— Как давно? — тихо спрашиваю я.

Сначала он не понимает смысла вопроса, но постепенно в его темных глазах начинает появляться осознание.

— С того самого дня как он впервые привез тебя в Траки.

Мое сердце делает кувырок. Значит, все это время Лэнса думал обо мне. Все его едкие реплики и все остальное не имеют значения. Сэм оказалась права.

— О, — из меня вырывается стон.

Лэнса судорожно вздыхает.

— Мне надоело притворяться.

У меня не находится слов. Мне хочется быть любимой. Без заморочек и каких-то проблем, просто нравится парню, и получать от этого удовольствие.

Мы оба тяжело дышим. Его рука все еще сжимает мою, затем Лэнса теснее притягивает меня к своей груди. Он опускает голову так, что наши глаза оказываются на одном уровне.

Сейчас я не думаю о том, что это тот Лэнса которого я привыкла недолюбливать. Передо мною тот, которого я не видела и не замечала целых пять лет. Его губы едва касаются моих, и я тихо выдыхаю. Я протягиваю свободную руку и кладу ее ему на шею. Лэнса удивляется всего лишь на секунду, с тихим стоном он сильнее прижимается к моим губам.

У меня перехватывает дыхание. Этот поцелуй не такой, какой был до этого. Этот самый настоящий. Я открываю рот и впускаю его язык. Мы целуемся, не осторожничая и не боясь уже ничего. Запах и поцелуи Лэнсы открывают во мне что-то большее. Если до этого я была лишь зациклена на отношениях, так заморочена на ссорах и обидах, что не замечала возбуждения и удовольствия от физического контакта. Словно это было обязанностью.

То сейчас я чувствую покалывание во всем теле. Губы Лэнсы и его прикосновения словно открыли мне глаза. Я многого была лишена и не замечала этого. Я чувствую себя настоящей женщиной.

Глава 14


Лэнса


Как себя ощущают люди, мечты которых сбываются? Радуются, как дети, наверное.

Одна моя мечта сбылась, когда дядя Кэм и папа подарили мне мою первую машину. Тогда я буквально прыгал от счастья. Конечно, глупо сравнивать машину и Венди. И это совершенно не одно и то же. Потому что Венди Шоу была моей далекой и несбыточной мечтой с тринадцати лет. Сейчас я не могу с уверенностью сказать, что она моя. Она все еще сомневается, я вижу это в ее глазах. Но они уже не горят безразличием. Не знаю, каким образом я смог растопить лед между нами. Ее признание, что когда я поцеловал, и она что-то почувствовала, отмели остатки разума и вину перед Итаном.

Мы целовались. Мне до сих пор даже в это не верится.

На следующий день мы не торопясь продолжаем свой подъем в горы. Я держу ее за руку на крутых скалистых тропинках. И когда она идет впереди меня, не могу отвести взгляда от маленькой сексуальной задницы, маячившей перед глазами. Мы часто останавливаемся, чтобы сфотографироваться. Я уже не пытаюсь отойти намного дальше от нее, как раньше. Наоборот, стараюсь быть на этих кадрах как можно ближе. И естественно все заметили резкую перемену. Нашу болтовню и смех друг с другом, как я как можно чаще и по любому поводу стараюсь коснуться ее. Я не могу винить наших друзей в озадаченных взглядах и переглядываний между собой. Они привыкли, что мы с Венди якобы терпеть не можем друг друга. Я и сам еще привыкаю и стараюсь не давить на Венди, так как боюсь, что она будет думать обо всем этом слишком много и придумает что-нибудь лишнее. Папа всегда мне говорит, что женщины не ищут легких путей. Даже когда все слишком просто и очевидно.

Ближе к вечеру голубое небо затягивает тучами. Воздух становится прохладнее, и на очередном привале, я надеваю брюки прямо на шорты. После того как мы ужинаем сэндвичами и расстилаем свои спальные мешки, Виджэй отзывает меня в сторону.

В животе моментально образуется тугой узел. Мы с Венди еще сами не разобрались, что между нами, но мой друг точно потребует ответов.

Постоянно спотыкаясь о камни, мы с Виджэем отходим на приличное расстояние от разбитого лагеря. Он ставит фонарик на большой камень и садится рядом на выступ.

— Я знаю, о чем ты спросишь, — начинаю я.

Виджэй взмахивает руками.

— Ты что творишь?

Меня немного напрягает его интонация.

— Так, чувак, — спокойно говорю я. — Мы взрослые люди.

— Ведь здесь что-то больше, чем тот поцелуй, да? — Уже спокойнее задает вопрос Виджэй.

Он ни разу не заикнулся о том, что видел тогда.

— Я еще сам ни в чем не уверен, — признаюсь я.

— А Итан?

Об этом я вообще стараюсь не думать, но следовало бы.

— Лэнса, — продолжает Виджэй. Он упорно смотрит на меня, в слабом свете включенного фонаря, я вижу его горящие беспокойством глаза. — Мы лучшие друзья, так?

— Конечно, — киваю я.

— Тогда расскажи мне всё.

Обреченно вздохнув, я подхожу к другу и сажусь рядом на скалистый холодный валун.

— С Итаном у них все давно плохо, и они уже расстались.

Виджэю этого недостаточно.

— Такое ощущение, что ты оправдываешься.

— Черт, возможно. — Я хватаюсь за свои распущенные волосы. — Наверное, так и есть. Потому что, это странно, да?

— Более чем, — честно отвечает Виджэй.

Вот помог.

— Но что я могу поделать?

— Объясни вот мне что. — Виджэй непонимающе качает головой, глядя на меня. — Как так получилось, что ты хочешь девушку своего брата?

Формулировка режет слух.

— Бывшую, — чуть ли не рычу я.

— Хорошо, бывшую, — повторяет Виджэй. — Девушку, с которой вы здоровались-то сквозь зубы. Чувак, ты терпел Ди только из-за Итана, ты сам это говорил. Я конечно никогда не мог врубиться, чем она тебе так не угодила и…так стоп. — Он резко замолкает и сужает глаза.

Я даже отвожу от него лицо, так как он буквально впивается в меня своим взглядом.

— Ты чего?

— Знаешь, у меня тут лампочка загорелась, видишь? — Виджэй машет над своей головой рукой.

Серьезность его тона не позволяет мне сразу догадаться, что он говорит образно.

— Это как в мультфильмах, — объясняет он.

— Тебе пришла какая-то идея? — Глядя на своего друга, как на сумасшедшего, предполагаю я.

— Да нет же, придурок. — Виджэй тычет кулаком мне в плечо. — Я прозрел. До меня наконец-таки дошло, почему ты все эти годы твердил, что она тебя раздражает, Венди сказала то, она ведет себя та-к, вот та-ак. — Он начинает кривляться, явно изображая меня и мои слова.

— Да заткнись ты. — Я толкаю его плечом и замолкаю. Мне нечем возразить. Он прав.

— И как я сразу не догадался? — Виджэй уже не смотрит на меня и рассуждает, словно сам с собой. — Ведь Венди вообще не раздражает, а вот Саванна, вот тут я бы даже бы и не задавал вопросов. Но ты упорно с ней путался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да, прекрати, — пытаюсь я остановить словесный поток друга.

— Ты хоть понимаешь, что вел себя эти годы, как последний придурок?

Я издаю саркастичный смешок.

— Естественно.

— Охренеть просто, — вздыхает Виджэй, все еще качая головой. — Мог бы мне рассказать.

Да, наверное, мог бы. Но не рассказал.

— И что теперь? — не унимается Виджэй. — Что она думает обо всем этом? Вы расскажете Итану?

Эти вопросы меня самого сводят с ума, и я не знаю на них ответы.

— Я не могу тебе сейчас ответить. Не знаю, что будет дальше. Она ничего не говорит.

— Предпочитаешь оставить все как есть?

— Пока, да. Что я еще могу сделать?

— Ты знаешь, что влип? — продолжает грузить меня друг.

— Спасибо, уже в курсе.

Он смеется над моим неумелым сарказмом и берет в руки фонарик. Подставив его под подбородок, он делает серьезное лицо.

— Хочешь одну историю, чувак?

Я поднимаюсь с валуна и стряхиваю песок с брюк.

— На сегодня достаточно, только, пожалуйста, давай пока больше не будем об этом?

— Хорошо, ладно, — твердит Виджэй. — Но послушай. Я приведу тебе пример из жизни.

Закатив глаза, я возвращаюсь на свое место рядом с ним. Хорошо, послушаю. К тому же я всегда в основном являюсь слушателем.

— Ну, давай уже, и побыстрее, я хочу спать.

— Ты же знаешь моего дядю Ральфа, — напоминает Виджэй.

— Конечно, — подтверждаю я. Мы сталкивались с ним несколько раз, когда я оставался у друга в Саут Лейк Тахо.

— Так вот, — продолжает Виджэй. — Мой дорогой дядя мог бы быть мне вовсе не дядей, а отцом.

— Что?

Виджэй смеется и убирает с лица яркий свет фонаря.

— Ага. Ну, это могло бы произойти, если бы моя мама не начала встречаться с моим отцом после того, как его брат Ральф уехал служить во флотскую школу в Аннаполис, с которым она встречалась до моего отца.

Моя челюсть падает от удивления.

— Твоя мама встречалась с твоим дядей?

Виджэй улыбается во весь рот.

— Да. Они даже пожениться хотели. Но потом он уехал служить, мама ждала, страдала, писала и все такое. Они ругались, потом разошлись, а мой папа оказался рядом.

— Ничего себе, — бормочу я.

— Ну да, как в «Перл Харборе».

Все еще с круглыми от удивления глазами, я смеюсь.

— В «Перл Харборе» они не были братьями.

— Да не важно, — отмахивается Виджэй. — Я веду к тому, что в жизни разное бывает. Со стороны это может выглядеть ненормально, но никто не имеет права их осуждать, ведь никто не был в их шкуре. Конечно, папа с дядей не общались какое-то время, они даже дрались, но ты посмотри на них сейчас.

Вспоминая шумную семью Левитт, которая постоянно приезжает на ужины к родителям Виджэя, их шумные вечера, шутки, игры и семейные посиделки, свидетелем которых я был, сложно представить, что у них было подобное прошлое. До меня постепенно доходит, что пытается донести до меня Виджэй.