Всю жизнь?

— Верно, — тихо сказал он. Затем, — Прости тоже. Все. Мы двигаемся дальше. Скажи своим дочерям, что их дядя не пропал с лица земли. У них обоих есть машины, они могут приехать ко мне. Тесс сделает кексики для них. — После паузы, — точно.

Затем последовала еще одна пауза, и он тихо произнес:

— Джилл, мы крутые, разве мы не всегда крутые?

Через секунду он запрокинул голову вверх, смотря на потолок.

И я поняла, почему он смотрел в потолок, потом опустил голову на свои ботинки и с нежностью в голосе сказал:

— Детка, перестань плакать.

О, боже.

Я сжала губы.

А Брок опять произнес:

— Ты облажалась, я позвонил тебе, ты выслушала, все поняла, мы классные, дорогая, перестань плакать.

И впервые в жизни поймала себя на мысли — рада, что у меня нет брата, и в то же время загрустила из-за того, что у меня нет брата.

И еще я подумала, что самое время позвонить своей сестре по скайпу.

Брок сказал:

— Хорошо. Я тоже. — Пауза, — Мать твою, точно. Я передам ей. — Еще одна пауза, — я тоже, дорогая. Увидимся.

Потом он отключился и посмотрел на меня.

Объявил:

— Видишь ли, поскольку у меня теперь есть женщина, у меня есть поручение для ужина в честь Дня благодарения, так как я парень, то избегал всех поручений в течение семи лет, потому что моя мать и сестры ненавидели мою жену, и никогда не давали ей поручений, считая слишком большой для нее честью. Но сейчас по-видимому, ты будешь отвечать за десерт, и когда я говорю отвечать, имею в виду десерт на шестнадцать человек.

Мое «хорошо» прозвучало приглушенно, потому что я старалась изо всех сил не рассмеяться.

Брок не смеялся. Он бросил свой телефон на кофейный столик. Тот громко стукнулся, но он даже не взглянул на него, не отводя от меня глаз.

Я поняла почему, когда он сказал:

— Я могу сильно разозлиться, и когда я впадаю в ярость, я научился выпускать пар, бросая или швыряя что-нибудь. Я пытался сдерживать свое дерьмо, но на мне это очень плохо сказывалось. Поэтому я позволил себе выпускать пар. Но ты, Тесс, независимо от того рядом находишься со мной или нет, и насколько я впадаю в бешенство, ты никогда не должна меня бояться, тебе ничего не угрожает. Я могу выплескивать свое дерьмо, но никогда не причиню тебе боль. Я клянусь. Ни один порядочный мужчина не поднимет руки на женщину или ребенка в гневе. Я не совсем обычный мужчина, но я точно знаю, что порядочный человек.

— Я знаю, — прошептала я.

— Если ты знаешь, тогда почему забилась в угол дивана? — спросил он.

— Потому что ты меня напугал, — ответила я.

Он внимательно изучал выражение моего лица. Потом вздохнул.

Затем тихо, сказал:

— В будущем, сладкая, я сделаю все возможное, чтобы ты поверила мне.

Я уставилась на него.

За семь лет ни одна женщина, с которой я был, не знакомилась с моими сыновьями, или, если на то пошло, даже с тобой?

Я должен контролировать это всю жизнь.

В будущем, сладкая, я сделаю все возможное, чтобы ты поверила мне.

Он хотел попытаться измениться... ради меня.

Он познакомил своих сыновей... со мной.

Он собирался идти со мной рядом, и собирался помогать мне сражаться с моими призраками всю жизнь.

От этих мыслей я обнаружила, как мои губы прошептали:

— Я тебе нравлюсь.

Его голова дернулась, и он спросил:

— Что?

Я не стала повторять. Вместо этого сказала:

— Я не хочу, чтобы ты менялся из-за меня.

— Тесс, — начал он, но я покачала головой, села прямее, остановив его:

— Я могу взять с собой одеяло, чтобы не замерзнуть в твоем грузовике, и я могу справиться и пережить, когда ты так злишься и бросаешь бутылку пива. Но я не хочу, чтобы ты менялась из-за меня.

Он опустил голову, изучая свои ботинки, я наблюдала за ним и увидела, как он медленно прикрыл глаза.

— Знаешь, — произнесла я, глядя на его макушку, и он поднял на меня глаза, — ты пришел на мою кухню месяц назад, и я не хотела иметь с тобой ничего общего. Но когда ты сказал, что бросил стул, услышав, что со мной случилось, я поняла чисто интуитивно, хотя я никогда не встречала такого мужчину, что ты никогда не позволишь никому причинить мне вред. И где бы я это не почувствовала настолько глубоко и так реально, после почти десятилетия ни одного дня, не ощущая себя в безопасности, в тот момент на моей кухне я, наконец, это поняла. Так что теперь, — указав на диван, — я здесь. И, если ты будешь бросать бутылку пива или даже две о стену, или ругаться и кричать на весь дом, я это переживу.

Его взгляд долго удерживал мой, а потом длинные ноги привели его ко мне менее чем за секунду. Меня сорвали с дивана, он лег на диван и положил меня сверху.

В этот раз «Слим» Лукас целовал меня сильнее, чем когда-либо, слаще, чем когда-либо, но, к сожалению, не дольше.

Когда он отпустил мои губы, я приподняла голову, чтобы отдышаться и посмотреть в его добрые, блестящие серебряные глаза, бродившие по моему лицу.

Затем я, переводя дыхание, спросила:

— Итак, этот десерт в честь Дня благодарения традиционный, как тыквенный, яблочный и ореховый торт, или я могу подойти к этому творчески?

Он перестал ощупывать мое лицо, переместив свой взгляд к моим глазам. Потом усмехнулся.

И произнес:

— Делай, что хочешь, черт побери, они съедят все, что угодно.

— Тогда оба варианта, — задумчиво пробормотала я, и почувствовала, как тело Брока начало сотрясаться от смеха.

Затем Брок все еще сотрясался от смеха, но уже на мне, потому что он перевернул меня на спину, перекатившись.

Мои очки исчезли с носа, переместившись на кофейный столик, и я почувствовала смех Брока у себя во рту, когда он поцеловал меня.

Потом я почувствовала еще много другого от Брока, но ничего из этого «много» не имело ничего общего со смехом.

11.

День Благодарения

Прошло полторы недели…

— Ты хочешь сказать, сладкая, что десерт для семнадцати человек превратился в семь пирогов и два торта? — Спросил Брок.

Я заметила, как Рекс посмотрел на Джоуи, пока мы все стояли у открытого багажника моей машины, и Брок осторожно раздавал сумки с коробками тортов и многоуровневыми держателями для пирогов своим сыновьям. Джоуи поймал взгляд Рекса, и они оба явно сдерживались от смеха.

Я ответила Броку:

— Я все посчитала.

Брок отошел от багажника с последними сумками и захлопнул его.

Затем он посмотрел на меня и сказал:

— Ты все посчитала.

— Да, — ответила я, держа в руках букет цветов, упаковку пива из шести бутылок Бад и сумку, в которой была пачка взбитых сливок «Кул Уип», также баллончик со взбитыми сливками, картонные кругляшки под пироги, которые не нужно было взбивать и галлон деликатесного ванильного мороженого.

Брок продолжал стоять на месте и смотрел на меня.

Поэтому я спросила:

— Что?

— На сколько порций ты собираешься разрезать пирог? — спросил он в ответ.

— Дело не в этом, — ответила я ему.

— А в чем? — опять спросил он.

— Ну, это День Благодарения, и люди с нетерпением ждут этого дня, и все с нетерпением ждут чего-то особенного в этот день. Скажем, ты с нетерпением ждешь кусочек тыквенного пирога, а я сделала только один тыквенный пирог, и одного тыквенного пирога не хватит на всех семнадцать человек… хотя маловероятно, но может так случиться, что все семнадцать человек захотят кусочек тыквенного пирога.

И если ты достаточно быстро не возьмешь свой кусок, то тебе его может не хватить. Представляешь, как ты расстроишься. Поэтому я сделала два тыквенных пирога, два пекановых и два яблочных пирога, традиционные пироги для Дня благодарения, таким образом, каждый будет уверен, что получит то, чего он ждет.

Рекс и Джоуи продолжали подавлять смех, однако у них не очень хорошо получалось, так как я слышала их прысканье.

Брок продолжал смотреть на меня, но теперь он смотрел так, будто думал, что я немного сумасшедшая.

Я продолжила:

— Но на всякий случай, если кто-то захочет отойти от традиций, я сделала кленовой пирог на пахте, не традиционный, но он осенний, так что подходит к случаю, но могут быть и те, кто захочет чего-то другого, но на вкус традиционное, поэтому я сделала тыквенный чизкейк и для тех, кто захотел бы съесть кусочек торта, я сделала пользующийся большим спросом шоколадный со взбитыми сливками и глазурью.

Брок продолжал смотреть на меня, теперь он смотрел так, будто у него не было никаких сомнений в том, что я сумасшедшая.

— Боже, Тесс, сколько времени ты все это делала? — спросил Джоуи, и я перевела взгляд на него.

— Дорогой, у меня же есть пекарня. Я зарабатываю этим на жизнь. Даже на своей кухне дома я все это сделала примерно за три часа.

Это была не правда. Это заняло у меня больше пяти часов.

— Потрясающе, — пробормотал Рекс. — Она как супергерой по выпечке тортов.

— И выпечки пирогов, — добавил Джоуи.

Я улыбнулась мальчикам, затем оглянулась на Брока и предложила:

— Может, нам стоит войти в дом?

— Да, надеюсь, мы с моими парнями не заработаем себе грыжу, — пробормотал Брок, оба его сына проиграли битву со смехом, громко рассмеявшись, а затем, не отрывая глаз от парней, он кивнул подбородком в сторону дома своей матери, и они двинулись вперед. Я шагала рядом с Броком вслед за ними, услышав, как он сказал себе под нос:

— Только я мог найти женщину, которая называет пироги «осенними».

— Ну, а как бы ты описал кленовый пирог с пахтой? — Спросила я.

— Детка, у меня никогда не было кленового пирога, но, чтобы описать любой пирог достаточно только трех прилагательных — плохой, хороший и чертовски отличный.

— Тогда хорошо, что ты работаешь в полиции, а не критиком по еде, — пробормотала я.