Когда парламентарии собрались 29 мая, король обвинил графа Ботвелла в претензиях на трон, якобы он заявлял, что имеет на него больше прав, – и предложил парламенту ратифицировать указ о конфискации всей собственности графа.

Френсиса Хепберна поразили действия кузена. У них с Джейми порой случались трения, но он всегда старался избегать открытого противостояния с королем. То, что Джеймс обвинил его в претензиях на трон, не вызывало ничего, кроме смеха. Из всех желаний, которые у него были, управление страной стояло бы для него на последнем месте. Однако подлинный замысел кузена он разгадал: Джеймс завуалировано просил парламент о поддержке.

Если бы дворяне знали, что король ищет помощи, то, скорее всего, оказали бы ему поддержку. Но за всеми поступками Джеймса лорды углядели интриги Джона Мейтленда. Поскольку дворянство Шотландии ненавидело канцлера, парламент буквально взорвался криками в поддержку Френсиса Хепберна, продемонстрировав таким образом неповиновение королю.

– Он намерен нас уничтожить, – обреченно сказала Катриона. – Неужели в нем нет ни капли доброты? Ведь все, чего мы хотим, – это пожениться и жить в мире.

– Мейтленд хочет расправиться со мной в назидание остальным, а усугубляет ситуацию еще и то, что Джейми хочет заполучить тебя обратно.

– Но если я вернусь к нему, нам это поможет? Наверное, я бы умерла, прикоснись он ко мне хоть пальцем, но если бы король вернул твою собственность, я бы сделала это ради тебя, любовь моя.

Он притянул ее к себе.

– Да я бы скорее придушил тебя, чем позволил кому-то прикоснуться к тебе! Даже думать не хочу, что ты меня покинешь! Боже, да одна только мысль, что кузен будет обнимать тебя, приводит меня в неистовство!

– Но я не хочу, чтобы ты страдал! Любимый! Увези меня отсюда! Пожалуйста, увези, пока еще не поздно!

– Дай мне еще немного времени: хочу все-таки попытаться примириться с Джейми.

В испуге Катриона прильнула к нему. Она чувствовала себя загнанным животным, вокруг которого стягивается сеть охотника, но справилась с собой и постаралась выглядеть спокойной. Возлюбленному сейчас необходимо собраться с силой, а не утешать слабую заплаканную женщину.

Пришло известие, что король в настоящее время находится в Фолклендском дворце, и Ботвелл со своими людьми верхом пустился в путь. Отправилась с ним и Катриона. Глубокой ночью, между часом и двумя 20 июня 1592 года, они окружили Фолклендский замок, но Джеймс, предупрежденный охраной, заперся вместе с королевой в укрепленном донжоне. К семи часам утра к замку потянулись зеваки посмотреть на происходящее, и Ботвелл был вынужден отступить. Местные жители узнали пограничного лорда, и разразились приветственными криками.

Второго июля был оглашен королевский указ о наборе добровольцев для преследования графа Ботвелла, но на него никто не откликнулся. На оставшуюся часть лета Джеймс удалился в замок Далкит. Первого августа местные землевладельцы Лоджи и Берли тайком провели Ботвелла в замок в надежде на то, что ему удастся встретиться с королем и публично извиниться перед ним.

Было решено, что гостиная королевы идеальное помещение, где граф сможет перехватить короля. Джеймс никак не пройдет мимо, когда отправится в спальню жены. Френсис Хепберн преклонил колено перед королевой, поцеловал протянутую руку, затем перевернул кисть и поцеловал ладонь.

– Какой же вы плут! – смущенно засмеялась королева, отдергивая руку, однако лицо ее разрумянилось, а сердце забилось быстрее.

Ботвелл выпрямился во весь свой немалый рост и с улыбкой произнес:

– Благодарю вас, мадам, за дозволение дождаться здесь его величества. Мне необходимо наконец объясниться с ним: без его согласия кардинал не разрешает развод моей возлюбленной, и мы не можем пожениться. Катриона всегда была предана вашему величеству, и ей также доставляет боль происходящее.

– Вы ее очень любите, не правда ли, Френсис?

– Мадам, я не знал такого счастья и мира в душе до тех пор, пока в мою жизнь не вошла Катриона. Если бы мы только могли примириться с Джейми. Все, о чем мы просим, ваше величество, это позволить нам мирно жить в Эрмитаже. Мы сами могли бы даже покинуть страну, если такова будет воля короля. Я прошу лишь оставить Эрмитаж для наших будущих детей. Они не должны забывать, что родились шотландцами и верноподданными короля Джеймса Стюарта, как и мы с Катрионой.

Королева была явно тронута его словами.

– Я замолвлю за вас словечко перед королем, кузен. У Джеймса сейчас в голове полнейший кавардак – так на него влияет господин Мейтленд.

Она села, похлопала рукой по соседнему стулу, и Ботвелл опустился рядом с ней.

– Беатрис, – обратилась королева к одной из придворных дам, – не забудь предупредить, если появится его величество. Я желаю поговорить с графом наедине. – Окинув взглядом остальных фрейлин, Анна добавила: – А вы можете пока заняться чем-нибудь полезным: вышивкой или музицированием.

Фрейлины присели в реверансе и быстренько перебрались в другой конец зала, оставив королеву с графом беседовать без посторонних.

– Что ж, кузен Френсис, теперь можете рассказать, как начался этот ошеломительный роман с графиней Гленкирк. Я полагала, что она искренне любит своего мужа.

Граф постарался передать историю так, чтобы не задеть чувств королевы и не вызвать ненужных вопросов.

– Видите ли, мы с Катрионой подружились еще до того, как вы, ваше величество, появились в Шотландии. Гленкирк мой дальний родственник. Полагаю, вы знаете, что его мать из рода Стюартов? Мне всегда нравилась Катриона – хорошо воспитанная и образованная, и я наслаждался ее обществом. В те давние времена нас ничто, кроме бесед, не связывало, но шли годы, и, ваша милость, я стал чувствовать, что все больше влюбляюсь в нее. Я как мог скрывал свои чувства, поскольку знал ее как леди, исполненную добродетели. Представьте же мое изумление, когда я узнал, что она борется с такими же чувствами по отношению ко мне! В общем, мы любим друг друга.

Глаза королевы были полны слез.

– Ну а что же бедный Гленкирк?

– Он тоже любит ее, но смирился и позволил уйти.

– Возможно, – произнесла королева, многозначительно взглянув в сторону стоявших кружком дам, – граф намеревается вступить в другой брак? Муж миссис Андерс недавно скончался от кори, так что она опять овдовела.

Ботвелл изрядно сомневался, что Патрик Лесли возжелает соединиться браком с этой придворной дамой, но поскольку нуждался в поддержке королевы, не стал ей перечить.

– Вполне возможно, но прежде ему необходимо освободиться от уз предыдущего брака, а король не позволяет архиепископу Сент-Андрусскому подписать прошение о разводе.

– Я помогу, Френсис, – пообещала королева.

В это мгновение возвратилась леди Рутвен, бледная как полотно, и, заикаясь, пролепетала:

– Ваше величество, его величество там, в коридоре. Он приказал передать вам, что граф Ботвелл проник во дворец, и любой, кто попытается проводить его к вам, будет наказан.

– Проклятье! – в сердцах воскликнул Френсис Хепберн. – Нет ли здесь другого выхода?

Королева быстро прошла в спальню и, открыв незаметную дверь, показала узкий проход на лестницу.

– Этим путем пользуется моя служанка. Лестница выходит в служебный двор.

Френсис поцеловал ей руку.

– Благодарю вас, мадам, и благословит вас Господь!

– С Богом, – улыбнулась королева.

Закрыв за ним дверь, королева вернулась в будуар и, взявшись за вышивание, проговорила:

– Беатрис, спросите короля, не намерен ли он простоять в коридоре всю ночь.

Фрейлины захихикали, да и сама Анна закусила губу, чтобы не рассмеяться в голос, когда Джеймс в сопровождении своих стражников вломился к ней. Солдаты тут же принялись шарить пиками под мебелью и за гардинами, и королева возмутилась:

– Что все это значит?

– Во дворце Ботвелл, дорогая!

Анна тут же приняла оскорбленный вид и воскликнула:

– И вы его ищете в моей спальне? Это что, очередные происки господина канцлера? То он утверждал, будто мой любовник граф Мори, а теперь удостоил этой чести графа Ботвелла?

Королева повернулась к фрейлинам и провозгласила:

– Распахните пошире дверцы всех шкафов: дайте его величеству убедиться, что здесь никто не скрывается! – Затем Анна обратилась к королю: – Когда закончите, пожалуйста, уходите – оставьте меня в покое! От всей этой суматохи опять разыгралась мигрень!

Разочарованный, король удалился к себе в спальню, в свою пустую постель. Столь же разочарованный Ботвелл возвратился в Эрмитаж, к тихой размеренной жизни, в ожидании, когда король наконец смилостивится.

В октябре прошел слух, что король намерен посетить приграничье, и Ботвелл с Катрионой немедленно оставили Эрмитаж и укрылись в охотничьей хижине, хорошо скрытой от посторонних глаз. Замок Эрмитаж остался открытым, так что король теперь не мог обвинить кузена в неповиновении.

Едва вернувшись в Эдинбург, король подвергся нападкам леди Маргарет Дуглас. На этот раз она решила привлечь к себе как можно больше внимания и прямо перед воротами дворца подняла крик, взывая о милосердии к ней самой и ее детям, именем Господа моля вернуть им собственность Ботвелла.

Джеймс пришел в ярость оттого, что оказался в столь неловком положении в присутствии целой толпы, привлеченной криками, и опять запретил леди появляться ему на глаза.

– Не представляю, как Френсис выносил ее столько времени, – возмущенно буркнул король жене. – Она совершенно невыносима, и ей нет до него никакого дела – думает только о поместьях!

Это был именно тот момент, которого так долго дожидалась Анна, и, постаравшись, чтобы вопрос прозвучал незаинтересованно, невинным тоном спросила:

– Разве они не были счастливы?

– Это был обычный брак по расчету, просто политическое дело. Ему повезло, что он отделался от нее.

– В таком случае, мой дорогой, почему ты не позволяешь кардиналу дать развод леди Лесли? Ботвелл глубоко и искренне влюблен в нее.