Джеймс двинул свои силы из Эдинбурга на Лит, тогда как Ботвелл спокойно отошел к Далкиту, как будто вовсе не его преследовали. Джеймсу пришлось вернуться в Эдинбург, проиграв при этом своему кузену еще одно очко. Пограничный лорд после этого проскользнул через границу в Англию, где и жил тихо и спокойно до тех пор, пока королева Елизавета не была вынуждена признать его пребывание на своей территории и выслать.

Френсису Хепберну теперь надлежало решить, что делать: либо сдаться Джеймсу, либо примкнуть к северным графам. Понимая, что ему придется, возможно, покинуть Шотландию, он отправился на север, чтобы попытаться встретиться с Катрионой. Больше никого у него не осталось. Геркулес был схвачен и повешен еще в прошлом злополучном феврале. Маргарет Дуглас и дети вели себя так, словно его вообще не существовало на свете. Но захочет ли видеть его Катриона Лесли?


Катриона чувствовала, что у Хантли ее ждет Ботвелл, поэтому позвала дочерей и, прежде чем уехать, пообещала:

– Я скоро вернусь, мои милые, и больше уже никогда не расстанусь с вами.

Когда Аманда и Мораг убежали играть, Бесс, которой уже исполнилось двенадцать лет, негромко спросила:

– А лорд Ботвелл тоже приедет в Хантли, мама?

Первой реакцией Катрионы было ответить дочери, что это не ее дело, но, подумав, она приобняла Бесс, которая уже начала превращаться из девочки в девушку, и доверительно сказала:

– Мне думается, да, но ты не должна на меня сердиться. Если это и произойдет, то с разрешения твоего отца. Однажды ты тоже полюбишь, и тогда, возможно, поймешь свою мать.

– Я не буду любить никого, кроме законного супруга! – заявила Бесс.

Катриона улыбнулась и прижала дочь к себе.

– Как это замечательно – быть такой юной и уверенной, моя дорогая! Надеюсь, в мое отсутствие ты будешь помогать бабушке и присматривать за своими сестрами и малышами.

Бесс Лесли на мгновение взглянула на мать и вдруг обхватила ее руками:

– Ты ведь вернешься? Не оставишь нас навсегда одних?

– Нет, дитя мое, никогда! – преодолевая комок в горле, пообещала Кэт. – Я люблю вас и обязательно вернусь. Не бойся, родная!

Перед отъездом с невесткой захотела поговорить Маргарет Лесли.

– Я знаю, что мой сын обошелся с тобой ужасно и жестоко, так что не могу тебе препятствовать попрощаться с Френсисом Хепберном. Но когда вернешься в Гленкирк, ты опять должна стать доброй женой для Патрика. Он уже достаточно наказан.


И вот теперь, трясясь в седле, графиня Гленкирк скакала по холмам, за которыми располагались земли Хантли. Эллен хотела было ехать вместе с ней. Мол, Сюзан может не справиться, поскольку еще не имеет опыта, – но Катрионе удалось убедить ее остаться с Бесс, которая якобы куда больше нуждается в помощи. Истина же заключалась в том, что она не хотела, чтобы старая служанка присутствовала при ее встрече с лордом Ботвеллом. Что касается Сюзан, то Кэт надеялась на ее скромность и преданность своей хозяйке.

Наконец на горизонте показались башни замка Хантли, и сердце Катрионы пустилось вскачь.

– Полагаю, вы не захотите, чтобы мы остались, – неодобрительно заметил Конелл, сопровождавший со своими людьми графиню.

– Нет, мне в этом доме не требуется защита, ведь моя бабушка была из Гордонов.

– Я не их имел в виду, – буркнул Конелл.

Кэт рассмеялась.

– Ты говоришь о лорде Ботвелле? Это скорее его нужно защищать от меня!

Конелл помимо воли не смог удержаться от смеха. Он уже давно потерял всякую надежду понять своих господ, а если и пытался, то приходил в замешательство.

Конские копыта зацокали по внутреннему двору замка Хантли, где гостей уже ждал хозяин, Джордж Гордон, со своей прелестной женой, француженкой Генриеттой. Спешившись, Катриона тепло приветствовала их, но глаза ее безостановочно шарили по всему пространству двора. Лорд Гордон рассмеялся.

– Он приехал всего два часа назад, Кэт, и пожелал прежде всего принять ванну. Не думаю, что он уже готов к встрече с тобой.

И тут она увидела его на верхней ступени лестницы. Несколько мгновений они смотрели друг на друга словно завороженные, потом Катриона сделала несколько шагов вперед, но тут ноги отказались служить ей. Уже в следующее мгновение он был возле нее: сильные руки держали, а темно-голубые глаза буквально пожирали. Она обхватила его за шею, когда он склонил голову и завладел ее губами. Все, что их окружало, – двор замка, лошади, слуги, Гордоны, – потеряло свои очертания, расплылось и исчезло, а они растворились друг в друге. Жадно, страстно их губы требовали друг друга, не чувствуя насыщения.

Чары этого момента были разрушены Генриеттой Гордон. Повернувшись к мужу, она удивленно воскликнула:

– Но, Джордж, почему ты не сказал, что леди Лесли и лорд Ботвелл… знакомы? Я ведь отвела им апартаменты в противоположных концах замка.

Френсис Хепберн оторвался от Катрионы, и они оба зашлись в искреннем смехе.

– Ох, Джордж, – поддразнила хозяина замка графиня Гленкирк, – как это вы упустили из виду такую мелочь?

Хантли выглядел удрученным. Ботвелл, поставив Катриону на ноги, спросил:

– Похоже, теперь ты можешь держаться на ногах, дорогая?

– Да, Френсис, все в порядке.

Пограничный лорд повернулся к миниатюрной хозяйке замка и, взяв в свою широкую ладонь ее пухлую ручку, улыбнулся с высоты своего внушительного роста.

– И какие же из этих апартаментов больше, Риетта?

– Конечно, те, что предназначены для леди Лесли. Ведь у женщины всегда и одежды больше, и других необходимых вещей…

Графиня Хантли была совершенно обескуражена.

– В таком случае, – серьезно предложил лорд Ботвелл, – не будете ли вы столь любезны распорядиться, чтобы мои вещи перенесли в апартаменты леди? Ведь нам понадобится всего одна кровать. – Повернувшись к хозяину замка, он добавил: – Джордж, прошу нас извинить, но мы исчезнем до ужина. Я не видел миледи больше года, а нам так много надо рассказать друг другу! Надеюсь, вы поймете…

Приобняв Катриону за талию, он повел ее наверх, в глубь замка.

Генриетта Гордон смотрела на мужа, которого, похоже, забавляла эта ситуация, с таким возмущенным видом, что ему пришлось поведать ей все перипетии трагической истории Ботвелла и Катрионы. Когда рассказ подошел к концу, хорошенькая графиня Хантли едва не расплакалась и возмущенно воскликнула:

– Ох, Джордж! Этот Джеймс Стюарт… – il est un cochon![9]

С этого момента она стала верной союзницей опального графа и бедной леди.

Ботвелл около часа терпеливо ждал возможности остаться с Катрионой наедине, но не давали слуги, которые переносили его вещи. Расписанная цветами фарфоровая ванна привела Кэт в восторг. Слуги наполнили ее горячей водой, Сюзан разыскала среди вещей хозяйки душистое мыло, пахнущее гиацинтами, и принялась выпроваживать из комнаты посторонних. Когда она повернулась к Ботвеллу, намереваясь выгнать и его, он обхватил ее за талию.

– Ты ведь не Эллен, правда? Слишком юна.

– Нет-нет, сэр! – Под его взглядом щеки девушки запылали румянцем. – Я Сюзан, ее племянница, а моя тетушка приглядывает теперь за молодой мисс.

– Очень хорошо, Сюзан, – доброжелательно произнес Ботвелл. – Теперь ты можешь удалиться в комнату для слуг, хорошенько отдохнуть и поесть. А если кто-нибудь позволит себе обидеть тебя, то будет иметь дело со мной, так ему и скажи.

– Но, сэр, я должна помочь миледи принять ванну!

Мягко, но настойчиво Ботвелл подтолкнул девушку к двери.

– Я сделаю это сам, не в первый раз. И запомни: тебе не следует сюда приходить, пока тебя не позовут.

Он запер за ней дверь и повернулся к Кэт, совершенно обессилевшей от сдерживаемого смеха.

– Ах, Ботвелл, ну ты и проказник! Она же будет рассказывать об этом всю свою жизнь!

– Ваша ванна готова, мадам, так что милости прошу.

– Помоги мне.

Кэт повернулась к нему спиной, и его пальцы заскользили по длинному ряду маленьких серебряных пуговиц, расстегивая одну за другой. Ее удивило, что у него дрожат руки. Наконец он справился, и она спустила свое бархатное платье для верховой езды с плеч, позволила ему упасть, и вышла из него, оставшись в шелковой нижней сорочке с глубоким вырезом, шелковых нижних юбках и кружевных чулках с подвязками. Она сама сняла сорочку, предоставив ему расстегивать корсет. Обнаженная до пояса, она посмотрела на любимого, и этот взгляд был полон неприкрытого желания.

– Продолжай… – попросил он хрипло.

Позволив своим нижним юбкам соскользнуть по крутым бедрам вниз, она грациозно выступила из них, представ перед ним обнаженной, в одних лишь кружевных вязаных чулках и розовых подвязках. Граф со стоном отвернулся, а она, улыбнувшись, быстро избавилась от чулок и шагнула в воду. Обнаружив, что она уже удобно устроилась в ванне, Френсис сел рядом, заметив:

– Ты способна соблазнить и целую толпу ангелов!

– Должно быть, ты очень соскучился, если так быстро возбудился. Я польщена.

Он мрачно взглянул на нее.

– Сказать по правде, все было как раз наоборот: я задирал каждую юбку, до которой мог дотянуться, пытаясь потушить тот огонь, что ты разожгла в моем сердце, но всякий раз терпел неудачу. Я никогда не переставал ни любить тебя, ни нуждаться в тебе, и не думаю, что это когда-нибудь случится.

– Ох, Френсис, – вздохнула Катриона. – Я безумно страдала все эти долгие месяцы. И тоже никогда не перестану любить тебя.

– Да, – произнес он с горечью, – но все же подарила мужу еще двоих детей!

Кэт рассмеялась, и смех ее серебряным колокольчиком прозвенел в тишине комнаты.

– Ох, Ботвелл, какой же ты глупый! Считать разучился? Это ведь твои дети!

Френсис едва не лишился дара речи.

– Ты… уверена, Кэт?

– Представь себе, да! О, мой милый, подумай, не странно ли, что я, мать шестерых детей, не забеременела от тебя, у которого тоже есть дети? – Он кивнул, соглашаясь, и она продолжила: – Все женщины нашей семьи знают секрет, как предотвратить зачатие. Его привезла моя мать с Востока. Когда король не позволил мне получить развод, я знала, что не дам ему в руки оружие, которое можно было бы использовать против нас. Когда он потребовал, чтобы мы расстались, я поняла, что не смогу жить дальше, если у меня ничего от тебя не останется. И хотя к Гленкирку я вернулась уже больше месяца беременной, он считает, что близнецы – от него, потому что не ждал ни секунды, чтобы осуществить свои права супруга. Да и мать заверила его, что в их семье близнецы всегда появлялись чуть раньше срока.