— Это твои знакомые?

— Да, с некоторых пор. Это муж владелицы «СуперНики». Я его уже не впервые вижу с этой девицей.

— Разве она не жена ему? — удивился Самвел.

— Что ты, Самвельчик? Какая жена, это же девчонка.

— Когда я смотрю на тебя, я других женщин не вижу. Они меня просто не интересуют. — Самвел произнес это без тени шутки.

— Это можно понимать как предложение руки и сердца?

— Нет, просто как комплимент.

— Я не понимаю, чего ты боишься? Почему не женишься на мне? Мое предложение — очень выгодная сделка.

— Я очень консервативен, солнышко. Я за браки по большой любви.

— Любовь? А что это такое? — Лицо Надежды выражало полное непонимание.

— В нашем случае это очень слабая, но все же гарантия, что ты не убьешь меня, как Крокодила. — Самвел засмеялся.

Косарева не выпускала из виду Сергея и Диану, наблюдая за их жестами, выражениями лиц, позами.

— Мне очень нравится, что в этой семье появилась трещина, — пробормотала Косарева. — Ее всегда можно расширить до пропасти…

— Я вижу, ты всерьез взялась за эту фирму.

В палату психлечебницы вошла медсестра со шприцами. Больные разбежались по своим кроватям. Медсестра быстро уколола одного-другого и подошла к Доминике.

— Вам уколы отменили, — прошептала она. — Могла бы не говорить, но скажу — готовьтесь к экспертизе.

— Все в порядке? — также шепотом осведомилась Доминика. — Вам заплатили?

Медсестра не ответила, просто посмотрела на Доминику ничего не выражающим взглядом.

— Мне ничего не просили передать? — спросила Ника.

— Просили. Два слова: «Мика, держись».

Доминика откинулась на подушку. Слезы поползли у нее по щекам. Медсестра вышла из палаты.

— Что она тебе сказала? — поинтересовалась соседка со своей кровати.

Доминика утерла слезы.

— Назначили экспертизу.

— Вот это оперативность, — присвистнула соседка.

Женщина тихо подошла к постели Доминики и присела на край.

— Забегали, засуетились. Судя по всему, там, на воле, за тебя борются темные и светлые силы. Как в кино. Кто светлый? Муж?

— Скорее всего — нет. Это, наверное, папа и… еще один человек.

— Теперь понимаю, почему ты так интересовалась, как я убила мужа, — тихо рассмеялась соседка.

— Путь живет. Один, без меня.

— Фирма — твоя или его?

— Моя.

— Тогда не надейся. Из таких семей добровольно не уходят.

НикНик вызвал Борюсика к себе в кабинет.

— Ну что, дорогой доктор Медведев? По вашей милости я задерживаюсь на работе, не ем, не пью, рыщу, как серый волк. И что в результате?

— И что в результате? Вы проверили документы в моей клинике и нашли подтверждение моим словам, — с уверенностью проговорил Борюсик.

— Я нашел подтверждение вашей лжи и попытку запутать следствие. В результате я вынужден привлечь к ответственности вашу медсестру.

— Ее-то за что?

— За дачу ложных показаний. Видели бы вы, как эта бедная женщина испугалась, когда я спросил у нее адрес этого вашего мифического Сидорова. И вам не жаль свою сотрудницу? Посадить ее, что ли, к вам в камеру?

— Не надо сажать. Это все я. Я один буду отвечать.

— Слишком много на себя берете, не боитесь надорваться? В этой ситуации есть один положительный аспект.

— Не вижу какой, — не понял Борюсик.

— Вот! А беретесь против меня играть! То, что вы так опростоволосились с этим Сидоровым, свидетельствует о вашем непрофессионализме. Все-таки вы не настоящий преступник, а дилетант и дебютант.

— И за то спасибо.

— Ваше желание выгородить Никитину ценой собственного благополучия и свободы мне даже симпатично. Скажу вам откровенно, я готов выпустить вас за отсутствием улик. Но… Вы же понимаете, что это дело я просто так спустить на тормозах не могу. Слишком много народу все это безобразие видело. Телевидение невольно посеяло панику во всей области. Начальство взяло это дело на заметку. С меня ежедневно на планерках шкуру спускают.

— Чем же я могу помочь? — развел руками Борюсик. — Я действительно не знаю и не могу понять, что произошло на самом деле.

— А может, шприц был какой-то особенный, приметный?

— Обыкновенный, из аптеки.

— Скажу откровенно, мне нужен преступник. Проверил я и вашего Могилевича, — сообщил НикНик. — Он — в полном шоколаде. От клиентов отбоя нет. На телевидение ему еще до вас предлагали идти, он отказался. Нет у него ни одного мотива, чтобы вам… шприцы в колеса вставлять.

Тем более что он там один врач был и подозрение могло сразу на него упасть. Не идиот же он.

— Могилевич? Могилевич — далеко не идиот. Таких умниц, как он, поискать, да не найти. Не мне чета. — Помолчав, Борюсик добавил: — Как это я не подумал, что вы захотите с этим Сидоровым лично поговорить? — И с досадой хлопнул себя по лбу.

— Что же мне с вами делать? Остается под подозрением только Никитина.

НикНику становился все более симпатичен этот смешной, мягкий, но в то же время и самоотверженный доктор.

Диана и Сергей продолжали разговор за столиком в ресторане.

— Что мы все о Доминике и о ее проблемах? Я не хочу больше говорить о своей бывшей жене, — словно от назойливой мухи, отмахнулся от этой темы Сергей.

— Вот как? Ты получил развод?

— Еще нет. Но это — дело техники и времени. Мне нужно еще закончить кое-какие дела. Кроме прочего, мое решение будет напрямую зависеть от твоего.

— Я и твои семейные проблемы? Не вижу связи.

— Слушай внимательно. — Сергей взял ее за руку и посмотрел в глаза. — Я хочу с тобой серьезно поговорить.

Диана рассмеялась:

— Я уже слышать не могу эту фразу. Меня папа ею достает, а теперь ты! У вас это что, возрастное?

Сергей налил вина в бокал и залпом выпил.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — извинилась Диана, — просто мне надоело, что все меня воспитывают и «серьезно» со мной разговаривают.

— Я — не папа, — внес поправку Сергей.

— Не лезь в бутылку. И в прямом смысле этого слова тоже. И не цепляйся к словам. Не будешь же ты уверять, что мы — ровесники?

— Выходи за меня замуж, — просто предложил Сергей.

Ритка, с пакетом в руках, спустилась из своей квартиры к консьержке.

— Теть Люб, я к вам в гости, — объявила Ритка.

— Заходи, чего там. Мне одной скучно, — с радостью пригласила консьержка.

— И мне грустно. На душе кошки скребут. — Ритка вздохнула.

— Отчего грусть-тоска? Стала б я грустить в твоем возрасте! А помню, я была — ух! Как ни наработаешься днем, а вечером — на танцы. А ты киснешь.

Ритка достала из пакета бутылку и поставила на стол.

— У меня закусочка найдется, — обрадовалась консьержка. — Садись. В ногах правды нет.

Ритка грустно смотрела, как тетя Люба суетилась, сооружая нехитрую закуску.

— А вы здесь живете, в этом доме? — полюбопытствовала Ритка.

— Куда мне? Здесь квартиры дорогие, элитные. Только таким птицам высокого полета, как ты, и жить.

— Ладно вам, — нахмурилась Ритка.

Консьержка поняла, что Ритку что-то мучает.

— Чего загрустила? В любви неудачи или как? Поделись, легче станет, — тронула она девушку за плечо.

— И в любви, и или как. Со всех сторон. Что-то я не то делаю. Чует мое сердце — неправильно я поступаю. — Ритка говорила глухо, уставившись в пол, словно надеясь там прочесть ответ, как же ей поступить.

— А ты поступай правильно, — посоветовала консьержка. — Как сердце велит.

— Не могу.

— Почему?

— Боюсь.

На следующее утро Косарева остановила джип «САМВЕЛ» неподалеку от офиса «СуперНики». Она прошла к зданию, присела на скамейке, откуда ей был хорошо виден вход, и стала внимательно следить за спешащими на работу сотрудниками. Однако Ритки среди них не было.

Не было потому, что Ритка в это время подходила к Анжелиной палатке на рынке. Анжела раскладывала товар. Зям крутился под ногами.

— Анж, я к тебе за помощью, — сказала Ритка вместо приветствия.

— Ой, — вздрогнула Анжела, — ты всегда так неожиданно появляешься. Пугаешь Зямчика. А он у нас скоро заграничным мужем станет.

— Новое письмо?

— Ха, письмо! Француз едет к нам лично свататься. У меня вчера девчонки из собачьего клуба были, сообщили, что он в командировку сюда намылился. А заодно и со мной познакомится.

— Ты-то ему зачем? Не ты же будешь на его Жозефине жениться?

— Грубая ты и нечуткая женщина, Маргарита. Я ему через собачниц свою фотку ткнула. Помнишь, где я в блузке с вырезом до пупа и в блестках?

— А, ну если в той блузке, тогда — конечно. И я бы прилетела.

— Ты чего пришла-то? — оборвала собачью тему Анжела, почувствовав, что Ритке не до того.

— Послушай меня внимательно, Анж. Есть дело. И только ты можешь меня выручить.

— На сколько дело? Если меньше миллиона, я не подписываюсь, — пошутила Анжела, — бери Ваську, он за пару пузырей портвейна способен на многое.

— Мне не до смеха.

— Ладно, уговорила. Кого нужно убить?

— Нужно съездить в Радужный. Я дам адрес и объясню, как найти. Мне нужно узнать об одном человеке. Только это опасно. Он не должен тебя видеть, вернее, понять, что ты его ищешь.

— М-да, иди туда — не знамо куда, принеси то — незнамо что. Кто он?

— Об этом — потом. Вот фамилия, адрес, телефона не знаю. Может якшаться с нищими на базаре.