— Отец знает?

— Более того, он на ее стороне. Только я вот одного не пойму, чего папа добивается? Он и Артема защищает, и не хочет, чтобы Доминика с Сергеем рассталась. Просто не понимает, что это взаимоисключающие вещи.

— Кто такой Сергей?

— Сергей… Сергей — это брошенный муж моей старшей сестрицы. Очень хороший человек. И тоже пострадавший, как и я. Сергей меня с папиного юбилея и увез, — как можно безразличнее сказала Диана.

Анна Вадимовна подозрительно посмотрела на дочь:

— Артем тебе действительно не пара. Это было видно еще там, в Радужном. Он к тебе относился несерьезно, как к маленькой.

— А кто? Кто мне пара? — закричала Диана. — Мама, у меня судьба рушится, а вы с папой и пальцем не пошевелили.

— Какая судьба, Дианка? — вскинулась Анна Вадимовна. — Тебе лет сколько? О судьбе говорят тогда, когда жизнь прожита. А в твоем возрасте эту жизнь только строят. В первый раз не получилось, получится во второй.

— А если и в другой раз не выйдет?

Борюсик сидел в камере. В окошко заглянул конвоир.

— Эй ты, позвонить не нужно?

— Что случилось?

Конвоир открыл дверь.

— Медсестричка твоя приходила, все обещанное принесла. И даже больше. Симпатичный бабец. Вы, врачи, совсем обнаглели. Работаете в таком цветнике, питаетесь, как у Бога на именинах, и постоянно ноете.

— Она что-нибудь просила мне передать?

— Да. Спрашивала у тебя, где живет Сидоров? Сильно волновалась. Сказала, это очень важно.

Борюсик схватился за голову. Такого поворота событий он не ожидал.

— Правильно. Давай скорее думай, где живет твой Сидоров, пообедаем, — сказал конвоир. — У меня уже аппетит разыгрался.

Юрий Владимирович вошел в офис «СуперНики». Он сиял и был взволнован.

— Юлечка, вы сегодня очаровательно выглядите, — обратился он к секретарше. — Примите мои искренние комплименты.

— Что, Юрий Владимирович, — удивилась Юлька. — Доминику Юрьевну выпустили?

— Пока нет. Мне срочно нужно повидать Амалию Станиславовну. Она у себя?

— У нее Сергей Анатольевич.

Юрий Владимирович прошел в кабинет. Юлька схватилась за телефон.

— Татьяна, слушай сюда, — зашептала она в трубку горячо и быстро, — пришел Юрий Владимирович, весь так сияет, как елка на празднике. Выходит, у Доминики дела не так уж и плохи.

Амалия встретила вошедшего в кабинет Юрия Владимировича:

— Юрий Владимирович, мне сообщили, что ваш пакет акций продан, я даже от вашего имени заранее заказала в банке деньги. Я подумала, что все вам забирать не стоит. Уже звонили — можете получить.

— Это хорошо. Но я хочу их сразу отдать, чтобы Никушу выпустили. Только кому и как?

— Вы у меня так спрашиваете, будто я всю жизнь только то и делала, что взятки давала. — Амалии не понравился его вопрос. — Я не знаю. Советую обратиться к Сергею. У него завелись друзья и в психушке, и в милиции.

— Я готов действовать, — согласно кивнул зять. — Я вышел на врача, который может реально помочь. Мне теперь даже самому захотелось позаботиться о моей бедной жене. Она полностью возместила мне моральный ущерб.

— Ты о чем? — не понял Юрий Владимирович.

— Имею я право на свою ма-а-а-а-ленькую тайну? — игриво спросил Сергей. — И призываю Амалию Станиславовну тоже беречь ее, как Мальчиш-Кибальчиш. Вы же меня не подведете, Амели?

— Сережа, миленький, я не понимаю, о чем ты, но организуй это поскорей, — попросил Юрий Владимирович. — Я отдам все, что у меня есть, только бы мою девочку отпустили. Маля, ты же понимаешь, что это недоразумение!

Сергей живо отреагировал на последние слова Юрия Владимировича, даже вскочил со стула и прошелся по кабинету:

— Маля? Вы назвали Амалию Станиславовну Малей? Как прелестно! Маля — так нежно и трогательно.

Он стоял посреди кабинета и переводил взгляд с одного на другого.

— Юрий Владимирович оговорился, — жестко прервала его Амалия.

— Ради бога, простите меня, Амалия Станиславовна, я не в себе, — извинился Юрий Владимирович.

— Э-э-э, нет, господа хорошие, куда же вы на попятную? За этим кроется еще одна семейная тайна? Ну-ка, выкладывайте все как есть! — Сергей понял, что здесь не все чисто.

— Сергей, что ты говоришь?! — возмутился Юрий Владимирович.

— Вы забываетесь! — строго сказала Никитину Амалия.

— Нет, дорогая Амалия Станиславовна, — возразил Сергей, — я не забываюсь и никогда ничего не забываю. Но вам не стоит так волноваться. Я никому не расскажу о вашей тайной связи. — И, помолчав, добавил: — Может быть.

Соседка по палате осторожно подошла к Доминике.

— Эй, ты как?

— Уже никак. Они меня снова укололи. Голова ужасно болит.

— Я видела, ты что-то подписала?

— Генеральную доверенность на распоряжение моим имуществом.

— Теперь точно с ума сошла! Ты хоть понимаешь, что натворила? Они тебя без штанов оставят, на трамвай по соседям стрелять будешь.

— Все в порядке. Доверенность на отца. Он у меня надежный. — Нике не хотелось даже ворочать языком.

— Да хоть и на мужа. Надежные — до первой серьезной переделки, а там каждый за себя.

— На мужа я бы не подписала.

— Правильно, с мужьями по-другому надо, как я. — Соседка пальцем провела по горлу. Потом помолчала и вздохнула. — Ободрали тебя как липку и бросили курам на смех. Осталась ты, девонька, без кола и двора. Я же говорила — заказная.

— Этого не может быть! — не поверила Доминика.

— Еще как может! Но, с другой стороны, теперь ты для них не представляешь никакого интереса.

Женщина говорила со знанием дела.

— Что со мной будет?

— А как они решат. Могут до конца дней в дурке держать. А могут и перед следствием поставить, выкручивайся, мол, как знаешь. Ты что сделала-то?

— Ничего.

— Это я уже поняла. А что тебе пытаются пришить?

— Попытка убийства.

— Кого?

— Сестры. Но я не убивала, честно.

— Не оправдывайся, — прервала соседка Нику. — Передо мной — не надо, а перед ними — бесполезно. Они и так это знают.

— Кто они?

— Тебе виднее. Просто хорошенько поразмысли и вспомни, кому насолила.

— Я только то и делаю: думаю, думаю…

— Плохо думаешь. И медленно. В твоем случае нужно находить врага быстро. Ты должна его уничтожить первой. — И опять пальцем провела по горлу, показывая, как именно уничтожить. — А как сестра твоя? Жива?

— Жива.

— Я твою улитку, знаешь, где прячу? — спросила соседка и указала за щеку. — Здесь. Чтобы не отобрали. За этими нечистями глаз да глаз нужен. Не успеешь оглянуться, как они туг же своими пальчиками шаловливыми почву прощупают. А это красивая вещь, дорогая.

Она вынула улитку из-за щеки и, рассматривая, любовно погладила одним пальцем.

— Мне ее подарили.

— Любовник?

— Один очень хороший человек. — Доминика отрицательно покачала головой. — Она мне и помогла. Если б не улитка, я бы не познакомилась с вами. А без вас — совсем пропала бы. Держите ее на крайний случай, может, пригодится.

— Чего ты мне постоянно выкаешь? Мы тут с тобой почти сестры. Сестры по несчастью. Меня зовут Лиля Многолетняя. Только, чур, не прикалываться. Это не кличка. Фамилия у меня такая.

— Доминика. Называй, как тебе удобней.

Соседка обняла Доминику.

— Когда я отсюда выйду, Лиля, я тебе помогу, — пообещала Ника.

— Себе сначала помоги, мать Тереза. Ладно, пойду на койку, а то принесет нелегкая санитара.

— Стой, а как ты мужа убила? — спохватилась Ника.

— А ты что, тоже хочешь? — засмеялась соседка и начала рассказ: — Жила я со своим неплохо. Не пил, не бил. Детей только не было. Я долго лечилась от бесплодия, наконец получилось, забеременела. От счастья летала.

Соседка на миг умолкла, словно ком к горлу подкатил. Доминика взяла ее за руку.

— Работали мы с ним в одной конторе, там и познакомились. Он был электриком, я — уборщицей. Хорошо так работали: кто над чем, а кто над кем. В общем, подружка мне как-то сказала, что мой милый весь женский коллектив обслуживает. Лампочки бабам вкручивает.

— Сволочь, — вырвалось у Доминики.

— Кобель. Ты представляешь, Ника, надо мной же все работники потешались! Говорят, мол, дура Лилька — пыль везде протрет, а на своих рогах забудет.

— Об этом все знали?

— Все, кроме меня. А я не верила, хотя муж у меня красивый был, как картинка. Особенно на праздник, как приоденется… А сам же, блин, и рубашки погладить не мог самостоятельно. Все я за него делала. Я ему такие шмотки доставала! У меня в городе все секонд-хенды были схвачены, а там, знаешь, какие классные вещи за бесценок шли, закачаешься. — Соседка мечтательно улыбнулась. — Как я такое узнала, сразу к нему, — продолжала Лиля. — А он нагло смеется и говорит — тетки конторские тебе просто завидуют. Ника, я же ревнивая — порох. Да случись у тебя такое, не ревновала бы?

Соседка пристально посмотрела на Доминику. Та отвела взгляд.

— Ты его за это убила? — спросила Доминика.

— Я бы не смогла поднять руку на человека, каким бы гадом он ни был. Но мысль об измене засела мне в голову крепко. Так и жила. Не жила, а приглядывалась к нему да принюхивалась, не пахнет ли чужой бабой. Это было ужасно. А однажды я поехала к маме, картошку сажать, да раньше и вернулась. Без звонка. В общем, ты понимаешь?…

— Он был с другой в твоей постели, — догадалась Ника.