Юрий Владимирович. — Их там было двое под одним саваном.

— Сути это не меняет. Так вот, у тебя черным по белому написано: «Милиция оцепила место происшествия, не впуская никого из посторонних. Над трупом суетились судмедэксперт, следователь» — и еще кто-то, не помню кто. Надеюсь, ты это все не сам выдумал? Ты консультировался со специалистами?

— Ну разумеется! У меня есть давний приятель в милиции, он следит за всеми неточностями в рукописях и сильно бранится, если их много.

— Что и требовалось доказать. Папа, ты же сам просил не впадать в панику. Давай дождемся утра, и все встанет на свои места. И эта твоя профессионалка Ольга Алексеевна позвонит, и Борис Михалыч телефон включит и на все наши вопросы ответит.

Диана была убедительна, приводила логичные доводы.

— А если его арестовали — как он позвонит?

— Вот опять, полюбуйтесь на лучшего детективщика области. Папочка, в твоем романе «Смерть жарким летом» четко написано, что арестованным разрешают сделать один звонок из «обезьянника» — так вы это называете? Давай подождем. Вот увидишь, он позвонит.

Самвел сидел перед экраном телевизора, когда в комнату вошла раздраженная Косарева. По телевидению шла уже какая-то другая программа.

— Надя-Надя-Надежда! — сокрушенно запричитал Самвел. — И куда ты на этот раз влипла? Я давно заметил — где появляешься ты, там накаляется обстановка.

— Туда, где появляюсь я, приходит настоящая жизнь. Адреналин и острые ощущения. — Косарева подмигнула.

— Надя! Можно я тебя буду называть Надя Адреналин? Скажи, зачем я с тобой связался?

— Женишься на мне, Самвельчик, будешь называть, как тебе вздумается. А пока… пожалуй, на этот раз даже мне многовато адреналина.

Она устало и раздраженно завалилась в кресло.

— Что там у вас произошло, ты можешь толком объяснить? — Самвел ждал, что Косарева опять окажется виновницей переполоха в телестудии.

— Если б знала, объяснила бы. — Надежда задумчиво смотрела словно сквозь Самвела.

— Девчонка-то жива?

— Не думаю. Оч-чень сильно сомневаюсь.

— Ты ее знала?

— Почему спрашиваешь?

— Расскажу тебе сказку. На ночь. Жил-был Крокодил. Пока ты на зоне срок мотала, он в ус не дул и зубами щелкал. Ты откинулась, и пошла его жизнь прахом. Потом ты вдруг засобиралась. Не куда-нибудь, а на телевидение! И после этого, по чистой случайности, там умерла девчонка. В прямом, что называется, эфире. Между прочим, заметь, моя сотрудница.

— Ага. Так это, Самвельчик, твоя знакомая?

— Торговала у меня на базаре. Но я не об этом. Интересная получается закономерность. Ты же сама говорила, что просто так ничего не делаешь! Скажи честно, зачем ты пошла на телевидение? И за что ты ее убила?

На рынке выдвигались свои версии произошедшего на телевидении.

— Если сказали «скорую» — значит, Ритка жива — заметила Анжела. — Несмотря на то что этот исцелитель от целлюлита пытался наложить на нее руки. Хотя я лично думаю, что это не он. Видали, как он сам испугался? Это все выдра телевизионная виновата! Она там больше всех воображала! Специально все подстроила, чтобы богатеньким было шоу!

— Дура ты, Анжелка! — раздраженно сказал Васька. — Это все он, лекарь хренов! Скотина подлая! И на меня он тоже покушался! Помнишь, Анжелка? В глаза мне пальцами тыкал, мол, болезнь какую-то там обнаружил. Лечить меня собирался — нет уж, спасибочки, Василий Иванович — не дурак! — Васька обиженно сопел и размахивал руками. — Уж не знаю, кто виноват, но, похоже, пора начинать классовую борьбу. Распоясались богатеи. Держат нас за мышей подопытных.

В разговор вступили торговавшие по соседству женщины, подливая масла в огонь.

— Это точно, — подтвердила одна из них. — Думают, если у них деньги, так нас, бедных, можно по одному отлавливать и жизнями нашими играть.

— То-то я думаю, — подхватила другая, — ко мне на этой неделе раз пять подходили, бумажку предлагали: «Избавляем от всех болезней». Знаем мы теперь их избавление!

— А я вам всегда говорила: целлюлитом своим нужно гордиться! — вставила Анжела. — Это же ваш целлюлит, а не чей-то чужой! Избавляться от правильно расположенного и красиво развитого целлюлита — преступление перед гармонией и красотой. — Она выразительно и с гордостью похлопала себя по заднице.

— Да уж! Лучше целлюлит на ногах, чем силикон в другом месте!

— Ага, возьмутся за целлюлит, а сами растащат на внутренние органы.

Они галдели и громко поносили уже всех без разбору — и врачей, и богачей, изобличая их сомнительные приемчики.

— Я теперь из дому без газбаллончика не выйду.

— Правильно, девчонки, — поддержал их Васька, — начинаем войну! Я ваш предводитель! Нам рта не закроешь! Я ей говорил — не ходи, Рита, смертельное это дело! Так оно и вышло, по-моему.

— Македонский, заткни фонтан! — Анжеле самой, видно, надоел этот треп. — Сворачивай давай палатку, я за тебя тут горбатиться не нанималась. Ты на испытательном сроке! Работать должен, как счетчик Гейгера на атомной станции! Девчонки, я пошла про Ритку узнавать.

В студии страсти понемногу утихли. Милиция увела Борюсика, который даже забыл снять докторский халат. Стали выходить участники шоу. Вокруг Амалии, как вокруг железного столба, сгруппировались сотрудницы «СуперНики»: Ольга, Юлька, Нина Ивановна, Татьяна. Амалия стояла в центре со скорбным лицом.

— Девочки! — обратилась она к подчиненным, и все вздрогнули, не ожидая от нее такого вольного обращения. — Исходя из последних драматических событий, я думаю, что нам следует забыть старые проблемы и обиды и объединиться, чтобы в психологически трудную минуту поддержать друг друга. Все мы слышали недвусмысленную фразу представителя закона: нас будут вызывать и опрашивать… Я призываю всех честной подробно поделиться со следствием своими наблюдениями. Это поможет установить, свидетелями чего мы сегодня с вами стали: преступной ли халатности врача либо злодейского покушения на жизнь юной особы, которая только начала свой жизненный путь.

— Это она надгробную речь репетирует, — тихо шепнула Юлька Татьяне.

— Что вы сказали, Юлия? — переспросила, повернувшись к ней, Амалия.

— Я считаю, что необходимо в кратчайшие сроки выяснить, что произошло с Маргаритой.

Утром Артем пришел к Доминике.

— Привет, — удивленно сказала Ника. — Ты так рано сегодня.

— А я не уходил. Нянечка разрешила поспать в коридоре. Там нашелся диванчик. Ночью шел дождь, окно было открыто, и я отлично выспался. Как ты, Мика?

— Хорошо, спасибо. Но зачем ты остался?

— Да ты меня вчера так испугала своей реакцией.

— Ну, такое не каждый день происходит. Ты ничего нового не узнал?

— Пока нет. Мне важно было убедиться, что все в порядке с тобой. Теперь я готов к разведывательным работам. Обещай, что не будешь волноваться.

— Не могу.

— Мика, я не вижу оснований. Амалии в панике могло померещиться что угодно. Если не обещаешь — я никуда не поеду.

В подтверждение серьезности своих намерений Артем, скрестив руки на груди, откинулся в кресле, всем своим видом давая понять, что не двинется с места.

— Хорошо, обещаю. Думаю, что Рита в больнице. Моего лечащего врача ты знаешь. Он тебе поможет.

— Логично, Мика. У женщины, привыкшей руководить, всегда готов план действий.

Ника в ответ улыбнулась.

Самвел допытывался у Косаревой:

— Ты мне не ответила. За что девчонку убила?

— Ну и фантазии у тебя. Я ее первый раз в жизни видела, — оправдывалась Косарева, — не разглядела толком. На кой мне ее мочить? Вот заложник твой, Крокодил Крокодилыч, — дело другое. Сам не живет и другим не дает. Артист из него хреновый, нищими бомбардирами тоже не ахти как командует. В общем друзья должны ему помочь. Чтоб не мучился. Ему в деревянном костюме комфортнее будет.