Лицо Ботвелла исказила гримаса.

– Ну да. Недоброжелатели изо всех сил стараются убедить моего бедного доверчивого кузена Джейми в том, что я леплю из воска его фигурки, чтобы потом втыкать в них иголки.

Положив на колени мольберт, он прикрепил к нему лист бумаги и начал работать карандашом.

Катриона сидела совершенно неподвижно и с трудом верила, что это происходит с ней. Ей и в голову не могло прийти, что такое счастье возможно. Кажется, предложи он ей спуститься в ад, сойти в геенну огненную, пойдет не задумываясь. Ее взор не упускал ни одного его движения, и она покраснела от мыслей, которые обуревали ее. С каким бы удовольствием она лежала сейчас с ним в постели, вместо того чтобы позировать! Он поймал ее взгляд и с улыбкой отложил работу в сторону.

– Ты просто читаешь мои мысли! – обрадовалась Кэт.

– Это не так уж трудно, когда ты краснеешь. Кроме того, мои собственные следуют в том же направлении. – Он встал и протянул ей руку. – Пойдем, моя сладкая, на ложе нашей любви.

– Но почему все так странно? Тринадцать лет я жила с Патриком вполне довольная и удовлетворенная, но с тобой… – Кэт помолчала, наконец нашла нужные слова: – С тобой все совершенно по-другому – как-то ярче, теплее, что ли…

– Ты всегда любила Патрика?

– Он был единственным мужчиной, которого я когда-либо знала. Грейхейвен расположен на отшибе, так что гости бывали там нечасто. Нас с Патриком обручили, когда мне было всего четыре года. Он на девять лет старше меня. Едва мне исполнилось шестнадцать, мы поженились, причем я даже не была уверена, что хочу за него замуж. За ним тянулась слава распутника, и он был таким высокомерным!

Ботвелл мысленно усмехнулся, представив, как своенравная Катриона сталкивается с упрямцем Гленкирком.

– Но все же, – между тем продолжала Кэт, – мы неплохо уживались вместе, вроде бы любили и друг друга, и наших детей.

– Все же это вряд ли была настоящая любовь, – заключил Френсис, – но твоя судьба лучше моей. Ты страстная, чувственная, а вот моя драгоценная графиня ненавидит услады плоти. Если бы она знала другой способ наложить руки на мое богатство, не рожая детей, непременно бы им воспользовалась.

– Но как же дети? Ты ведь любишь их?

– В какой-то степени. Как и Маргарет, они воспитанны, корректны, но в них нет обаяния Хепбернов и Стюартов. Наши отношения не назовешь теплыми.

– Какая жалость! – произнесла Кэт со вздохом.

– Да не о чем жалеть! Впервые в жизни я по-настоящему влюбился. Господь сжалился надо мной и послал мне тебя! Это же такое счастье!

– Ох, Ботвелл, что же нам делать?

– Пока не знаю. У меня нет простого ответа, но я обязательно найду решение нашей проблемы, обещаю.

Обняв за плечи, он повел ее в спальню, осторожно расстегнул жемчужное ожерелье и положил на стол, затем избавил ее от халата. Заколки из волос она вынула сама, позволив шелковистой массе волной упасть на спину. У него перехватило дыхание от вида ее совершенных грудей, отливающих золотом в отблеске свечей. Сбросив одним движением домашние туфли, она босиком подошла к нему и дрожащими пальцами взялась за пуговицы его рубашки. Он перехватил трепещущие ладони, мягко отстранил и сам продолжил начатое ею.

Кэт медленно опустилась на простыни, а затем и Френсис, освободившись от одежды, скользнул к ней в постель. Их тела соприкоснулись под пуховым покрывалом, и он притянул ее к себе. Это было так нежно, так уютно, что не хотелось двигаться. Они лежали так, казалось, целую вечность, пока их тела, напитавшись теплом друг друга, не заявили о других потребностях.

И опять, словно умел читать мысли, он вошел в нее, сразу глубоко погрузившись в пульсирующую теплоту, стараясь проникнуть как можно глубже.

– О боже! Этого мало! – почти простонал Френсис.

Кэт заплакала от восторга, наконец осознав, что его любовь к ней столь же глубока, как и ее собственная.

Глава 25

Зима сменилась ранней весной, и наступило время традиционных рейдов к границе. Ботвелл не раз отказывался в них участвовать, предпочитая проводить время с Катрионой, и среди воинов начало расти недовольство. Опасаясь открытого бунта, внебрачный сводный брат Ботвелла, Геркулес Стюарт, решил поговорить об этом с графиней, и она неожиданно попросила:

– Может, возьмете и меня с собой?

Он удивился, но не отказал.

– Разумеется, миледи, если Френсис не против.

– А ты умеешь обращаться с мечом или пистолетом? – спросил тот, когда Катриона и Геркулес обратились к нему с просьбой отпустить ее в рейд.

– Да, и неплохо, – старший брат научил.

Френсис недоверчиво хмыкнул, но когда Кэт продемонстрировала свое умение обращаться с кинжалом, согласился:

– Ладно, уговорила, пойдешь с нами.

Конечно, Геркулесу было приказано глаз с нее не спускать.

Так Катриона стала принимать участие в рейдах Ботвелла: поначалу только ночью, а потом и в дневное время. Не испытывая страха, она вступала в схватки с англичанами с такой яростью и отвагой, что люди графа ею восхищались. Правда, Катриона никогда не была жестока с женщинами и детьми. Скоро по приграничным районам Шотландии пошла молва о некой прекрасной воительнице, которую не берут ни меч, ни стрела.

Однажды давний друг Ботвелла лорд Хоум отправился на конную прогулку к югу от Эдинбурга. Рассказы о прекрасной леди доходили до него, и он давно пылал желанием встретиться с ней. Он не хотел, чтобы его сопровождали слуги: сплетен потом не оберешься, – отправился один. Время уже клонилось к вечеру, когда, решив полюбоваться великолепием замка издалека, он остановился неподалеку от Эрмитажа. Услышав в отдалении глухой стук копыт, он заехал в рощицу и стал ждать. Громадного жеребца Ботвелла, Валентайна, он узнал сразу, однако гнедая кобыла его спутника была ему неизвестна. Всадники направлялись прямо к тому месту, где скрывался лорд Хоум, но почему-то остановились в высокой траве неподалеку. Он теперь хорошо видел Френсиса и уже собирался окликнуть, как вдруг услышал:

– Я выиграл, мадам! Платите штраф!

Ответом Ботвеллу был смех, и такой нежный, что Хоум подался вперед, пытаясь разглядеть незнакомку, но дама сидела к нему спиной, так что лица ее видеть он не мог.

– Назовите сумму, милорд! – раздался ее голос.

В ответ Ботвелл насмешливо вскинул бровь, нагнулся к спутнице и быстро пересадил в свое седло перед собой.

– Ох, Френсис! – кокетливо рассмеялась женщина и склонила голову к его плечу.

Хепберн крепко обнимал ее, и лорд Хоум так и не смог разглядеть лицо дамы, зато его поразило выражение нежности и любви на лице друга. Уткнувшись в волосы своей спутницы, Ботвелл едва ли не с благоговением произнес:

– О боже, милая, как же я тебя люблю! Поехали домой. Попробуешь еще раз обогнать меня?

Приподняв, он пересадил ее обратно, и опять Хоуму не повезло: женщина оказалась спиной к нему.

– Если я выиграю, то одним поцелуем ты не отделаешься, – штраф будет значительно больше!

Было совершенно понятно, что имела в виду незнакомка, и Хоум был поражен: похоже, девка огонь!

Ботвелл негромко усмехнулся и ответил:

– Согласен, но если победите вы, мадам.

Шлепнув ладонью гнедую кобылу по крупу, давая тем самым спутнице фору, он пришпорил Валентайна и пустился галопом за ней.

Лорд Хоум еще несколько минут оставался в своем укрытии. Увиденное потрясло его до глубины души. Френсиса Хепберна он знал уже несколько лет: одно время они даже враждовали между собой, но после того как юношеское тщеславие сгинуло, стали друзьями, – однако видеть Ботвелла таким довольным жизнью и умиротворенным ему никогда не приходилось. Они когда-то немало погуляли вместе с Френсисом по злачным местам, и Хоум привык, что тот не воспринимает ни одну женщину, даже свою холодную чопорную супругу всерьез. Теперь его представления претерпели основательные изменения. Хоум был совершенно уверен, что владелец Эрмитажа влюбился по уши. Усевшись наконец в седло, Хоум направил коня к замку, решив немедленно удовлетворить свое любопытство.

Во внутреннем дворе его встретил Геркулес Стюарт. Поприветствовав гостя, он взял его лошадь и сказал:

– Сейчас схожу за Френсисом. Хозяин только что вернулся и будет рад вас видеть.

Лорд Хоум остался ждать в передней, ухмыляясь и гадая, кто же победил в конной скачке. Внезапно дверь широко распахнулась, и в комнату буквально ворвался Ботвелл.

– Бог мой, Сэнди! Рад тебя видеть! Какими судьбами? Что привело тебя в Эрмитаж?

Граф наполнил два тяжелых бокала виски, друзья выпили, и Хоум, наконец, ответил:

– Любопытство, Френсис, исключительно любопытство. В Эдинбурге ходят легенды о твоих подвигах, и будто вместе с тобой в рейдах участвует какая-то красавица. Королевский двор просто-таки заинтригован. Так что же мне рассказать им? Что лорд Ботвелл опять посмеялся над ними? А может, это вовсе и не дама, а парень в парике?

Ботвелл поднес к губам бокал с виски и лениво улыбнулся.

– Ты хочешь увидеть мою леди, Сэнди? Кстати, я попросил у Маргарет развод.

От удивления брови Хоума взлетели на лоб.

– Пообещал, что все свои владения, кроме Эрмитажа, отдам детям, – продолжал Ботвелл. – А что нового у тебя, Сэнди?

Александр Хоум, большой ценитель виски, сначала втянул ноздрями дымный аромат и лишь потом сделал глоток.

– Стало быть, если я правильно понимаю, Френсис Стюарт Ботвелл, которого называли некоронованным королем Шотландии, наконец-то влюбился?

Вместо ответа Ботвелл потянул за шнурок звонка и сказал явившемуся на вызов слуге:

– Спросите миледи, не желает ли она присоединиться к нам?

Эти несколько минут мужчины провели в дружелюбном молчании, а когда дверь в комнату наконец открылась, Ботвелл рывком поднялся навстречу вошедшей даме. Покровительственно положил руку ей на плечи и с гордостью произнес:

– Сэнди, позволь представить тебе Катриону, леди Лесли. Кэт, это мой старинный друг лорд Александр Хоум.