Евдокия Гуляева - Несвободная

Он снова открыл рот, намереваясь что-то сказать, но передумал. Не говоря ни слова, развернулся и в два шага преодолев расстояние до конференц-зала, вошел внутрь, захлопнув за собой дверь.

В течение следующего часа, пока я работала, заметила, что тои дело поглядываю на стеклянные стены зала совещаний, за которыми проходили запланированные переговоры. И каждый раз, как я смотрела на Барса, в животе у меня словно скручивалась тугая пружина. Виток за витком, стягивая внутренности в тугой, сжатый комок… Воспоминания о вчерашних поцелуях душили меня. Нервно и уже в который раз поправив вырез блузки, я вновь попыталась сосредоточиться на чертежах, но линии и цифры расплывались у меня перед глазами.

Сидя почти напротив, я имела возможность украдкой разглядывать его. Он выглядел идеально, чертовски-сексуально, впрочем, также как и всегда. На нем был прекрасно скроенный дизайнерский костюм неизменно черного цвета, явно дорогая рубашка и, привлекающий внимание шелковый галстук под цвет его глаз. Стыдно признаться, но я следила за ним, с жадностью запоминая каждое его движение, смотрела, как он, задумавшись, поднял правую руку ко рту и зажал кончик своей золотой ручки между губами. Я даже заерзала на стуле, почувствовав себя крайне неуютно, когда вспомнила, как вчера он, точно так же, сжимал губами мой клитор…

Словно ощутив на себе мой взгляд, он вдруг взглянул на меня, и по ухмылке на его лице, я поняла, что он заметил, как я на него пялилась. Его глаза горели! Я поняла, что он догадался, о чем я думала…

«Это просто смешно! Что, черт возьми, со мной происходит?»

Я захлопнула альбом с черновиками, который просматривала, и, опустив голову на руки, тихо застонав, услышала, как открылась дверь конференц-зала.

Оттуда, оживленно жестикулируя, вышли китайцы и Барс, который общался с ними на свободном безупречном английском, демонстрируя мне новые грани своего профессионализма. Конечно, я восхищалась им не только как прекрасным образчиком мужчины, а смогла оценить его великолепные деловые качества, опыт, стиль работы и поведения. Он был безупречен во всем!

Попрощавшись с возможными покупателями, он, стараясь не смотреть мне в глаза, дождался Светлану. Та стояла чуть в стороне и, как только китайцы покинули приемную, услужливо подошла. Протянув ему аккуратно сложенное легкое пальто, умопомрачительно улыбнулась, заставив меня отвести от них взгляд.

– Дмитрий Евгеньевич, – мурлыкнула она, – там значительно похолодало.

– Меня не будет всю неделю, – рявкнул он, – отмените все встречи и внесите соответствующие корректировки в расписание.

– Все сделала, – продолжала улыбаться Светлана.

Он не уходил. Продолжал стоять напротив моего рабочего стола, избегая моих глаз, но я четко видела, как натянут каждый мускул его тела. Я даже наслаждалась этим. Все в его позе кричало о нервном напряжении.

– Дмитрий Евгеньевич, пока не забыла, нужно поставить пару подписей на бланках коммерческих заказов, – затараторила Светлана, – вот здесь, – протянула к нему руку, указывая на папку.

Кивнув ей в сторону моего стола и громко выдохнув он, резко развернулся и, перехватив у нее документы, подошел ко мне. Бросив листы на стол, взяв у нее ручку, размашисто черкнул, но его рука замерла на середине подписи… И он медленно поднял голову, останавливая свои зеленые глаза на одном уровне с моими. Его пристальный взгляд задержался на мне чуть дольше пары секунд, но меня, будто ошпарило кипятком. Я шумно выдохнула. А он вдохнул, на мгновение прикрыв глаза, словно пряча эмоции в них…

Потом черкнул подпись, отбросил ручку и, больше не глядя на меня, быстрым шагом покинул приемную.

Выдохнув я откинулась в кресле и закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Я очень надеялась, что если его не будет всю неделю, то наваждение, которое граничит с безумием, пройдет…

Боже, никогда в жизни я не чувствовала себя такой непрестанно возбужденной!

Остаток дня тянулся так медленно, что казалось, будто стрелки часов замерли именно тогда, когда Дима покинул офис. Я, то и дело, поглядывала на дисплей телефона, впервые отсчитывая минуты до конца рабочего дня. Словно чувствуя мое нетерпение, время замедлилось, не желая двигаться вперед. С трудом дождавшись семи я привычно убрала чертежи и выключила компьютер. Быстро взяв сумочку, боясь что стрелки часов могут двинуться в обратном направлении, я подбежала к лифтам и нажала кнопку вызова кабины.

– Торопишься? – услышала за спиной.

Обернувшись, встретилась глазами с рядом стоящим Андреем и пожала плечами.

– Дома ждут? – настаивал он.

Я молча подняла правую руку и показала ему кольцо на безымянном пальце, которое забыла снять, как только приняла решение о разводе… Носила, скорее по привычке.

– Ну, это не показатель, что тебя ждут… – протянул Андрей. – Мне оно не мешает. А тебе?

А мне мешало! Давило! Я поняла это давно, но никак не решалась признать…

– Извини, – ответила я. – Едешь?

– Нет, я останусь, нужно кое-что доработать, – подмигнув мне, он улыбнулся и проследил за тем, как я вхожу в пустую кабину лифта.

Как только его двери закрылись, я попыталась снять мешающий мне атрибут, но кольцо никак не хотело покидать палец. С упорством я крутила его, причиняя себе боль, словно выдирая с мясом, остывшие от любви к Игорю, куски сердца.

Как все символично!

Я улыбнулась своим мыслям и, наконец, стянула золотой ободок. Крепко зажав его в кулаке, вышла через вращающиеся двери на улицу и, сделав полный глоток вечернего воздуха, размахнувшись, швырнула его в сторону проезжей части…

Достав телефон из сумочки, быстрым набором позвонила Лиде. Уже со второго гудка она взяла трубку и что-то радостно затараторила, но я, не слушая, перебила ее…

– Лида, я влюбилась!

На улице, действительно, похолодало…

Вполуха слушая нескончаемую вереницу вопросов от неугомонной Лиды, я зябко поежилась и снова подумала о том, чтобы выложить ей всю правду. Я пришла к выводу, что мне срочно необходимо с кем-нибудь поговорить.

В такие минуты я очень хотела, чтобы у нас с мамой были теплые, доверительные отношения. Мечтала приехать в родительскую квартиру и свернуться калачиком на диване в гостиной, положив голову ей на колени, рассказать о своих тревогах, семейных проблемах. О том, что я нелюбимая жена для своего мужа. О том, что этот брак давит на меня, не дает мне дышать, а я так мечтаю о свободе! Выплакать ей свою правду, всю, как она есть, а потом слушать тихий шепот мамы и ее советы о том, что нужно уйти и прекратить мучиться… Что все будет хорошо. Что моя жизнь только-только началась и нет ничего страшного в желании попробовать начать все сначала с кем-то желанным, любимым…

Я так мечтаю о близости с родителями!

Одно только воспоминание о них отдалось мучительной болью в груди, а на глазах выступили слезы. Сердце защемило от тоски о невозможном. Мама и папа всегда были вежливо-холодны со мной. Мое замужество и переезд от них, в подаренную нам с Игорем на свадьбу квартиру, было единственно верным решением, чтобы не изводить себя от отсутствия проявлений родительской любви.

Нет, я не могу сказать, что они совсем не любили меня! Любили, но как-то по своему, без эмоционально. К Игорю же они относились с той толикой тепла, которая была мне так необходима. С моей стороны это была не ревность, а непонимание. Я верила, что все в нашем мире не случайно, что всему есть причина и объяснение. Именно поэтому я ждала и очень хотела, чтобы эта причина поторопилась и поскорей дала о себе знать.

Лида продолжала щебетать в трубку…

– Может я подожду тебя на улице и мы выпьем по чашечке кофе? – перебила я.

– Я уже спускаюсь и не отстану от тебя! – пригрозила подруга.

Я отключила вызов и положила телефон в сумку. Прохладный ветер продолжал играть с тканью моей блузки, шаловливо забираясь за шиворот, и я вздрогнула от проходящих по телу мурашек.

«Могу ли я рассказать обо всем Лиде?»

Этот вопрос я уже в сотый раз прокручивала в своей голове, но ответа на него дать не могла. Я очень переживала, боясь ее осуждения. Лида прекрасно знала о унижающей холодности наших отношений с Игорем…

«Но как найти слова, чтобы признаться ей, что я изменяю мужу? Что она подумает обо мне?»

Я стыдилась того, что мне придется произнести вслух слова о своей неверности. Да еще с кем!

Вспомнив о Диме я только сейчас увидела себя его глазами…

Уже в который раз посмотрела на вращающиеся двери корпорации «BARS», но, в этот раз, мой взгляд был перехвачен Лидиным любопытным взором.

– Кира, я хочу знать все! – взволновано начала она. – Кто он? Как вы встретились? Как получилось, что я узнаю об этом впервые?! Я хочу знать все грязные и самые горячие подробности ваших встреч!

Смутившись от потока ее вопросов я захотела пойти на попятный… Отшутиться, сказать ей, что в моей жизни ничего не происходит. Желала отмахнуться, улыбнуться и сказать, что озвученное мной абсурдно. Но я не могла… Язык словно прирос к небу!

Тяжесть скрываемой тайны и недосып последней недели обрушились на меня разом, огромной эмоциональной волной, накрыв меня с головой и я захлебывалась от переполнявших меня чувств. Я не знала, как начать, поэтому смотрела ей в глаза, делая попытки открыть рот, но тут же его закрывала, не находя нужных слов.

– Давай с самого начала… – улыбнулась Лида и взяла меня за руку, потянув в сторону нашей любимой кофейни.

Тридцать минут спустя, я сидела за уютным, уединенным столиком на закрытой летней веранде, неспешно потягивая вторую кружку Капучино, рассматривая ошеломленное выражение Лидиного лица…

Я рассказала ей все: про нашу первую встречу в клубе «Странгер», про мою возникшую симпатию к незнакомцу, переросшую в сумасшедшую страсть, про желание, от которого плавятся кости, про то, как мне стыдно чувствовать, словно я предала Игоря, про собственнические заявления незнакомца и, наконец, про то, что этот незнакомец – Барс.