Иногда, длинными вечерами новогодних каникул, я ненароком вспоминала Ржавого. Сама не знаю почему, но он никак не хотел уходить из мыслей.

Я вспоминала его голубые глаза, светлые-светлые, будто прозрачные. Вспоминала, как он запрокидывает голову, когда смеётся, так заразительно, что хочется хохотать вместе с ним. Его рыжеватые волоски, торчащие из расстёгнутой рубашки. Да даже дурацкий галстук с оленями так и стоял в глазах.

Я давно вышла из того возраста, когда позволительно предаваться инфантильным фантазиям, но мне хотелось верить, что тогда он подсел ко мне не просто так, а потому что я ему понравилась. Ну хоть чуть-чуть. Самую малость. Я же видела, как он меня рассматривал…

Вздохнув, перевела взгляд на большое настенное зеркало. На меня смотрело маленькое существо в полосатой пижаме и рыжим облаком вместо волос.

— Рыжова, Рыжова. Нифига ты не повзрослела, — произнесла я вслух, и кинула в отражение плюшевого мишку. — Ну ничего, куплю себе щенка, и буду коротать старость с ним. А что: ест меньше чем мужик, ещё и носки не разбрасывает. Вот Ной вечно… — осеклась.

Снова я о нём вспомнила. Ну почему нельзя стереть прошлое, как старый ненужный файл? Щелчок "мышки" — и нет ничего. Ни разочарований, ни предательств, ни глупых ошибок. Закинуть в "корзину", удалить со всех дисков.

Отец, бабушка, мои шрамы на запястье, Кирилл, Ной и…

Нет, прошлое никогда меня не покинет. Никогда.

Часть 10

Санкт — Петербург, 2013 год, январь.

Новогодние выходные пролетели как и положено выходным — очень быстро. Даже у меня, которая практически безвылазно просидела дома. Спасибо Косте, который не давал мне зачахнуть, ежедневно навещая и вытаскивая на прогулки. А ещё он буквально завалил меня сладостями.

— Ешь-ешь, Рыжова, у меня отец в кондитерке работает, у нас эти конфеты уже девать некуда. Присылает ящиками, хоть соли.

Так что пришла я на работу раздобревшая на целых три кило, которые придется теперь мучительно скидывать не меньше месяца. За удовольствие нужно платить.

— Сейчас быстро на планёрку, а потом по кофейку? С конфетами, — подмигнул он, галантно открывая передо мной дверь конференц-зала.

- Ты точно решил превратить меня в бегемота, — улыбнулась я.

Хотя сегодня был не последний понедельник месяца, общая планёрка все же намечалась. Подвести итоги старого года и обсудить планы на новый.

Зайдя в кабинет, поймала себя на мысли, что ищу глазами Ржавого. Уже почти все собрались, но его место оставалось сиротливо пустым. Настроение сразу же испортилось. Сегодня я проснулась раньше обычного, чтобы погладить новое платье, купленное на праздничной распродаже, и даже накрасилась. А его нет…

Костя опять что-то болтал, но я слушала его рассеяно, вполуха, прислушиваясь к шагам в холле. Шаги Ржавого я уже научилась различать — он ступает легко, но уверенно. Не семенит, как коммерческий — вечно потеющий коротышка, и не чеканит шаг будто на плацу — как Давид из технического. Марат ходит плавно, даже грациозно, будто хищник.

— Здравствуйте, простите за опоздание, — раздалось у двери, и сердце, подпрыгнув, припустилось галопом.

Бледно-розовая рубашка, в сочетании с темным пиджаком, невероятно ему шла. Он подстригся и посвежел, по-моему, даже загорел. К своему стыду почувствовала, что немного покраснела.

Я смотрела на него в упор, надеясь, что он меня заметит. И он заметил: его взгляд, слегка мазнув по присутствующим, остановился на мне чуть дольше положенного. Холодные льдинки, будто совсем ни одной эмоции, пустота. Слегка улыбнулась, в надежде увидеть хоть какую-то реакцию, но он не ответил на мою улыбку и отвел глаза. Настроение моментально испортилось, и я мысленно послала его к чёрту. Всё-таки он сноб! А я идиотка.

Еле дождавшись окончания мучительной летучки, пулей выбежала из конференц-зала, проигнорировав Костю с его кофе и сигаретами.

Ну вот как можно быть такой дурой? Ничему меня жизнь не учит.

Наступает такое разочарование, когда ты нафантазируешь себе что-то относительно понравившегося человека, а он ни сном ни духом, и даже пальцем не шевелит, чтобы оправдать твои надежды. И не в нем разочарование — в себе. Потому что годы идут, а ума не прибавляется.

Так, без настроения, я просидела до конца рабочего дня, продолжая игнорировать Костю, ссылаясь на большую занятость, чем заметно его расстраивала.

Мне было приятно его внимание, но только вот никак не могла взять в толк: почему он так носится со мной, как с писаной торбой, хотя я тот ещё подарочек. Возможно, нас сближало то, что мы оба программисты, оба не совсем молоды и оба отчаянно одиноки. Мне казалось странным, что такой общительный и симпатичный Костя до сих пор не нашёл себе пассию. Девчонкам из офиса он нравился, но он не принимал их флирт всерьез, отшучиваясь в своей обычной манере.

Я знала о том, что в прошлом он пережил какую-то любовную драму, но почему-то была уверена, что его проблемы ничто по сравнению с тем, что довелось пережить мне. О своей прошлой жизни я предпочитала молчать, как и он. И это, видимо, нас тоже сближало. Демоны прошлого.

Вдруг — за пятнадцать минут до конца рабочего дня — на рабочую почту пришло сообщение. Не подписано от кого, но с адреса нашей компании. Немало удивившись, кликнула "мышкой" по конверту:

“Александра, это Марат Игнатович. Зайдите ко мне перед уходом, будьте любезны”.

Снова ощутила бешеное биение сердца. Он хочет меня видеть! Но что ему нужно? Может, на вечеринке я что-то сделала не то, и он решил меня уволить?

— Рыжова, может в пиццерию забежим и по пивку? — из-за монитора показалась въерошенная голова Кости.

Сколько я его знаю, его прическа всегда выглядит так, будто он только что встал с постели.

— Ты это… у входа меня подожди, хорошо? — попросила рассеянно я, накидывая пальто и заматывая шарф.

— А ты куда это?

— Любопытной Варваре сам знаешь что. Жди, я скоро, — выключив компьютер и прихватив сумку, выбежала из офиса.

Переведя дыхание у двери с вывеской “Голубь М.И”, заглянула в приемную. Место секретарши пустовало. Пройдя мимо ее стола, тихонько постучала в дверь кабинета начальника, и, не дождавшись ответа, робко заглянула:

— Марат Игнатович, вызывали?

— Да-да, прошу вас, — ответил Ржавый, не отрывая взгляд от монитора.

Войдя, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Он что-то печатал, а я стояла напротив, переминаясь с ноги на ногу, и совершенно не понимая, что же здесь делаю.

— Присаживайтесь, — кивнул он на кожаное кресло напротив, и я приземлилась на краешек.

Чувствовала я себя неуютно. Одно дело общаться подшофе, в неформальной обстановке, когда он в галстуке с оленями, и совсем другое, сидеть вот так, напротив, в его кабинете. Ещё острее ощутила, как глупы были мысли относительно того, что я ему приглянулась тогда на вечеринке.

Мне было жарко в зимнем пальто, ситуация раздражала, но я послушно сидела, дожидаясь, когда же он наконец прояснит, зачем я здесь.

— Простите, отвечал на важное письмо, — сказал Голубь, и, захлопнув ноутбук, уставился мне прямо в глаза.

Вдруг, совершенно неожиданно, широко улыбнулся, чем ошарашил ещё больше.

— Александра…

— Марат Игнатович…

Произнесли мы одновременно, и немного смутились.

— Александра, я… хотел бы извиниться за тот вечер в ресторане. Я немного выпил, плюс в зале было очень душно, возможно, я вёл себя не очень корректно…

— Нет-нет, что вы. Вы вели себя очень прилично, — поторопилась уверить его я, — в отличие от меня, наверное. Но вы правы, там было так душно…

— Да, очень душно, — утвердительно закивал он.

Повисла неловкая пауза. Я кусала губу и теребила бахрому своего вязаного шарфа.

— Эмм… это всё? Я могу идти?

— А… ну, в общем, да, идите, конечно. Конец рабочего дня, у вас, должно быть, куча планов.

— Видели бы вы эту кучу… — пробубнила я.

— Что, простите? — округлил глаза он.

— Я… имею в виду, что мне совершенно некуда торопиться. Я живу одна в съемной квартире, никто меня не ждёт. У меня даже собаки нет. Ну там, чтобы кормить её, выгуливать, причёсывать, или… что там делают с собаками… Господи, что я несу, — закрыв лицо ладонью, почувствовала, как залилась пурпурной краской.

Я услышала, как он рассмеялся, и всю скованность как рукой сняло. Я даже выдохнула от облегчения. Вот вечно я так: когда волнуюсь — несу всякую несвязную чушь.

— Вы знаете, у меня тоже никогда не было собаки, и я тоже понятия не имею, что там с ними нужно делать, — с улыбкой произнес он. — Значит, вы никуда не спешите?

— Нет, никуда.

— Может быть, в таком случае, вы не откажетесь составить мне компанию и поужинать в одном очень милом ресторанчике?

— Ну… да… почему бы и нет, — улыбнулась, не веря собственным ушам.

— Тогда подождите у входа, хорошо? Мне нужно здесь кое-что закончить.

— Может, у парковки?

— Замечательно, ещё лучше. Я скоро.

Выйдя из кабинета, я продолжала переваривать услышанное.

Что всё это значит? Зачем он пригласил меня в ресторан? Почему именно меня? Нет, я была рада, конечно, но всё это так неожиданно…

Выйдя на улицу, у входа увидела перетаптывающегося Костю, согревающего дыханием ладони. Его шапку-ушанку засыпало снегом, было чертовски холодно.

— Ну наконец-то! Я себе тут всё отморозил, ты где пропадала?! Я передумал, не пиво, а что-нибудь покрепче.

— Кость, ты это… езжай домой. У меня появились кое-какие планы.

— Что за планы? — удивился он. — Двадцать минут назад…

— Иди, Кость, говорю же тебе. Потом расскажу, — подталкивая его в спину в сторону автобусной остановки, теряла терпение я.