– У нас с вами много общего, моя прекрасная кузина, – произнес Жиль де Пейрак, и его наглый взгляд при этом уперся в ее декольте, а потом медленно поднялся к лицу. – Мы оба овдовели в самом расцвете лет, и как быть с нерастраченной энергией, опытом…

Катриона предпочла проигнорировать его намек, ограничившись светской улыбкой, и повернулась к Мими.

Когда подошло время обеда, она обнаружила, что место Жиля за столом рядом с ней. К ее великому смущению и негодованию, он тут же принялся ухаживать за ней: подкладывать на тарелку самые лучшие кусочки, подливать вина. Ей с трудом удавалось сдерживаться, чтобы оставаться в рамках приличия. Слава богу, соседом с другой стороны оказался преподобный Найл Фиц-Лесли, и она тихо обратилась к нему по-гэльски:

– Вы не думаете, что тетушка намеренно посадила по одну руку от меня своего противного сынка, а по другую – священника?

– Мысль, что любимый отпрыск сможет завладеть вашим состоянием, весьма соблазнительна для мамаши, – весело ответил Найл. – Но откуда вы знаете, что я говорю по-гэльски?

– Вы сами как-то обмолвились, что несколько лет провели в Кейтнессе. На каком еще языке вы могли бы там объясняться?

Оскорбившись ее подчеркнутым невниманием к его персоне, Жиль де Пейрак недовольно спросил:

– Что за язык, на котором вы бормочете? Звучит довольно противно.

Ответом Катрионы был лишь холодный взгляд, но Найл объяснил:

– Мы говорили по-гэльски, кузен. Госпожа графиня рассказывала о своей юности.

Катрионе удавалось избегать своего поклонника до самого вечера, а с прибытием на следующий день портнихи она и вовсе выбросила его из головы. Мадам привезла с собой трех помощниц и обширную коллекцию тканей. Лишь окинув взглядом Катриону, портниха возликовала:

– Ах, мадам графиня! Да одевать вас – сплошное удовольствие! Mon Dieu![15] Какая у вас тонкая талия! А грудь! Про кожу, глаза и волосы я вообще не говорю! Я так и вижу: стоит вам появиться при дворе, и наш государь забудет про всех своих любовниц. Когда я закончу свою работу, соперниц вам не будет!

Катриона счастливо рассмеялась.

– Сожалею, но должна вас разочаровать, мадам де Круа, но я не намерена представляться при дворе, поскольку еду в Италию, чтобы выйти замуж. Вам придется подобрать итальянские фасоны.

Лицо маленькой портнихи тут же омрачилось.

– А куда именно, миледи?

– В Неаполь.

– Ах! – Улыбка снова вернулась на лицо портнихи. – Неаполь! Климат там умеренный, и знать понимает толк в моде. Нам подойдет легкий бархат, хлопок, лен и шелк разной плотности. Декольте будут очень, очень низкие, юбки текучие и летящие. Внимание публики вам обеспечено!

По ее знаку помощницы принялись разворачивать рулоны тканей.

У Катрионы перехватило дыхание. Никогда еще ей не приходилось видеть такое разнообразие материалов и расцветок. Сразу же ее внимание привлек тонкий сиреневый шелк, и она указала на него.

– Для моего свадебного платья.

Мадам де Круа широко улыбнулась.

– Oui! Да! Но только для верхней юбки. Для нижней мы используем такого же цвета легкий бархат, только разошьем золотой нитью и жемчужинами. Рукава сделаем текучими словно вода и тоже оторочим по краю вышивкой. Очень подойдет для Неаполя. Конечно, если бы в ваших планах было остаться здесь и появиться при дворе, я сделала бы рукава узкими в плечах и обтягивающими запястья, а по центру широкими, но в платье такого фасона там, в теплом городе, вам будет жарковато. А теперь, мадам графиня, позвольте снять с вас мерки.

Оставшись в одной сорочке, Катриона встала на стул, а портниха и три ее помощницы засуетились вокруг нее, ни на мгновение не умолкая, трещали на своем французском. Неожиданно Катриона почувствовала чей-то посторонний взгляд и, обернувшись, увидела Жиля де Пейрака, который, стоя в проеме открытой в спальню двери, нагло рассматривал ее. Нисколько не смутившись, она сказала Сюзан по-гэльски:

– Приведи сюда Конелла, пусть уберет эту гадину.

Ей пришлось стоять на стуле и несколько напряженных минут делать вид, что не замечает наглеца, пока, наконец, рядом с Жилем де Пейраком не появился Конелл. Как можно тщательнее подбирая французские слова, он негромко сказал:

– Вы либо сами тихонько уберетесь отсюда по-доброму, милорд, либо вас уберу я в соответствии с распоряжением миледи.

Ничего не сказав, француз повернулся и удалился, сопровождаемый Конеллом.

– Сколько вам потребуется времени для моих туалетов? Вы сможете делать по платью в день? – спросила Катриона.

– Смогу, мадам графиня, но мне нужны помощницы.

– Это не проблема! Сообщите в Париж, мадам де Круа, чтобы сюда прибыли две дюжины ваших лучших швей, я им хорошо заплачу. Половина будут работать над платьями, а остальные займутся нижним бельем, накидками, постельными принадлежностями и другими мелочами.

Прочитав на лице портнихи явное недоумение, Катриона добавила:

– Отправьте свое доверенное лицо в банковский дом Жискара Кира, и ему скажут, что графиня Гленкирк может позволить себе такой каприз. Я хочу покинуть Пети-Шато как можно скорее!

Катриона посмотрела в сторону пустого дверного проема и почему-то вздрогнула.

Глава 45

За пару дней до отъезда Катрионы во двор замка Пети-Шато галопом влетел всадник, а спустя час ее попросили пройти в библиотеку. Дэвид Лесли де Пейрак был явно смущен и весьма обеспокоен. Развалившись, в кресле сидел элегантный незнакомый джентльмен, который тут же, как только Катриона вошла в комнату, вскочил.

– Моя племянница – мадам графиня Гленкирк. Катриона, это маркиз Виктуар.

Джентльмен склонился к руке Катрионы, почтительно коснулся губами, но задержал в своих пальцах чуть дольше допустимого. Голубые глаза маркиза не скрыли восхищения при взгляде на графиню, и он не смог удержаться, чтобы самую малость не пококетничать с ней. При этом кончики его напомаженных усов так забавно шевелились, что Катриона едва не расхохоталась.

– Мадам, я ваш преданный слуга, – проворковал маркиз, обдав графиню ароматом фиалок.

Изумрудные глаза Катриона озорно сверкнули.

– Вы вскружите мне голову такими любезностями, господин маркиз!

Восхищенный этой прекрасной женщиной, которая к тому же явно знала толк в светских любезностях, приезжий гость произнес новую изысканную фразу:

– Мадам, мне чрезвычайно повезло, его величество выбрал именно меня для вашего сопровождения в Фонтенбло.

– Ваш король желает меня видеть? Это, должно быть, какая-то ошибка, господин маркиз. Я всего лишь ненадолго остановилась во Франции по пути в Италию.

– Но ведь вы вдова Патрика Лесли?

– Да.

– Тогда никакой ошибки нет, мадам.

– Мне необходимо время, чтобы привести себя в порядок, господин маркиз. И, разумеется, сопровождение. Со мной поедут мои служанки, мой духовник и начальник моей охраны со своими людьми. И, конечно, во дворец мы последуем в моей карете.

– Ну, разумеется, мадам! Все приличия будут соблюдены.

Спустя час Катриона уже сидела в карете, им предстояло преодолеть семь миль через лес, разделявший Пети-Шато и Фонтенбло. Следуя советам Найла, она надела элегантное платье из темно-зеленого бархата, подчеркивавшее цвет ее глаз и белизну кожи. Линия декольте проходила очень низко, ничуть не скрывая ее пышные прелести. Довершала туалет плотная накидка с капюшоном из перемежающихся полос темно-зеленого бархата и мягкого бобрового меха, застегнутая на шее золотой пряжкой с изумрудом.

Всю дорогу преподобный Найл тихим голосом давал ей наставления:

– Генрих Наваррский весьма хитрая персона, так что не следует недооценивать его. Отвечай на его вопросы прямо, но только то, что ему следует знать, не более. Он любит женщин, особенно умных, образованных и хорошо воспитанных. Да и сам он обладает недюжинным обаянием.

– Но чего он хочет от меня?

– Я могу предположить, что Джеймс Стюарт обнаружил ваше отсутствие и обратился к своему другу королю, чтобы помог вас вернуть.

– Ни за что не вернусь обратно!

– Если Генрих именно поэтому возжелал увидеть вас, ma belle[16], вам следует использовать все свое обаяние, чтобы разубедить его.

– Mon pére! – воскликнула Катриона, шокированная. – И это мне советуете вы?

– Вы же хотите стать женой лорда Ботвелла или нет?

– Конечно, хочу! Господи, как я этого хочу!

– Тогда делайте то, что я вам советую!

Через несколько минут они уже въезжали в Фонтенбло, и, как только карета остановилась, маркиз тут же распахнул дверь, подал Катрионе руку, чтобы лично проводить к королю Франции.

– Все ваши сопровождающие должны остаться здесь.

Найл тоже вышел из кареты.

– Пожалуй, навещу своего старинного друга, отца Гюго, духовника его величества. Вернусь, как только вы будете готовы отправиться в обратный путь, мадам.

Набросив накидку, Катриона последовала за маркизом. Довольно долго они шли по запутанному лабиринту слабо освещенных коридоров, пока ее провожатый в конце концов не остановился у обшитой панелями двери.

– Сюда, мадам.

Повернувшись кругом, он исчез в темноте.

Стиснув зубы, Катриона повернула ручку двери и вошла в великолепно обставленную, хоть и небольшую, библиотеку, вроде бы пустую.

Но тут из занавешенного алькова вышел высокий мужчина.

– Подойдите же ближе, мадам графиня. Я вас не укушу.

Катриона приблизилась к его величеству и склонилась в глубоком реверансе.

– Монсеньор, вы очень любезны.

Улыбка тронула губы короля.

– Снимите накидку, мадам. Нам надо поговорить.

Катриона расстегнула золотую пряжку и, аккуратно положив накидку на ближайшее кресло, повернулась к королю Франции. Генрих был красив: чувственные губы, темно-карие бархатистые глаза. Окинув гостью взором – от прекрасного лица до совершенных полушарий, выдающихся над краем декольте, – король вынес свое заключение: