Сюзан едва не онемела.

– Эта сука? Клянусь Господом, я убью ее своими руками, когда доберусь до этой ревнивой шлюхи!

Гигант Хайр-ад-дин затрясся всем своим огромным телом, не сдерживая оглушительного смеха.

– Девочка, ты словно читаешь мои мысли! Но все же скажи, за что она так ненавидит твою леди?

– Эта чертова графиня, – сердито проговорила Сюзан, – была любовницей мужа моей миледи, а он ее бросил. Вот она и бесится. – Капитан понимающе кивнул и, чувствуя его симпатию, Сюзан быстро произнесла: – О, пожалуйста, сэр, верните нас! Мой господин и миледи богаты сверх всякой меры и выплатят любой выкуп, какой ни запросите!

– Я бы рад, но не могу. Вельможа, которому предназначена твоя госпожа, приближенный султана и пользуется его милостью. Если он узнает, что я не выполнил поручение его сестры – а он непременно узнает, – то с меня живого спустят кожу. Мне искренне жаль, девочка, но вы с госпожой должны покориться судьбе. Это вовсе не страшно, Чикала-заде-паша хорошо относится к своим женщинам.

Сюзан услышала поскрипывание деревянного корпуса корабля, который готовился сняться с якоря, и пришла в отчаяние.

– Ох, сэр, вы не понимаете! Миледи и лорд Ботвелл поженились совсем недавно после долгих лет разлуки. Без него она не мыслит жизни. А когда он узнает о случившемся, землю разорвет, но вызволит ее.

– Это меня не касается. Мое дело – доставить вас в Стамбул в целости и сохранности. А с твоей хозяйкой ничего не случится – вижу, что она не полевой цветок. Только посмотри на нее: давно пришла в себя и просто спит.

Сюзан опустилась на колени у койки, на которой лежала Катриона, и поняла, что капитан прав. Катриона дышала ровно и спокойно, щеки у нее порозовели, губы чуть приоткрылись.

– Слава богу! – с облегчением вздохнула Сюзан.

Хайр-ад-дин вышел из каюты и запер за собой дверь.

Сюзан просидела возле спящей хозяйки весь день. Катриона все не просыпалась, но служанка знала, что причиной тому – пережитый шок. Ближе к вечеру Хайр-ад-дин опять пришел в каюту и, положив свои громадные руки ей на плечи, заявил:

– Вот что, малышка, пришло время развлечь моих офицеров.

Сюзан с побелевшим от страха лицом упала на колени перед Хайр-ад-дином и взмолилась:

– Пожалуйста, капитан, не надо!

– Я мог бы отдать тебя матросам, как тех, на вилле, – произнес он негромко, – но, поскольку ты служанка госпожи, приберег для офицеров. Они не причинят тебе боли, малышка, и их всего трое.

Открыв дверь в офицерскую кают-компанию, он за руку ввел ее туда. Сюзан остановилась как замороженная, наивно надеясь, что ее не заметят, если стоять без движения. В каюте за низким столиком сидели трое мужчин, пили кофе и негромко разговаривали. Наконец один из них взглянул на вошедших и воскликнул:

– Ого, посмотрите, кто к нам пришел! Иди сюда, малышка!

Сюзан сделала было шаг назад, но уперлась спиной в закрытую дверь. Сердце ее бешено заколотилось, когда обративший на нее внимание офицер поднялся из-за стола и направился к ней. Его вполне можно было назвать привлекательным: темноволосый и черноглазый, с белыми зубами и ухоженной черной бородой. Когда он коснулся ее плеча и хотел было вывести на свет, она вскрикнула и задрожала от страха, и взгляд мужчины смягчился.

– Не робей, девочка. Мы не причиним тебе зла. Вообще мы очень добрые.

Его приятели ухмыльнулись, и Сюзан едва не рухнула в обморок.

– Меня зовут Хусейн, я первый помощник капитана Хайр-ад-дина. Вот этот парень с косматой бородой – Абдул, второй помощник, а тот безбородый юнец – Ибрагим, наш штурман. Слушайте, вы, дикари, – шутливо набросился он на товарищей, – налейте девочке кофе. Она, похоже, то ли замерзла, то ли до смерти напугана.

Опустившись на подушки кресла, он притянул Сюзан к себе на колени, и, разорвав ее ночную рубашку до самого низа, принялся ласкать ее груди. Когда она вскрикнула и попыталась оттолкнуть его руки, Хусейн снисходительно рассмеялся.

– Да ладно тебе, малышка, не глупи. Ты же знаешь, для чего здесь. Будешь брыкаться или нет, итог будет один: тебе придется отдаться нам. Это вовсе не так уж страшно. Судьба тех бедных созданий, с которыми позабавились наши матросы на вилле, тебе не грозит. Мы не хотим делать тебе больно, а просто ждем немного любви.

По щекам Сюзан катились слезы, и, всхлипывая, она пробормотала:

– Пожалуйста, умоляю, не надо! Я боюсь. Я… я… я еще никогда…

– Клянусь Аллахом, – воскликнул Хусейн, – нам досталась девственница!

Он поднял ее лицо и повернул к себе.

– Так ты невинна, малышка?

Не в силах говорить, она лишь кивнула.

– Принеси кости, Ибрагим! – скомандовал первый помощник и как ни в чем не бывало объяснил ей: – Мы всегда бросаем жребий, когда попадается девственница, кому достанется первому ее вкусить. А ну-ка встань.

Она, запуганная, подчинилась. Он тоже встал, возвышаясь как башня, и разорвал все, что на ней еще оставалось, хоть она и пыталась удержать жалкие лоскутки. Посмеявшись над ее тщетными усилиями, он похлопал ее по попке, и Сюзан, возмутившись, влепила ему пощечину, и только потом охнула от ужаса, осознав, что натворила.

К ее удивлению, он не разгневался, а расхохотался и схватил ее за грудь.

– Полюбуйтесь, господа, какая красотка: такой у нас давненько не было! Чистая, сладкая как мед, а груди… прямо дыни!

Несколько мгновений вся троица жадно разглядывала девушку, пока Абдул не прорычал:

– Давай же, бросай свои кости, а то у меня штаны лопнут!

С улыбкой Хусейн протянул кости молодому штурману.

– Вперед, Ибрагим! Твой ход первый!

Бросок принес Ибрагиму всего три очка, так что он лишь беззлобно усмехнулся.

– Как всегда, я последний.

Абдул торопливо схватил кости, бросил и рассмеялся: ему выпало восемь очков. С жадностью глядя на обнаженную девушку, он облизнул губы и едва не пустил слюну, предвкушая победу.

– Ну-ка попробуй обставь меня, Хусейн!

Первый помощник хладнокровно взял кости, покатал в ладонях и бросил все три разом на стол.

– Будь ты проклят Аллахом! – пробормотал Абдул, увидев девять очков.

Хусейн усмехнулся, а Ибрагим, собрав кости, повернулся к разъяренному второму помощнику:

– Давай-ка, Абдул, метнем кости с тобой, пока этот счастливчик наслаждается своим правом первой ночи.

Толкнув Сюзан на подушки дивана, Хусейн навалился на нее, сжав широко расставленными коленями, и принялся жадно ее целовать. Его язык проник к ней в рот и вызвал такие ощущения, о существовании которых она даже не подозревала, а руки, казалось, были повсюду, лихорадочно щупая, нежно прикасаясь, жестоко сжимая. Затем его рука оказалась у нее между ног – очевидно, желая удостовериться в ее девственности, – и он довольно хмыкнул. Сюзан яростно отбивалась, пыталась выскользнуть из-под него, но он только смеялся.

– Мне нравятся такие шустрые девки, но здесь тебе ничего не светит.

Тут она почувствовала, как напряженная мужская плоть настойчиво давит на скрытое местечко между ног, и попыталась отстраниться. К ее стыду, ожидавшие своей очереди Абдул и Ибрагим стояли на коленях по обе стороны ее тела, и, вдохновляя Хусейна, давали скабрезные советы.

– Похоже, эта малышка-девственница оказалась для тебя слишком крупной, – подначивал товарища Абдул. – Слезай с нее, и я покажу, как это надо делать правильно!

– Может, нам подержать ее? – дразнил с другой стороны Ибрагим. – Тогда, когда придет моя очередь, она не станет брыкаться.

– Да у нее не останется сил сопротивляться, после того как ее поимеет настоящий мужик, – хвастался Абдул.

В этот момент Сюзан почувствовала, как жуткая боль пронзила ее чресла, и закричала, но Хусейн стал быстро двигаться взад-вперед внутри ее, боль уменьшилась, а ее вопли перешли в плач со всхлипываниями. К ее великому стыду, она уже не могла справиться с собственным телом, и ее бедра двигались ему под стать. Неожиданно он захрипел, дернулся и, обдавая ее тяжелым дыханием, замер. Товарищи быстро стащили его, и место Хусейна занял, приспустив свои мешковатые штаны, весь заросший волосами бородатый Абдул. Она попыталась было оттолкнуть его, но он отвесил ей такой шлепок, что она до крови прокусила губу. Он быстро вонзился в нее и столь же быстро, под насмешки остальных, удовлетворил свою страсть.

Следующим на нее улегся юный штурман и принялся так пыхтеть, словно у него не хватало сил. Сюзан не смогла подавить отвращение и лишилась чувств, но когда пришла в себя, оказалось, что ее страдания не закончились: каждый из них воспользовался ею еще по разу.

Наконец ей дали поспать, но утром опять заставили обслужить каждого. К этому времени стыд у Сюзан несколько притупился, и она потребовала ванну, чтобы смыть засохшую кровь и семя. Посмеиваясь и похлопывая ее по всем частям тела, ей позволили помыться и дали даже грубое полотенце, а Хусейн где-то нашел обмылок.

Отмывшись и завернувшись в полотенце, Сюзан поинтересовалась:

– И в чем, по-вашему, я должна ходить, если вы расправились с моей единственной одеждой?

– В каюте, куда вас поселили, есть сундук: там ты найдешь все, что нужно, и для себя, и для хозяйки. – Хусейн потрепал ее по щеке и ласково прибавил: – А ты славная малышка. Надеюсь, мы не сделали тебе слишком больно.

– Нет, – прошептала Сюзан, отчаянно зардевшись.

Возвращаясь через соседнюю дверь в их с Катрионой каюту, она позволила себе проронить несколько слезинок.

В каюте, открыв сундук, она обнаружила множество всевозможных нарядов весьма нескромного вида, и хорошенько порывшись, подобрала для себя полупрозрачные шелковые шальвары, кисейную блузу, парчовое болеро, небольшую прозрачную вуаль и мягкие замшевые туфельки.

– С тобой все в порядке?

Сюзан даже подскочила от неожиданности, но, обернувшись, увидела, что Катриона проснулась и сидит на койке.

– Да, миледи.

– Тебя изнасиловали?

Сюзан потупилась, села на койку рядом с госпожой и, заплакав, прошептала: