Бертрис Смолл - Неукротимая красавица

– Это Ботвелл!

– Смотрите: сам пограничный лорд!

– Френсис Хепберн!

– Он бежал из тюрьмы!

– Джейми опростоволосился!

– Да разве его псам удержать Ботвелла?

Раздавались в толпе и женские голоса:

– А какой красавчик – еще лучше, чем о нем говорят!

Граф тем временем добрался до Нижней Луки и там, наконец, остановил своего коня. Толпа вмиг окружила его, держась на почтительном расстоянии от острых подков Валентайна, но и не позволяя никому приблизиться к всаднику.

– Доброе утро, славные жители Эдинбурга! – прогремел над толпой его гулкий голос.

Толпа заколыхалась, зеваки стали толкать друг друга, предвкушая зрелище.

– Найдется ли среди вас смельчак, который хотел бы честно заработать золотой? Дам монету тому, кто позовет сюда королевского канцлера Джона Мейтленда. Скажите ему: если он придет за мной сам, я в тот же момент покорно вернусь в тюрьму!

Толпа одобрительно загудела, кто-то захохотал, а несколько человек бросились к дому канцлера. Вернулись они уже через несколько минут с известием: слуги сообщили, что их хозяина нет дома. Толпа насмешливо заулюлюкала, и Френсис Хепберн бросил людям кошель с золотыми монетами, а когда все успокоились, сказал:

– Передайте Мейтленду, что я буду ждать его в своем имении, если у него хватит смелости явиться за мной! Можем встретиться и где-нибудь на границе! А моему кузену, его величеству королю, я выражаю свою глубочайшую верность!

Пустив коня в галоп, никем не удерживаемый, Френсис покинул Нижнюю Луку, провожаемый восторженными криками толпы.

В то время как Ботвелл со своей компанией галопом несся к границе с Англией, Джон Мейтленд строил козни, чтобы еще больше очернить его в глазах короля. Подобно многим государственным мужам своего времени канцлер мог быть при необходимости безжалостен. Он был ярым приверженцем существования в Шотландии только одной силы – монархии. Это давало ему возможность управлять страной через короля.

В течение многих лет королевская династия Стюартов терпела головную боль от своих дворян, которые фактически и правили при финансовой поддержке знатных родственников. Правители Шотландии щедро одаривали внебрачными детьми дочерей высшей знати, а затем женили этих влиятельных бастардов на дочерях лучших фамилий в надежде на то, что те впоследствии породнятся с самыми могущественными кланами, поддержка которых была им необходима, чтобы невозбранно править самим.

Мейтленд хотел положить всему этому конец, сломив власть смутьянов. Начать следовало с Ботвелла на границе, а затем разобраться с Хантли, больше известным под кличкой Северный Петух. Если бы только, вздыхал канцлер, лидеры могущественных кланов в большей степени походили на предводителей ветвей помельче! Конкретно он имел в виду графа Гленкирка и его кузена Сайтена, накопивших приличное состояние. Они не рвались к политической власти, но во время войны с готовностью вставали под знамена Стюартов.

Канцлер велел заложить карету и поспешил в Холирудский замок на аудиенцию с королем. Представшая его взору картина привела бы в трепет любого: Джейми бесновался так, что его не могла укротить даже королева.

– Каким образом он сбежал? – носился по залу и вопил король. – Как? Как? Как? Ведь Эдинбургский замок совершенно неприступен! Стало быть, ему кто-то помог! И я хочу знать кто!

– Сир! Прошу вас, успокойтесь, – попытался унять его гнев Мейтленд. – Хоть никто не видел и не представляет, как именно бежал Ботвелл, я уверен, что магия здесь ни при чем, его исчезновению можно найти логическое объяснение.

– Никто не видел, никто ничего не знает? – не унимался Джеймс. – Колдовство! Он опять воспользовался своими чарами!

Канцлер скрыл улыбку, довольный, что будто ненароком оброненное упоминание о сверхъестественных силах достигло сознания короля, но не принял во внимание присутствие королевы.

– Сущая чепуха! – презрительно бросила Анна. – Будет тебе, Джеймс! Неужели ты и вправду думаешь, что Френсис улетел из своей камеры верхом на помеле? Скорее всего, просто подкупил тюремщиков! За деньги люди готовы сделать все, что угодно. Не так ли, господин канцлер?

Мейтленд потупился, а его величество уныло возразил:

– Но его люди на это не пошли. Я тоже однажды пытался их подкупить, чтобы раздобыть нужные сведения.

– Возможно, – согласилась с улыбкой королева. – Ботвелл не такой, как все, и окружение у него соответствующее.

Мейтленда ничуть не удивило, что королева оказалась в лагере почитателей Ботвелла: женщины весьма чувствительны к обаянию мужчин, – но он все же решил уточнить:

– И в чем же его особенность?

– Френсис Хепберн одним взглядом может выманить утку из воды, – ответила Анна Датская, посмотрев на канцлера в упор.

– Я желаю, чтобы его нашли! – вопил король. – Он должен быть пойман и доставлен обратно в тюрьму!

– Если бы господин канцлер сегодня вышел на Нижнюю Луку, Ботвелл мог бы уже сидеть в тюрьме, – ехидно заметила королева.

Придворные потупили взоры, фрейлины захихикали, а Мейтленд послал Анне ядовитый взгляд, который та предпочла не заметить.

– Что это значит? – потребовал объяснений король.

– Лорд Ботвелл с толпой горожан явился сегодня верхом в Нижнюю Луку и заявил, что вернется в тюрьму сам, если за ним придет наш канцлер. Слуги многоуважаемого мистера Мейтленда сказали, что его нет дома, но, как я понимаю, он сидел, затаившись в своем кабинете.

Король расплылся в улыбке, а потом и вовсе расхохотался.

– Ай да Ботвелл! Обвел вокруг пальца самого Мейтленда! Френсис отличный рыболов – поймал тебя как лосося! Он чертовски хорошо знал, что ты не посмеешь и носа высунуть из дому! Теперь весь город знает, какой ты трус!

– Его поведение оскорбительно для короны, – буркнул канцлер. – Он подорвал достоинство вашего величества и должен быть сурово наказан!

– Он подорвал твое достоинство, Мейтленд, – возразил король, но слова канцлера его все же задели, поэтому уточнил:

– Как именно ты бы его наказал?

– Конфискацией, – быстро ответил Мейтленд, – всего имущества: домов, поместий.

– Нет! Только не это! – воскликнула королева. – Френсис ведь наш кузен, Джеймс. Я знаю, что он бывает безрассуден, а порой и высокомерен, но это самый добрый из всех, кого я знаю, и всегда был верен вашему величеству. Он никогда не участвовал ни в каких заговорах против нас и всегда был честен, не в пример другим.

– Он обвиняется в колдовстве, дорогая, – возразил Джеймс.

– Нелепее обвинений не придумаешь! Ваши собственные пэры были до того оскорблены ими, что даже не пожелали съехаться для суда над Френсисом! Пожалуйста, дорогой муж, не будь так суров с ним. Он наш верный друг, а таких у нас мало.

– Мы должны наказать этого прохвоста в назидание остальным! – не унимался Мейтленд.

– Сэр! Вы забываетесь! – воскликнула королева, выпрямившись в струнку от ярости, и повернулась к королю: – Я была бы очень огорчена, сир, если бы вы строго наказали нашего кузена. Сейчас середина лета, жара, и, насколько я знаю Френсиса, он убежал, чтобы искупаться.

Побег Ботвелла королева представила как незначительное событие. Джеймс обнял свою хорошенькую жену одной рукой и успокаивающе проговорил:

– Позволь, любовь моя, думать об этом мне.

Королева направилась к двери своей спальни и, открыв ее, низким голосом произнесла:

– Еще довольно рано, Джейми. Отпусти господина канцлера и возвращайся в постель.

Голубые глаза королевы излучали совершенную невинность, но взгляд, посланный ею королю, был столь красноречив, что тот вмиг почувствовал, как восстала его плоть.

На этот раз Мейтленду пришлось уйти несолоно хлебавши, но он был не из тех, кто так быстро сдается. Королева выиграла этот раунд, сделав ставку на зов плоти, а такие приемы он искренне презирал. Придется искать нечто такое, что способно разжечь гнев короля на Хепберна, а потом поддерживать его и раздувать до тех пор, пока его величество не примет нужное канцлеру решение и конфискация не осуществится.

Неожиданно ему вспомнились слухи, что в пограничные рейды вместе с Ботвеллом этой весной ходила какая-то дама. Никто ничего о ней не знал, но все утверждали, что она красавица. Шпионы канцлера также сообщили, что Ботвелла из Эдинбурга к границе сопровождал верхом не только незаконнорожденный сводный брат, но и очаровательная незнакомка. Мейтленд пока не представлял, каким образом можно использовать сведения об этой женщине, но считал, что должен их иметь. Вызвав одного из своих самых надежных людей, приказал:

– Отправляйся в Эрмитаж и, не привлекая внимания, разузнай все, что можно, о женщине, которая там живет вместе с Ботвеллом. Срок – неделя.

Через несколько дней шпион вернулся и сообщил не находившему себе места Мейтленду:

– Леди Катриона Лесли, графиня Гленкирк.

– Ты уверен? – изумился канцлер.

– Я узнал это от ее служанки.

Информатор не стал уточнять, что просто-напросто выманил бедную девушку из замка, под пытками заставил сказать имя хозяйки, а потом перерезал ей горло.

Память услужливо подсказала канцлеру, в какой связи он слышал это имя. Королевский камердинер был у него на содержании, и он немедленно послал за ним.

– Что ты знаешь о Катрионе Лесли?

Барра написал ответ в блокнотике, который висел у него на груди: «Была тайной королевской любовницей, но сбежала от него. Джеймс по-прежнему вожделеет ее», – вырвал листок и протянул канцлеру. Джон Мейтленд прочитал написанное и потер руки: наконец-то нашлось оружие, с помощью которого он сможет уничтожить Френсиса Хепберна! Однако он должен был быть совершенно уверен в том, что его шпион что-нибудь не напутал, следовало все еще раз проверить, – чтобы обрести полную уверенность.

Барра получил мешочек с золотом и, кланяясь, покинул апартаменты канцлера, а тот принялся думать.