– Настя, ты что, Никиту хочешь побить? – громко спросила Цаца, и ее соседка громко заржала.

– Отлипни! – рыкнула Настя.

– Никита, давай к нам, а то ее, наверное, бешеная собака покусала, – веселилась Цаца.

– А он ее не боится, он на ее стороне, – съехидничала соседка и заржала как лошадь.

– Ну что вы такое мелете? Бешеная собака… – Никита презрительно скривился.

– Да, бешеная! А знаешь, когда собаки бесятся? – Машка прыснула.

Никита и Настя переглянулись, и под Настей будто пружина разжалась – она с невероятной быстротой вскочила на ноги и замахнулась, чтобы отвесить обидчице оплеуху, но Никита перехватил ее руку.

– Пусти! – Настя дернулась, но силы были не равны.

В аудитории мгновенно наступила тишина, будто звук выключили.

– Сядь, – спокойно сказал Никита и потянул ее вниз.

– Ты чего это?! – возмутилась Настя.

– Сядь…

Раздувая ноздри, как бык на арене, Настя медленно опустилась на сиденье.

– Ах, ты… – начала Машка.

– Отлипни! – бросил Никита через плечо.

– От-пу-сти-мою-ру-ку, – четко выговаривая каждый слог, Настя сверлила Никиту взглядом.

– Эй, Никита, – не унималась Цаца, – ты со мной так не разговаривай!

– Тебе сказано – отлипни! – прорычала Настя, повернув голову до хруста в шейных позвонках.

Она не заметила, как в аудиторию вошел преподаватель.

– Интересно вы разговариваете, Ладная, – он посмотрел на Настю поверх очков.

– Она и ведет себя интересно, – прозвучал ироничный голос Дианы Бажан из первого ряда – там всегда приземляются слишком правильные.

– И чем же, Бажан, вас заинтересовало поведение Ладной? – брови препода полезли на середину лба.

По аудитории волной пронесся шепот. Диана молчала.

– Бажан, я к вам обращаюсь, – препод положил на стол шикарный черный рюкзак фирмы «Монтблан» – такого ни у кого не было.

Сверля глазами затылок Дианы и прикусив губу, Настя ждала.

– Она ведет себя вызывающе, – с возмущением в голосе выдала Бажан.

– Вызывающе? В чем это выражается? – допытывался неугомонный препод.

Все знали – он не отцепится. Не ответишь – будет нудить, что слова на ветер бросать нельзя, что за них надо отвечать. Мол, вы будущие врачи, вы элита общества и тому подобное… Нет, он не злой, он нормальный, просто ему всего тридцать шесть, а еще он прыткий. И такой у него характер – все доводить до логического завершения. И всех доводить своей дотошностью. Пропустишь занятие без уважительной причины – на следующее приходи с рефератом на пятнадцати страницах от руки, иначе не пустит. Потому посещаемость на его предмете стопроцентная. А однажды один студент начал с ним пререкаться. Группа сидела и с живым интересом наблюдала, за что была наказана: Семен Сигизмундович взял рюкзак и был таков, сообщив, что к следующему занятию ждет от каждого реферат от руки…

– Ладная хотела ударить Машу Шуфрич, – донеслось с галерки. Там сидела кучка ребят.

– Хотела ударить? – препод обвел аудиторию пытливым взглядом. – Гм… Вы меня заинтересовали. Ладная, получается, что вы решили драться каждый день?

– Это неправда, Семен Сигизмундович, – сказал Никита, и Настя посмотрела на него настороженно и немного удивленно.

– А в чем же таится правда? – не отставал преподаватель.

– Они просто повздорили… По глупости. Ну, знаете, так бывает…

– Вон оно что… – задумчиво произнес препод, почесывая рукой гладко выбритый подбородок. – В таком случае, Шуфрич, вы должны извиниться, – он поднял глаза на Машку. – И вы, Ладная, должны извиниться перед Шуфрич.

– Я?! – Машка нервно хохотнула и обвела взглядом аудиторию, будто искала среди ребят поддержку. – И не подумаю! Я ей ничего не сказала! И чего вы Никите верите, он тут без году неделя!

Настя молчала – окей, она извинится. И вообще, она же обещала декану… И как это ее перемкнуло?!

Преподаватель прищурился.

– Шуфрич, вы решили меня повоспитывать?

Настя обернулась и снизу вверх посмотрела на Машку – лицо насмешницы пылало от негодования.

– Девки, бросьте дурака валять, – снова донеслось с галерки, – извиняйтесь, и давайте работать, я из-за вас не собираюсь реферат писать!

Глаза Машки наполнились слезами.

– Считаю до десяти, – прорычал препод, а рычать он умел.

Марья сердито засопела и тихо, так, что Настя еле услышала, прошептала:

– Извини…

– Что-что? – Сигизмундович приложил к уху ладонь.

Шуфрич снова засопела и сдавленно пискнула:

– Настя, извини!

– Вот и отлично! А теперь вы, Ладная.

– Маша, извини, – отчеканила Настя.

Препод потер руки: он торжествовал.

– На прошлом занятии мы остановились на исследовании венного пульса, – он вернулся к столу, вынул из рюкзака ноутбук и подключил его к старенькому мультимедийному проектору.

– Ты чего это? В дон-кихоты записался? – прошептала Настя, косясь на Никиту.

– Ладная, у меня отменный слух, – донеслось с кафедры, и Настя тут же изобразила примерную студентку.

На перерыве Никита куда-то рванул, а Настя осталась на месте. Порылась в Интернете, поболтала с Соней и Милкой – пришлось рассказать им всю перепалку с Машкой.

– Эта Машка знаешь, с кем встречается? – заговорщически спросила Соня.

– Нет…

– С преподом по химии, белобрысым…

– Так он женатый!

– А какая разница? – хмыкнула Милка, и тут Настя увидела Богдана, входящего в аудиторию.

Тут бы сердцу екнуть, но оно не екнуло, а перешло на странный ритм, ну, такой, когда видишь кого-то неприятного. Вот тебе на… А ведь еще час назад оно страдало…

– Ты чего? – спросила Милка и перехватила взгляд подруги. – А-а, наш Казанова! – хмыкнула она.

– Да какой он Казанова? – возразила Сонька. – Он козел!

Действительно, козел, подумала Настя: как можно вот так по-скотски все прекратить? И тут Богдан подошел к Дашке и обнял ее. Сердце снова перешло на странный ритм, и даже немного затошнило – вот гоблины мерзкие!

– Да не переживай ты так, – шепнула Соня на ухо.

– Я?! – Настя подняла брови. – Еще чего не хватало!

Потихоньку в душе воцарилось некое подобие покоя. Отсидев пары, Настя ни разу не заглянула в фейсбук и почту. А хотелось. Но она сказала себе – вечером, перед сном! Прозвенел звонок, Настя сунула конспект в рюкзак и ринулась к выходу – домой! Немедленно! Упасть на диван и рыдать в подушку!

Но тут Никита поймал ее за локоть.

– Ты куда сейчас?

– Домой.

– А я могу пригласить тебя во «Французский бульвар»?

Ну вот… Теперь он что, решил взять над нею шефство, как это показывают в любимых бабушкиных фильмах? Или, может, он гей и решил стать задушевным другом? Будем вместе по бутикам ходить, моду обсуждать, сплетничать за чашечкой кофе. Но на гея он не похож, нет.

– Зачем? – поинтересовалась девушка.

Она не любила этот торговый центр, за ним тянулась дурная слава: мол, он проклят, и там живут злые духи. Но она в духов не верит и Никите не скажет – еще чего не хватало! А вот Галя верит – тетушку туда калачом не заманишь. Интересно, Никита кадрит ее? Не похоже… Он смотрит на нее не так, как другие ребята – те смотрят и едва не облизываются, а он… Ну так Тимоша смотрит.

– Мне нужно купить подарок отцу, – ответил Никита.

– Благородно, – с сарказмом произнесла Настя, – а ты что, сам не можешь или тебе эскорт нужен? – она приподняла бровь.

– Слушай, Ладная, не нужен мне никакой эскорт, я просто прошу тебя о помощи. Не хочешь, не нужно, – с обидой бросил он и пошел к выходу.

Вот глупая, и какого черта обидела? Она ринулась за Никитой и поймала его уже в коридоре за болтавшуюся лямку рюкзака.

– Эй, Рыжов, не сердись, – она сотворила на лице очаровательную улыбку, – я это… Меня Машка так достала! – для убедительности девушка закатила глаза. – Я с радостью помогу тебе, честное слово.

– А когда ты сможешь? Мне на субботу надо.

– Гм… – Настя задумалась, осталось всего два дня, – давай сегодня.

– Отлично, – он растянул губы в улыбке на все тридцать два зуба и вновь напомнил Насте французского актера, по которому она вздыхала лет до семнадцати.

У Богдана такой улыбки не бывает, подумала она со злорадством. Он козел, а у козлов улыбки козлиные.

– Встретимся на крыльце минут через десять. Устраивает?

– Давай, – ответила Настя, и Никита, лавируя между ребятами, побежал к лестнице.

На крыльце к ней сразу подошли Соня и Милка:

– У тебя что, свидание с Никитой? – в один голос спросили они.

– У меня?! – Настя вытаращила глаза. – Конечно нет!

– Слушай, уж нам-то врать не нужно, – Соня обиженно надула губы, – мы все слышали.

– И не только мы, – многозначительно добавила Милка и резко скосила глаза.

Настя проследила за взглядом подруги: та смотрела на «козла»… Настроение поднялось, а на нем розовенькой пеной качалось ухмыляющееся злорадство.

– А что тут такого? – Мила вытаращила глаза. – Мы одобряем твой выбор.

– Конечно одобряем… Ой, вот и он! – воскликнула Соня и потупилась.

Настя обернулась и увидела Никиту. Он о чем-то оживленно беседовал с солистом институтской вокально-инструментальной группы.

– Он очень даже симпатичный, – шептала Соня прямо в ухо, – если честно, в нем больше сексуальности, чем в Богдане.

– Да что ты такое мелешь?! – делано возмутилась Настя, напуская на себя недовольство. – Говорю тебе, это не свидание, это совсем другое!

Обе подружки наклонили головы к плечам и посмотрели на нее… Ну так Тимоша смотрит. Для полного сходства с братом им остается у виска пальцем покрутить. Вот люди! Минуты не могут прожить, чтобы не влезть в чужую жизнь!

– Настя, ну что, сразу в ТЦ или домой заскочишь? – Никита уже стоял за ее спиной.

Челюсти Сони и Милки отвисли, глаза вылезли из орбит, и теперь девушки походили на удивленных сусликов.

– Домой заскочить? Да я живу на другом конце города! – фыркнула Настя.