– Но что, если старая королева умрет? Тогда наш король уедет в Лондон?

– Конечно, Джейми! Он с нетерпением ждет момента, когда сможет покинуть Шотландию. Твоему дяде Адаму придется тоже отправиться в Лондон, чтобы представлять наши интересы, но вы с Изабеллой должны остаться здесь. Гленкирк никогда не должен оставаться без хозяина, иначе он обречен. Научи своих сыновей любить эту землю, чтобы она никогда не осталась без Лесли.

– Ты так говоришь, мама, словно никогда больше не увидишь Гленкирк.

– Я и не увижу. Не думаю, что Джеймс когда-нибудь забудет то оскорбление, которое я ему нанесу. Будь уверен, если мне случится когда-нибудь ступить на английскую или шотландскую землю, где правит наш кузен, меня тут же схватят и бросят в тюрьму, а то и убьют. Так что родину я покину навсегда.

Джеймс Лесли грустно улыбнулся.

– Что же… Вы пожертвовали собой ради нас – Лесли. Не надо более, мама! Хоть я публично и прокляну тебя, ты уедешь с моим благословением и моей любовью.

Катриона одарила сына улыбкой и шутливо прикрикнула:

– А теперь ступайте вон, ваша светлость! Мне надо обдумать свадьбу.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Джейми!

Он уже направился к выходу, когда услышал:

– Я весьма признательна вам, милорд. Из вас получится прекрасный граф и хозяин Гленкирка. Мне чертовски жаль, что я не смогу увидеть плоды вашего правления.

Юный Джеймс Лесли уважительно поклонился своей матери и быстро вышел из ее комнаты.

Глава 39

Невеста Джеймса Лесли, Изабелла Гордон, была младшей дочерью Джорджа и Генриетты, графа и графини Хантли. Поскольку их имение два года назад было сожжено фанатиками-протестантами, свадьбу решили провести в Гленкирке. В кулуарах дворца поговаривали, что выбор пал на Гордонов не потому, что они принадлежали к Римско-католической церкви – да ее приверженцами были половина жителей Шотландии, – а потому, что несколько лет тому назад они открыто приютили опального графа Ботвелла.

Несмотря ни на что, король дал свое благословение на этот брак и даже пообещал присутствовать на венчании, назначенном на 20 декабря. Новобрачные собирались провести зимний сезон в Эдинбурге и принять участие во всех праздниках с Рождества до Двенадцатой ночи.

Как только была назначена дата бракосочетания, по настоянию Катрионы Изабелла перебралась в Гленкирк.

– Ты должна научиться, как управлять этим замком, если собираешься стать здесь хозяйкой, – объяснила будущая свекровь.

– Но, мадам, – возразила девушка, хорошенькая и добрая, но немного склонная к лени, – вы же всегда будете рядом и, безусловно, поможете мне.

– Нет, дорогая, я не собираюсь жить в Гленкирке, король настаивает на моем возвращении ко двору, и мне придется перебраться в свой дом в Эдинбурге. Однако здесь остается бабушка Джейми, к которой ты всегда можешь обратиться за советом. Мег знает Гленкирк лучше любого из нас.

Джордж Гордон внимательно посмотрел на Катриону и обратился к дочери:

– Изабелла, душа моя, не сходишь ли в детскую посмотреть, уложила ли няня малышей?

– Конечно, папа.

Девушка покорно встала и отправилась наверх, подумав: «Интересно, что это у них за секреты от меня?»

– Что-то случилось, Кэт? – спросил Хантли, когда его дочь вышла из зала. – Только не говори, что Джейми опять добивается тебя.

– Увы, да, Джордж. Мне разрешено полгода соблюдать траур по Патрику, а весной явиться ко двору для утех короля.

– Вот же ублюдок! – выругался лорд Гордон.

– Не переживай, Джордж, я сумею обвести его вокруг пальца.

Граф Хантли всмотрелся в лицо графини Гленкирк, и на лице его медленно появилась улыбка.

– Ну ты и лиса, Кэт! Но он не станет мстить Джейми?

– А как он объяснит обществу, если обрушит свой гнев на двух ни в чем не повинных и преданных ему молодых людей? Они же ни сном ни духом…

– Так вот почему такая спешка с венчанием?

– Нет, это предложил его величество. Джеймс считает, что наследование Гленкирка должно быть осуществлено как можно скорее.

Гордон усмехнулся:

– Думаю, причина в другом, и он надеется, что так ты быстрее окажешься в его постели.

Катриона в голос расхохоталась.

– Бедный Джейми будет весьма огорчен, когда узнает, сколь призрачны его надежды!

Генриетта Гордон вздрогнула, подалась вперед и негромко спросила:

– Что ты задумала, Кэт?

– Не задавай вопросы, на которые я не могу ответить.

– Но, Кэт…

– Не открывай без нужды свой нежный ротик, дорогая! – вмешался Джордж.

И вот так, занимаясь подготовкой пышной свадьбы старшего сына, Катриона Лесли тайно готовилась к побегу в Италию. В этом предприятии ей содействовали банкиры семьи Лесли и многолетние их деловые партнеры – Кира.

В ближайшие несколько месяцев все огромное состояние Катрионы должно быть переведено в римское отделение их банка через Париж. Если король Франции и мог бы объединиться с шотландским, то папа римский на это никогда бы не пошел, в особенности если речь зашла бы о благородной вдове-католичке, которая всего лишь хотела защитить свою добродетель от преследований самого известного в Европе еретика-протестанта.

Было решено, что Катриона на корабле пересечет Северное море, затем пролив Ла-Манш, высадится на побережье Франции, а оттуда отправится в Италию по суше, поскольку дальнейший морской путь представлялся слишком опасным, ведь Средиземное море кишело турецкими пиратами. В ее распоряжении будет удобная карета, кучер, лакеи и конная охрана. В Гленкирке о планах Катрионы знал только Конелл Мор-Лесли, командир вооруженной стражи. Она хотела, чтобы в ее окружении были только люди из Гленкирка, и Конелл взялся обеспечить такую охрану и прислугу.

– Ладно. Если уж выбирать между браком с Ботвеллом или положением королевской шлюхи, то Ботвелл – меньшее зло. Я помогу вам, ваша светлость, только дайте время, чтобы подобрать людей. Это должны быть католики – протестантов в Италии не жалуют, никаких юнцов – у них слишком горячие головы. Самые подходящие – мужчины лет двадцати-тридцати. Никто ничего не будет знать до самого последнего момента, так меньше шансов, что какое-нибудь словечко дойдет до ушей шпионов Джейми. Кого возьмете из служанок?

– Сюзан и, возможно, еще кое-кого.

Он кивнул, ничуть не удивленный, что она уже все продумала. Как и ее прабабка Джанет Лесли, Кэт ничего не делала просто так. Многие недооценивали ее ум и изобретательность, за что и поплатились. Эта мысль вызвала у него ухмылку, и Катриона поинтересовалась:

– Чему это ты улыбаешься?

Пронзительный взгляд его синих глаз резко контрастировал с суровым обветренным лицом и лукавой улыбкой.

– Да вот подумал, что отдал бы свое годовое жалованье только за то, чтобы взглянуть на лицо Джейми Стюарта, когда он узнает, что вы опять сбежали от него!

– Ох, Конелл, – упрекнула его Катриона, едва сдерживая смех, – неужели ты совсем не испытываешь уважения к короне?

– К короне – испытываю, да! Но к кузену Джейми? Лишь круглый идиот или самонадеянный упрямец станет преследовать женщину, которая явно его не хочет. А разве с такими чертами характера можно быть хорошим королем? Сомневаюсь…

– Свои королевские обязанности он исполняет неплохо, а вот в личной жизни грешит. Ему никогда не было уютно в своей семье, хотя он отчаянно этого желал. – Кэт повернулась к окну и, устремив взор на дальние холмы, задумчиво проговорила: – Ах, Конелл! Ведь все, чего я хотела, – это тихо-мирно жить в Гленкирке.

– Да ну! – воскликнул старый вояка. – Не пытайтесь обмануть сами себя. Вы всегда были как вихрь. И это вовсе не лорда Патрика тянуло ко двору. – Она выглядела такой пораженной, что он улыбнулся. – Ах, девочка, не стоит теперь из-за этого переживать. Я ведь и сам Лесли – хоть и не с той стороны одеяла, – и знаю, что у всех женщин этой семьи строптивый характер.

Осенние дни были короткими, и Катриона использовала каждую возможность для конных прогулок по имению, передав организацию свадьбы в опытные руки Мег. Свекровь всегда понимала невестку куда лучше, чем ей бы того хотелось, и однажды вдруг пожелала присоединиться к Катрионе.

– Сегодня слишком хороший день, чтобы сидеть дома, – громко заявила старшая вдовствующая графиня, в основном для ушей конюхов. – Хочется наконец увидеть эти поля маргариток не только из окна комнаты. – Забравшись в седло, Мег засмеялась: – Боже! Уже, наверное, года два я не ездила верхом. Ну что, вперед, Кэт?

Ее старая гнедая кобыла, побуждаемая хозяйкой, поковыляла к тропинке, и Катриона следом, гадая, что это Мег вздумалось вдруг отправиться на прогулку именно с ней. Около четверти часа они ехали в полном молчании, а затем Мег придержала кобылу и повернулась к спутнице.

– Итак, Мег, что подвигло вас взобраться на старушку Брауни? Только не рассказывайте мне про эти ваши маргаритки! – прямо спросила Кэт, глядя свекрови в лицо.

Мег Лесли расхохоталась.

– Мне этот предлог показался удачным, но тебя ведь не проведешь. Ты права – маргаритки меня интересуют меньше всего. Лучше скажи, когда ты нас покинешь?

Катриона ничуть не удивилась и честно ответила:

– После свадьбы Бесс и Генри.

– Ты отправишься к нему?

– Да.

– А семье это ничем не грозит?

– Очень на это надеюсь. Поскольку король не догадывается, что Джейми все известно, не думаю, что ответственность за мое исчезновение он возложит на юного графа. Кроме того, чтобы его гнев не распространялся на семью, Джейми публично меня осудит за то, что столь позорно отвергла оказанную мне высочайшую честь.

Мег рассмеялась.

– Ловко! Стало быть, Джейми знает о твоем отъезде?

– Знает? Да помилуйте, Мег! Он сам все это и придумал. Я уже была готова сдаться, но Джейми решил, что сама его якобы невинность в этом деле и спасет нас, а другого случая мне не представится. Какую причину может предъявить публично Джеймс, чтобы оправдать необоснованную месть нашей семье? Мы ведем себя мирно, и Лесли из Гленкирка всегда были преданы короне. Это единственный момент, когда я могу бежать, не подвергая угрозе весь наш клан.