Бертрис Смолл - Неукротимая красавица

– Да, трое.

– Почему ты сказала мне неправду? Ведь ты была девственницей, не так ли?

Сюзан кивнула и просто пояснила:

– Не оставлять же вас одну, миледи. Да это и не было так уж страшно. Это были офицеры, а один из них и вовсе мальчишка.

Катриона обняла верную служанку за плечи.

– Ох, Сюзан! Мне так жаль, дорогая! Будь я в сознании, не допустила бы ничего подобного. Но скажи: где мы сейчас? И кто они такие?

– На вилле все погибли за исключением Мэй. Поскольку им нужны были только мы, они больше ничего не искали, слава богу! Они турецкие пираты, и у них есть приказ доставить нас в Стамбул – в подарок великому визирю Чикала-заде-паше от его сестры, графини ди Ликоза.

– Что? – Лицо Катрионы исказилось в недоумении. – Не может быть! Она не могла сделать такое!

Сюзан стояла, опустив голову, и Кэт воскликнула:

– Боже мой! Значит, все-таки сделала! Если братец похож на сестрицу…

– Хайр-ад-дин сказал, что визирь весьма значительная персона, так что никакого разговора о выкупе не будет и побег невозможен.

Катриона, прежде чем как-то прокомментировать ее слова, закрыла на минуту глаза, затем сказала:

– Мы не должны поддаваться панике. Я должна выжить во что бы то ни стало, чтобы отомстить Анжеле ди Ликоза и вернуться к Френсису. Не бойся, моя верная Сюзан, мы справимся.

Зеленые глаза графини озорно сверкнули.

– Ты как-то говорила, что хочешь путешествовать по миру. Представляешь, какие занимательные истории ты сможешь рассказать своим внукам!

Сюзан рассмеялась, и Катриона с облегчением подумала, что ее юная подруга по несчастью оказалась далеко не слабенькой. Впрочем, чему тут удивляться? Ведь она тоже Лесли, пусть и незаконнорожденная!

– Ладно, давай одевайся, девочка, и подбери что-нибудь и для меня тоже. Боже мой, да все эти одеяния прозрачны донельзя. Да, Сюзан, запомни еще кое-что: не доверяй здесь никому, кроме меня. Вместе мы сумеем перехитрить турок. И мне, например, это доставит огромное удовольствие!

Довольная, что смогла поднять настроение Сюзан, Катриона задумалась, придет ли такая пора, что и ее жизнь станет тихой и спокойной, и решила, что, если такое случится, она умрет от скуки.

Казалось, даже силы небесные договорились между собой, чтобы как можно быстрее доставить Катриону к месту назначения. Корабль быстро пересек Тирренское море, пронесся Мессинским проливом и двинулся по Средиземному морю по направлению к острову Крит, у которого остановился, чтобы запастись пресной водой и свежими продуктами. Легкая дрожь охватила Катриону, когда она увидела береговую линию острова и осознала, что следует путем своей прапрабабки.

Впервые волшебная история жизни Джанет Лесли воплотилась в судьбе ее праправнучки, и Катриона, испугавшись не на шутку, стала раздумывать, было ли страшно ей, тринадцатилетней, в подобной ситуации. «По крайней мере, меня не выставят на продажу – голой на помост для рабов», – с облегчением подумала она и тут же услышала, как внутренний голос возразил: «Если понравишься великому визирю, то да, а вдруг нет? Разве ты сможешь тягаться с молоденькими девушками? Ведь тебе уже за тридцать!»

– Что тебя так расстроило, девочка? – спросил Хайр-ад-дин, который взял привычку играть с ней по вечерам в шахматы. – Или ты наконец решила признать, что лучше меня игрока нет?

Оторвавшись от своих ночных кошмаров, Катриона засмеялась.

– Нет, старый ты лосось! Все не так!

Когда ее лицо опять стало серьезным, капитан предложил:

– Если хочешь, поделись со мной, расскажи, что тебя беспокоит: может, что-нибудь и придумаем.

– Не стану лгать, я боюсь, Хайр-ад-дин. Я ведь уже далеко не та упругая молоденькая девственница, которые содержатся в гареме великого визиря, а взрослая женщина, много раз рожавшая, дважды побывавшая замужем. Что я могу предложить Чикала-заде-паше? Он только посмеется над таким подарком своей сестры и продаст меня на каком-нибудь невольничьем рынке.

Толстяк удивленно посмотрел на Катриону.

– Девочка, когда ты смотрела на себя в зеркало? Вряд ли найдется здравомыслящий мужчина, который, имея возможность сделать выбор между тобой и какой-нибудь глупышкой девственницей, предпочел бы ее. Так же поступит, я уверен, и Чикала-заде-паша. Его гарем знаменит на весь Восток. Визирь предпочитает женщин не просто красивых, а непременно утонченных и умных – истинных леди. А девственность – это для султана. Да, и вот еще что, красотка, если все же мой хозяин надумает продать тебя, то покупателем буду я сам. – Его грохочущий смех заполнил всю каюту, а отсмеявшись, турок вздохнул: – Впрочем, я скорее стану папой римским!

Корабль летел на всех парусах по Эгейскому морю, огибая маленькие греческие острова. Когда они через пролив Дарданеллы вошли в воды Мраморного моря, Катриона почувствовала, как щемит сердце тоска утраты: столь близкий ей мир остался за кормой.

Турецкая одежда, в которую ей пришлось облачиться, оказалась вполне удобной. Все чаще Катриона задумывалась, что же представляет собой Чикала-заде-паша. Возможно, если она все ему объяснит, он согласится на выкуп и позволит им вернуться домой. Судя по рассказам Хайр-ад-дина, он не особенно нуждался в женщинах, чтобы насильно держать их у себя. Турецкий вельможа представлялся Катрионе вполне цивилизованным, и это успокаивало.

Они пришли в Стамбул ближе к вечеру, когда солнце еще золотило своими последними лучами воды залива Золотой Рог, давая понять новоприбывшим, откуда такое название. Хайр-ад-дин немедленно послал гонца во дворец великого визиря, и примерно через час к кораблю прибыли закрытые носилки и отряд вооруженных стражников.

– Вряд ли я еще когда-нибудь увижу тебя, малышка, – сказал на прощание Катрионе Хайр-ад-дин. – Да поможет тебе Аллах, хоть ты и лучше меня играешь в шахматы.

Невольные слезы навернулись ей на глаза, и, поддавшись порыву, она быстро чмокнула его в щеку. Капитан потрепал ее по плечу и проводил вместе со служанкой на палубу, где их ожидал негр-евнух.

– Полагаю, капитан, – манерно проскрипел евнух, – что эти чужестранки не понимают по-турецки. На каком из варварских наречий мне с ними говорить?

Катриона в гневе топнула ногой и на безупречном турецком воскликнула:

– Негодяй! Грязная свинья! Как ты смеешь такое произносить при мне, знатной даме?! Я не потерплю неуважения, так и знай!

Евнух чуть было не рухнул в обморок, а Хайр-ад-дин закусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Благородная леди говорит совершенную правду, Осман. Пусть она попала сюда и не по своей воле, но это особый подарок Чикала-заде-паше от сестры, так что потрудись с обеими обращаться с уважением.

Осман с опаской посмотрел на Катриону и, поскольку всегда верно оценивал женщин-рабынь, тут же понял, что с этой не миновать проблем.

– Как вы, благородная дама, выучили наш язык? Зачем? А ваша служанка?

– В детстве я изучала много языков, и среди них турецкий, – ответила Катриона. – Что касается Сюзан, она только начала учить, но у нее хороший слух и прекрасная память.

Евнух кивнул и заметил, обращаясь к Хайр-ад-дину, словно Катрионы здесь и не было:

– Всегда проще, когда тебя понимают. – Потом он опять повернулся к ней: – Очень хорошо, благородная леди. Прошу вас вместе со служанкой следовать за мной. И не забудьте про покрывала, закройте лица.

Прежде чем Катриона успела сказать хоть слово, их повели с корабля, так что они едва успели помахать Хайр-ад-дину. Занавеси были плотно задернуты, и Катриона лишь по легкому колебанию поняла, что рабы подняли паланкин и трусцой двинулись в путь. Они с Сюзан вопросительно переглянулись: интересно, куда это их несут? Кэт попыталась было выглянуть наружу, но едва занавеси чуть разошлись, Осман протестующе заверещал.

Вскоре звуки и запахи прибрежной полосы сменились шумом, жарой и вонью города, а затем – прохладой и тишиной. Их доставили в гарем. Здесь, неподалеку от дворца Ени-Сарай, располагался особняк великого визиря. Паланкин внесли во внутренний двор, рабы поставили его на землю и раздвинули занавеси.

– Соблаговолите выйти из паланкина, благородная госпожа, – произнес Осман и поклонился, а когда обе женщины выбрались наружу, добавил: – Вашу служанку проводят в ваши апартаменты, а вы следуйте за мной к Хаммиду, главному евнуху.

Сюзан куда-то повела чернокожая рабыня, а Катриона проследовала за Османом. Они долго шли какими-то коридорами и в конце концов оказались в просторной квадратной комнате, где на куче подушек сидел невысокий, но неимоверно тучный и черный как уголь человек, облаченный в красные и голубые одежды. На голове у него красовался тюрбан из серебристой парчи с большим рубином в центре.

– На колени перед главным евнухом! – яростно прошипел Осман, падая ниц и касаясь лбом пола.

– Насекомое! – в гневе прошептала Кэт. – Я кузина короля и встаю на колени только перед моим господином и Господом Богом.

Громкий смех донесся со стороны громадной горы плоти.

– Хорошо сказано, женщина! Мой господин Чикала-заде любит, когда присутствие духа и острый ум соседствуют с мудростью.

Голос главного евнуха был настолько тонок для такого крупного тела, что Катриона едва не рассмеялась.

– Осман, оставь нас! – последовал приказ, и, когда раб вышел из комнаты, главный евнух повернулся к Катрионе. – Меня зовут Хаммид, я управляющий хозяйством визиря. А как твое имя, красавица?

Она гордо выпрямилась и ответила:

– Я леди Катриона Стюарт-Хепберн, графиня Ботвелл и кузина его величества короля Шотландии Джеймса, который после смерти королевы Елизаветы также унаследует трон Англии. Сюда меня привезли против моей воли: нас со служанкой похитили по приказу сестры вашего господина. Эта женщина домогается моего мужа, хотя и была им отвергнута, поэтому задумала ему отомстить, отправив меня сюда. Если вы известите моего супруга, лорда Ботвелла, он заплатит любой выкуп, а вы лично получите щедрое вознаграждение.