— Господи, девочка моя, ты такая обалденно милая, — прошептал он мне в волосы.

Упала еще одна слезинка, затем я отклонила голову назад и притянула его голову к себе, прижавшись к нему губами.

С силой и страстью поцеловала его, пытаясь показать, насколько много значат для меня его слова.

Я предполагала, что это сработает, но он оторвал свои губы от моих и пробормотал:

— Может, я не люблю тебя. Может мне просто нравятся твои губы.

Я ухмыльнулась, глядя на него.

— И твоя киска, — продолжил он.

Моя улыбка стала еще шире.

— И твои кексы, — добавил он в конце.

Я начала хихикать, а он улыбнулся.

Затем прошептал:

— Нет, только тебя.

Я перестала хихикать, посмотрела в его серебряные глаза, а затем опустила подбородок и спрятала лицо у него на груди.

Он обнял, прижав меня к себе, положил руку мне на голову, перебирая пальцами мои волосы.

Через некоторое время я вздохнула, подняла руку к лицу, смахнув слезу и пробормотала:

— Отпусти меня, детка, я должна накормить своего мужчину.

Его рука остановилась, перестав перебирать мои волосы, крепко обняв меня двумя руками.

А потом отпустил.

Я отошла и занялась делом — готовить ужин для своего мужчины.

* * *

Я допила остатки горячего какао, затем на четвереньках стала перебираться к елке по полу, толкая коробки, чтобы разложить, только что упакованные подарки. Затем я убрала обрывки бумаги, ножницы и скотч, сложила пакеты, убрала рулоны рождественской бумаги, ленты и бантики в шкаф в прихожей. Пока я всем этим занималась Брок лежал на диване, положив голову на кучу разбросанных подушек, с одной рукой под головой, с другой на прессе, смотря игру по телевизору.

Я подошла к спинке дивана, устроила на нем свою задницу, перевернулась, перебросив ноги на диван, выпрямилась и в последнюю минуту объявила: «Прыгаю», плюхнулась на него всем телом.

Он крякнул, подпрыгнув всем телом от моего веса, тут же обхватив меня руками.

— Господи, детка, — пробормотал он, посмеиваясь, и сладкий гул наполнил комнату.

Я соскользнула с него, прислонившись спиной к дивану, прижавшись к нему с боку, положив голову на грудь, положив руку ему на живот.

Брок снова опустил руку на свой пресс, другой обнимая меня за талию, вернее ладонь его лежала на моем бедре.

Я смотрела футбол, на который мне было совершенно наплевать, но мне нравилось, потому что было уже поздно, я устала, голова должна была отдохнуть от мыслей и рядом со мной лежал прекрасный мужчина, который любил меня, и мне нравилось растянуться на диване рядом с ним.

Когда стали показывать рекламный ролик, я услышала и почувствовала всем телом низкий голос Брока:

— Что ты купила им?

Хм. По-видимому, он не увидел, что я заворачивала, игра по телевизору заняла все его внимание, если учесть тот факт, что последние сорок пять минут я провела, сидя перед ним на полу, заворачивая подарки, которые я не собиралась от него прятать.

— Всякую ерунду, — ответила я.

— Всякую ерунду? — спросил он.

— До того, как в прошлое воскресенье, мы отправились выбирать тебе внедорожник, я попросила мальчиков написать письмо Санте, и они его написали, — сообщила я ему.

— Детка, не хочу тебя расстраивать, но им десять и двенадцать лет. Они знают, что Санта Клауса не существует.

Я подняла голову и посмотрела на него.

— Да, я знаю, что они не глупые. Они посмеялись надо мной, сказав, что у меня есть кредитка.

Тело Брока слегка тряхнулось от его смешка, приятно прижимаясь ко мне, и я улыбнулась ему в ответ.

Потом снова поудобнее устроилась рядом с ним.

— Что ты обычно покупаешь своим племянницам и племянникам? — Спросила я, глядя в экран телевизора.

— Я даю их мамам пятьдесят долларов на каждого ребенка, и они покупают за меня подарок, прикрепив карточку, что он от меня.

Я приподняла голову и удивленно посмотрела на него.

Затем с ужасом спросила:

— Что?

— Думаешь, пятьдесят долларов — это много? — спросил он в ответ.

— Нет, я думаю, что их дядя может задумать над подарками и купить им то, что они хотят.

— Дорогая, последний раз я ходил в торговый центр восемь лет назад.

Я в шоке уставилась на него.

А потом спросила:

— Как такое возможно?

— Я мужчина, одинокий мужчина, поэтому да, такое вполне возможно.

— Так как же ты покупаешь мальчикам подарки?

— Есть четыре варианта, даю денег маме, Джилл, Лауре или всем трем сразу.

Я снова уставилась на него.

Потом спросила:

— А где ты покупаешь одежду?

— Я не знаю. У меня есть мама и две сестры. Они дарят мне одежду на Рождество и день рождения.

— А футболки?

— Я не покупаю футболки в торговом центре, Тесс. Ни одну приличную футболку нельзя купить в гребаном торговом центре. Нужно приобрести опыт, чтобы купит хорошую футболку.

Я должна была признать, что это правда. Когда я попыталась несколько месяцев назад купить футболку и джинсы, я руководствовалась футболками Брока, но не нашла ничего похожего ни в одном магазине, который даже близко не подходил к крутым футболкам, которые он носил.

— А обувь? — Спросила я.

— В «Харлей», детка.

Это тоже было правдой. Магазин Harley Davidson относился к тем редким магазинам, где могли получать удовольствие не только мужчины, но и женщины, совершенно в разных направлениях. И учитывая определенный опыт, вполне понятно, что футболки можно было покупать именно там.

Футболки «Харлей» были офигенно классными.

— И, Тесс, милая, — продолжил он, — прежде чем у тебя появятся какие-нибудь идеи... если ты захочешь купить что-нибудь для моих родных, пожалуйста. Но я не собираюсь прерывать свою традицию.

Хм. У меня не было проблем по поводу подарков Дилану Грейди и Элли, особенно Элли. Взрослые, для меня тоже были не проблемой.

Я застопорилась только на двоих.

— Я не знаю, что подарить Кэти и Келли.

— Кэти что-нибудь с бахромой, со логотипом мира или Справедливой торговли. Келли подарочный сертификат, это сейчас самое модное дерьмо среди подростков, — посоветовал он. (Логотип мира – знак V. Справедливая торговля — (организованное общественное движение, отстаивающее справедливые стандарты международного трудового, экологического и социального регулирования). – прим. пер.)

Несмотря на то, что он не ходил по магазинам, это совсем не означало, что он не думал о подарках.

Брок продолжил:

— Сохрани чеки, напиши наши имена на карточки к подарку, я верну тебе деньги.

— Я... — начала я, и его рука сжалась.

— Чеки, и я верну деньги, — проворчал он.

Именно в этот момент я поняла, почему Эльвира несколько недель назад на вечеринке Ады сказала, что Вику пора стать мужиком.

Если мужчина настоящий мужчина, то ты не будешь пересекать его границу, он совершенно четко высказывает свою точку зрения, как Брок только что.

Такие мужчины были у Клири, Гвен и Кэм, а теперь и у меня. Брок хотел, чтобы подарки на Рождество его семьи были от нас двоих. Он не возражал, что я покупала и упаковывала подарки, но он готов был все оплатить, и по его тону я поняла, что лучше на этот счет не спорить с ним. Для него это явно что-то значило, не знаю почему, но для него это было важным. И поэтому для меня это тоже было важным, выполнить его просьбу, не припираясь, в конце концов, из-за этого вопроса не стоило спорить.

Поэтому прошептала:

— Хорошо.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, потом повернул голову к телевизору, и его губы дернулись.

Все тема закрыта.

Я устроилась поудобнее рядом с ним.

Двадцать минут спустя игра закончилась, потянувшись за пультом на кофейном столике вместе со мной, он протянул руку, телевизор погас, бросил пульт назад, затем обратно прилег на диван, частично переложив меня на себя, отчего мое лицо стало ближе к его.

Ммм. Похоже, мы готовы были перейти к моей любимой части вечера.

— Ты в порядке? — спросил он, и я моргнула.

— Что, прости?

— Все это дерьмо… которое произошло сегодня раньше. Ты в порядке?

Черт. Оказывается, мы еще не готовы были перейти к моей любимой части вечера.

— Да, — ответила я ему.

— Ладно, детка… нет, — сказал он серьезно. — Я понимаю, почему ты хочешь поиграть в эту игру, которую затеял твой муж, раньше для тебя этот вопрос был слишком болезненным, ты должна понять, мне не нравится любая твоя игра. Оливия будет хочешь, не хочешь присутствовать в нашей жизни, мне это не нравится и тебе это тоже не нравится. Не говоря уже о том, что полная опека — для меня это очень много значит, мать твою, все серьезно, потому что в результате ты получишь меня и двух моих сыновей. Я должен понять, что ты не будешь об этом жалеть.

— Брок, меня все устраивает.

— Убеди меня, — приказал он, и я уставилась на него во все глаза.

И вот мы снова начали. Похоже, это было важно (очевидно для него), и он прямо мне об этим сказал. Никакой игры, лжи, уловок и оговорок. Для меня это тоже было важным (опять же, очевидно), и мне пришлось сказать:

— Я хотела детей.

Он уставился на меня.

Я продолжила:

— Примерно, когда мы были готовы завести детей, Дэмиан начал меня избивать.

Брок закрыл глаза.

Я продолжила говорить.

— Он предполагал, что я перестала принимать таблетки. Я же спрятала их от него и продолжала их принимать.

Брок открыл глаза.

— У тебя два потрясающих сына, — тихо произнесла. — Я никогда не стану мамой, потеряла свой шанс. Смирилась с этим какое-то время назад, нелегко было, но у меня не было выбора. Это тоже я позволила забрать у меня Дэмиану. Но, у меня появился шанс стать чертовски хорошей мачехой, и, если это будет происходить четыре дня в месяц или по неделям, или каждый день, мне все равно. У меня была хорошая мачеха, поэтому имеется хороший образец для подражания.