— Привет, Ферн.

— Коб, — выплюнула она, явно решив не прыгать и не выцарапывать ему глаза, поскольку этот шрам останется у ее внуков на всю жизнь, но я видела, что ее самообладание висит на волоске.

Затем отец Брока перевел взгляд на меня, наклонив голову в сторону, его глаза вспыхнули, пока он переводил взгляд между мной и сыном примерно семь раз, потом сказал:

— Э-э... привет, дамочка.

— Папа, это Тесс, — представил Брок.

— Она девушка дяди Слима! — закричала Элли, вцепившись в брюки Коба Лукаса, выгнув спину под немыслимым углом, улыбаясь чумазым ртом от виноградного эскимо огромному дедушке.

Он посмотрел на нее, положив свою большую руку ей на голову и тихо спросил:

— Она девушка, Элли?!

— Ага! — закричала Элли. — У нее красивые туфли, и она будет смотреть со мной сейчас «Рапунцель»!

Глаза Коба вернулись ко мне с любопытством, даже пытаясь что-то отыскать, но взглянув на Ферн, он нерешительно пробормотал:

— Фантастика, дорогая.

И тут Ферн твердо спросила:

— По какой причине ты находишься здесь, Коб?

— Ну, вообще-то, — его глаза перешли от Ферн к Броку, потом ко мне и обратно, — есть причина.

— Готова поспорить, что, конечно, есть, — с сарказмом пробормотала она.

Я увидела, что Лаура пристально смотрит на Брока, поэтому решила принять меры.

Выскользнула из-под его руки, осторожно забрала кухонное полотенце из рук бабушки. Затем подошла к дивану, подхватив остатки эскимо, и взяла пакет с печеньем с журнального столика, объявив:

— Хорошо, дети, в этой сумке печенье, которое я испекла в своей пекарне для вашего дяди. Тот, кто доберется до кухни и вымоет руки и рот, получит печенье. Кто со мной?

Дилан и Элли моментально бросили своего дедушку и помчались на кухню, Элли мешали пластмассовые щелкающие туфли на высоком каблуке для маленьких девочек, она дважды чуть не потеряла их по дороге.

Грейди поднялся на ноги, посмотрев на мой пакет, потом на мать, явно взвешивая печенье и с напряжением взрослых, неудивительно, но печенье выиграло, поэтому он отправился за братом и сестрой. Я последовала за ними, не оглядываясь, но Ферн, очевидно, просто закрыла дверь позади меня.

И я стала доставать девять десятков сникердудл (любимое Брока) и еще три других, но прежде всего нужно, чтобы усталые дети привели себя в порядок. (Печенье сникердудл (Традиционное Рождественское печенье "Snickerdoodle" является одним из любимых в Америке, в основном его делают с корицей, обваливая его в смеси сахара с корицей, но бывают и другие варианты, например, с изюмом и орехами. – прим. пере.)

Когда они умылись, уселись за потертый, деревянный кухонный стол Брока, поедая печенье, запивая молоком из стаканов, в которые я налила, Грейди был старшим (мне так показалось, Элли около четырех или пяти, Дилану около шести или семи, а Грейди около восьми или девяти) сообщил мне:

— Бабушка не самая большая фанатка дедушки.

Хм. Как мне на это реагировать?

— Ну, иногда между взрослыми может все быть не просто, — с грустью ответила я.

Грейди решил выдать мне поток информации;

— Папа тоже не самый большой его поклонник. Папа говорит, что он подонок.

Я сжала губы, чтобы не захихикать, а затем сказала:

— Подонок не очень хорошее слово, но, тем не менее, ваш отец имеет право высказывать свое мнение.

Грейди продолжил:

— Дядя Слим терпит его, мне кажется, из-за мамы и тети Джилл, потому что он им нравится, но дядя Леви тоже думает, что он подонок. Я слышал, как он разговаривал с дядей Слимом, и дядя Слим сказал дяде Леви по спокойнее относиться к дедушке, потому что тетя Джилл от этого расстраивается, но дядя Леви сказал, что дедушка никогда не оплачивал ведомости на ребенка, имея кучу подруг, кроме бабушки, поэтому дядя Леви ничего ему не должен также, как и тетя Джилл.

Видимо, Грейди впитывал все, о чем говорили взрослые, и неправильно понял только одно. Я решила, что ведомости на ребенка были алиментами, и сделала вывод, что иметь отца, который не платил алименты и заводил интрижки на стороне, было совсем не хорошо.

— Мне нравится дедушка! — к разговору подключилась Элли.

— Конечно, дорогая, — ответила я, улыбаясь ей со своего места, прислонившись к столешнице.

— Я терплю его, как дядя Слим, — объявил Грэйди.

— Грейди будет таким же, как дядя Слим, когда вырастет, — поделился Дилан, щеголяя молочными усами.

Грейди не стал оспаривать эту информацию. Вместо этого он гордо заявил:

— Он играл на первой базе, и я играю на первой базе. Он был полузащитником, и я — полузащитник. Его работа пугает, так говорит мама, но он все равно ее делает, чтобы детям вроде меня ничего не угрожало, я тоже буду так делать. Когда я вырасту, я буду делать все, чтобы детям ничего не угрожало.

Я снова почувствовала внутри тепло и излишнюю сентиментальность.

— Это фантастическая цель, Грейди, — тихо произнесла я.

— А у вас есть дети? — спросил Дилан.

— Нет, дорогой, у меня нет детей.

— Это хорошо. Когда ты выйдешь замуж за дядю Слима, сможешь стать мамой для Рекса и Джоуи, — выдал Грэйди, и я моргнула.

— Прости, дорогой, для кого?

— Рекс и Джоуи — дети дяди Слима, наши двоюродные братья, — заявил Грейди, мое тело стало неподвижным, включая и сердце, легкие, теплота и сентиментальность внутри испарились, а Грейди продолжил:

— Тетя Оливия была замужем за дядей Слимом, мама, папа, бабушка, дедушка, тетя Джилл, дядя Фриц и дядя Леви не самые большие ее фанаты. Мне не разрешают говорить слово, каким называет ее мама. Папа тоже. Дядя Леви сказал, что если увидит ее еще раз, то сломает ей шею.

Я пялилась на парня.

— Она воротит нос, — добавила Элли, нахмурившись и изобразив гримасу на лице, которая ясно говорила, что она также относится к тете ОЛевии, как и все остальные.

— Она никогда не приносит сникердудлов на вечеринки семьи, — продолжил Дилан, сделав большой глоток молока, потом задумчиво продолжил: — или что-то еще.

— Она не задумывается о печенье. Ей некогда думать о печенье. Мама говорит, что она заботится только о том, чтобы хорошо выглядеть, поэтому все время красит ногти. — авторитетно заявил Грейди Дилану.

— У нее красивые ногти, — сказала Элли, повернув в мою сторону голову. — Мне нравится ее лак для ногтей, хотя она красит только красным. Ей стоит попробовать розовый.

Хотя я еще не успела осознать все услышанное, Грэди не останавливался:

— Она привозит Рекса и Джоуи на семейные встречи каждый год, и задерживается с нами, мама говорит, что она остается с семьей, хотя уже больше не является частью семьи, просто чтобы показать свои модные наряды и корчить из себя незнамо кого. Я не могу сказать, почему она это делает, как объяснил дядя Леви, потому что большинство слов плохие.

Похоже дядя Леви любил также выражаться, как и его брат.

И так у Брока Лукаса была бывшая жена и двое сыновей. Бывшая жена воротила от всех нос, с постоянным маникюром и двумя сыновьями.

Об этом я ничего не знала. Как правило, такие вещи сообщают. И я не знала в данный момент, как мне реагировать.

Справедливости ради скажу, что знала Брока, как Брока три дня.

Всего лишь.

— Могу я стать твоей цветочницей, когда ты будешь выходить замуж за дядю Слима? —Спросила Элли.

Только я сама — мое тело, легкие и сердце успокоились, переворив ворох информации, но после ее вопроса опять напряглись, причем сильно.

Черт! Как я должна ответить на ее вопрос?

Я решила быть честной.

— В данный момент мы просто встречаемся, Элли, но я буду держать тебя в курсе, если отношения станут серьезными, — пообещала я, она хихикнула.

Затем она заявила:

— Хорошо, но я хочу, чтобы мое платье было розовым.

— Я буду иметь это в виду, — сказала я, и она улыбнулась мне.

У нее тоже появились молочные усы.

Я улыбнулась ей в ответ.

Дверь распахнулась, и в кухню хлынула семья Брока, первой шла Лаура, в конце Фейн, а между ними Брок. Он направился прямиком ко мне, внимательно разглядывая выражение моего лица, я опустила глаза. Фейн тут же стала собирать стаканы со стола. А Лаура занялась детьми.

— Ладно, детки, — начала Лаура, схватив кухонное полотенце с крючка, — вытрите молочные усы и посмотрите не оставили ли свои вещи в гостиной дяди Слима. Мы уходим через пять минут. Марш!

Грэйди схватил полотенце, вытер все лицо, бросив его в сторону матери и выбежал из кухни. Дилан последовал его примеру. Элли поскакала к матери, словно у нее было уйма времени, чтобы деликатно решить вопрос, вытерла полотенцем лицо, в основном размазывая молоко, а не вытирая, затем поскакала дальше.

— Извини, что испортила тебе свидание, Тесс, — сказала Лаура, возвращая полотенце на крючок.

— Мы проезжали мимо, увидели грузовик и байк Слима, что бывает не часто, и решили заскочить. Мы сейчас уже уходим, ты даже не успеешь оглянуться.

— Без проблем, — ответила я ей с улыбкой, чувствуя, как Брок бедром прислонился к стойке, полностью сосредоточившись на мне, но я не отводила взгляд от его сестры за столом.

Лаура улыбнулась в ответ и сказала:

— Мне придется привезти детей в твою пекарню. Они будут в восторге. Я была у тебя в пекарне пару раз, но без детей, купить кое-что. Элли постоянно говорит о твоих розовых кексах.

— Предупреди меня заранее, я подготовлюсь к беспорядку, — пошутила я, и ее улыбка стала шире, Брок приблизился, и когда я говорю приблизился, имею в виду, что его рука обвилась вокруг моей грудной клетке, он наполовину развернул меня, теперь я прислонялась одним бедром к прилавку, а другой частью тела была прижата к нему.

Лаура перевела взгляд на его руку, в ее глазах появилась теплота, затем она осмотрела мое выражение лица и снова усмехнулась, как ненормальная.