– Она моя мама, – и Лена затыкалась.

– Я никогда не прощу ему, что стала на колени, – тихо сказала немного протрезвевшая Галя и посмотрела на Настю, – иди поешь. А пирожные потом. Дай мне визитку Зозули.

– Ты уверена? – поинтересовалась Лена.

– Да, я хочу сегодня все закончить.

– Хорошо, сейчас принесу, – и Настя вышла из комнаты и вернулась с визиткой в руке.

– Настюша, идем в кухню, стол накроем, а то мы тоже почти ничего не ели, – Лена поднялась на ноги. – Галь, ты будешь обедать?

– Да, буду, – Галка тыкала пальцем в экран смартфона.

Настя сгребла в охапку свою одежду, и они с Леной вышли из комнаты, осторожно прикрыв за собою дверь.

– Мне кажется, она погорячилась, – сказала Лена.

– Нет, все всегда случается вовремя, – многозначительно произнесла Настя, и они вошли в кухню. – Они поговорят, и все станет на свои места. Ведь так, тетя Лена?

– Знаешь, солнышко, в жизни все очень непросто.

– Тетя Лена, это люди все усложняют, а на самом деле все очень просто. Мама говорила, что пока жив, все можно сказать, иначе будет поздно. И завтра действительно может быть поздно.

Лена вытащила из холодильника кастрюлю с борщом, любимым блюдом всей этой компании, а Настя принялась нарезать хлеб. И тут они услышали неуверенные шаги.

– Это все Зозуля, – Галка, бледная, с опущенными плечами, вошла в кухню и, опираясь рукой о стол, опустилась на диван. – Это он попросил Юру расстаться со мной, и Юра расстался. Вон как все просто… – на ее губах появилась растерянная улыбка.

Галя с первого дня удивлялась преданной любви между братьями, берущей начало в раннем детстве. Когда Роме было восемь, а Юре всего год, их отец умер от рака крови. Раиса Ивановна, тогда стоматолог в районной поликлинике, выбивалась из последних сил, чтобы заработать лишнюю копейку, и воспитание Юры легло на плечи старшего брата. Рома взялся за новые обязанности с серьезностью взрослого мужчины, забросил друзей, любимый футбол. Вся его жизнь вращалась вокруг младшего братика: сначала отводил в ясли, потом в садик, школу. Он занимался с ним и настойчиво приучал к самостоятельности. А также к тому, что семья – это главное. «Он мой самый большой друг, он человек чести. Я очень люблю его», – говорил Юра. Брат помог ему успешно сдать вступительные экзамены в строительный институт – все свободное время занимался с ним математикой и физикой.

– …Он так просто спросил… – медленно произнесла Галя.

– Что спросил? – поинтересовалась Ленка тоном умудренного опытом психиатра.

– Ты простишь меня?.. – растерянная улыбка все еще блуждала на ее лице.

– И что ты ответила?

– Что прощаю.

…Она слушала его, и ей казалось, что, как только разговор прервется, та ниточка, спасительная ниточка, навсегда выскользнет из ее пальцев.

– Рома, а как Юра? – выдохнула она, и горло сдавила невидимая рука.

– Спасибо, у него все хорошо.

– Я рада…

– А ты как? Чем занимаешься?

– Пишу романы.

– Неужели?

– Да.

– Подаришь хоть один?

– А зачем? Там нет ничего интересного, особенно для мужчины. А ты… Ты как?

– Как? Работаю…

– А мальчики?

– Мальчики! Они уже мужчины, оба травматологи. Пошли по моим стопам, – с гордостью сказал Рома.

– Я рада за них.

– А твоя девочка хорошая, умная, открытая такая, – Рома засмеялся.

– Да, они такие, новое поколение…

– Галя, я буду курировать Настю. Если что – буду тебе звонить.

– Спасибо…

– Тогда на связи?

– На связи…

Коньяка не хватило, но бежать в магазин не пришлось – в буфете нашлась бутылка водки. Настя ушла к себе заниматься, а Галка и Лена еще долго болтали, пока Ленка не замолчала на полуслове и не уползла на диван в гостиной.

Проснулась Галя от стука входной двери и поворота ключа в замке – Настя ушла на занятия, значит, сейчас десять минут восьмого. В голове шумело, хотелось пить. Она облизнула губы и тут же вспомнила вчерашний вечер.

– Лена! – крикнула она, оторвав голову от подушки.

Ей никто не ответил.

– Черт… – она взяла с тумбочки смартфон и набрала номер подруги.

Услышав ее голос, Ленка весело взвизгнула, а у Гали в висках тут же стрельнуло:

– Эй, ты где?

– Дома, я в половине седьмого уехала. Тебя не будила – ты уж слишком сладко храпела, – она хихикнула.

Галка сморщилась и прижала ладонь ко лбу:

– По-моему, мы вчера хватили лишнего, – простонала она.

– А по-моему, вчера мы сделали все правильно! Давай позже созвонимся, я должна маме завтрак приготовить.

Галя положила смартфон на одеяло, и перед глазами тут же закачались, как на волнах, водянистые пузыри разного размера, совсем прозрачные в центре и мутные по краям, и в душе тоже стало мутно. Галка икнула, скривилась. Надо чаю выпить, крепкого и горячего, подумала она и спустила ноги с дивана с ощущением, что в комнате что-то не так. Или в ней что-то не так? Стало не по себе, вдоль позвоночника пробежал колючий холодок, будто она что-то безвозвратно потеряла. Да, она потеряла ниточку, связывающую ее с Юрой, – всего один разговор с человеком из прошлого, всего одна короткая фраза «Спасибо, у него все хорошо», и встреча, о которой она столько лет мечтает, перестает быть мечтой, а прекращается в пыль… Так любое событие, радостное и горькое, входит в жизнь, в спокойное, привычное перетекание дня в вечер, в ночь, в утро, в каждый час, каждую минуту, и мы принимаем его и понимаем, что от нас зависит очень мало – принять и понять. И Галка приняла бесполезность ожидания. И еще поняла, что так и должно быть – ведь она много лет твердила себе одно и то же: я никогда не прощу, что стала на колени. Не прощу… Никогда. Вот и замкнулся круг. Вселенная все слышит. Катя, родная моя, неужели ты была права?..

– Никогда… – тихо произнесла Галя, вслушиваясь в бьющее по горлу слово. – Что же я делаю со своей жизнью?

Она повернулась лицом к стене, натянула одеяло на голову и закрыла глаза.

* * *

Перемена начиналась совсем скоро.

– А куда вы с Никитой сегодня идете? – Мила подмигнула и легонько двинула Настю локтем.

– Мне что, только с ним ходить? – фыркнула Настя и покосилась на Никиту, сидевшего на два ряда выше, – что-то он сегодня странный, поздоровался как-то невнятно, эсэмэски не писал.

Гм, может, у него тактика такая – очаровать девчонку, а потом свалить и наблюдать, как она растерянно хлопает крылышками. Фигу тебе, Рыжов, я еще ни за кем не бегала, и за тобой не буду!

– Мы с Соней в кино собираемся, на половину восьмого.

– Куда?

– Во Французский бульвар.

– Что смотреть будете?

– «Годзиллу».

– Я с вами.

– Давай, – Милка отодвинулась и с тоской уставилась на преподавателя.

Прозвенел звонок, и одновременно с ним телефон Насти известил о приходе эсэмэски. От Никиты: «Как насчет кофе на третьем этаже? Есть дело».

Сердце радостно екнуло.

«Окей», – написала Настя.

Соня, сидящая с другой стороны, тут же сунулась в смартфон:

– Я так и знала!

– Что ты знала? – Милка едва не поцарапала экран своим длинным носом.

– Мы с тобой навеки потеряли друга, – плаксивым голосом произнесла Соня, засовывая айпад в рюкзак.

– Никого вы не потеряли, – фыркнула Настя, стараясь казаться недовольной.

– А ты с ним пойдешь кофе пить, а не с нами, – с обидой загундосила Соня.

– Я на пять минут.

И тут Настя поймала взгляд Никиты, он как раз шел вдоль первого ряда.

– А он сладкий? – прошептала Мила.

– В смысле?

– Ну, на вкус он какой? Губы у всех парней разные. Есть как гусиный паштет, как городская булка, – Мила зажимала пальцы, – авокадо, молочный шоколад, оливковое масло.

– Милка, откуда такие познания? – Соня выкатила глаза. – Ты нам про свой опыт не рассказывала…

– А это не мой опыт, я это в Сети прочла. Там про все написано, какие они везде на вкус.

– Везде? – глаза Сони поползли на лоб.

– Нашли тему! – фыркнула Настя, поднимаясь на ноги. – Двигайте копытами, меня ждут.

– Мы тоже пойдем кофе пить, – объявила Милка, спускаясь по лестнице между рядами. – Отойди, Соня, не мешай ей, видишь, она спешит, – и они, таинственно ухмыляясь, пропустили Настю вперед. – Мы не будем подслушивать, – крикнула Милка, – честное слово! – и девчонки захихикали.

Никита сидел на подоконнике возле кофейного автомата и разговаривал с парнем из параллельной группы. Увидев Настю, он вскочил на ноги, бросил парню «созвонимся» и кивнул на автомат:

– Тебе «американо»?

– Да.

На этот раз Настя позволила Никите угостить себя.

Через минуту, сидя на том же подоконнике, она отхлебывала кофе. То же делал Никита, на удивление молча и сосредоточенно.

– Рыжов, – она наблюдала за парочкой с их курса, они вот-вот начнут посреди коридора целоваться взасос, – по какому делу встреча?

Никита сделал два коротких глотка. Видимо, в горле пересохло, подумала Настя, и снова посмотрела на парочку: посреди коридора уже целовались. Есть от чего пересохнуть…

– Скажу тебе, что музыка у них классная, я послушал. Я уже и песни выбрал, из тех, что ты не вычеркнула.

– Слушай, если честно, выбирать должен твой отец. Это ведь его праздник. Там в основном какой народ соберется? Под пятьдесят. А это не мы с тобой.

– О, ты не знаешь, как веселятся ровесники моего отца, мы так еще не умеем, мы по сравнению с ними – несмышленые цыплята.

– Так уж и цыплята? – фыркнула Настя.

– Да! Хочешь сама убедиться?

– В смысле? – Настя наморщила лоб.

– В том смысле, что я приглашаю тебя на юбилей.

– Ты меня приглашаешь на юбилей своего отца?

– Да.

Настя наклонила голову к плечу:

– Рыжов, а в каком качестве ты меня приглашаешь? На правах подружки-сокурсницы? А что ты скажешь своей зазнобе?

– Никакой зазнобы там не будет, – перебил ее Никита, и она заметила, как дернулся его кадык.