Мишель Смарт - Неуловимое совершенство

Даже с такого расстояния Рауль заметил оживление в ее глазах. Перед ней появился высокий мужчина, похожий на известного американского певца, и контакт прервался.

Все заняли свои места.

Вина и блюда следовали одно за другим, смех наполнил пространство, перекрывая звуки фортепиано.

Взгляд Рауля был направлен туда, где сидела его жена.

Чарли непрерывно болтала, а когда встречала его взгляд, он чувствовал притяжение, которое было между ними с самого начала. Он посмотрел на детей за ее столом. Слева от нее в инвалидном кресле сидел мальчик, которого кормил отец. Раулю стало горько от мысли, что этот мальчик никогда не сможет поесть сам и вообще что-то сам для себя сделать. Вместе с горечью пришло чувство гордости, что он причастен к тому, чтобы сделать жизнь мальчика хоть немного ярче. Его взгляд переместился к сидящему напротив отцу, заключенному в собственную версию мини-ада. Его кормила Марта.

Впервые за все время в нем шевельнулось сочувствие. Отец – человек тяжелый, безжалостный и требовательный. Но никто, даже Эдуардо Казорла, не заслуживает такого. Не заслужила мать, которая спокойно могла бы оставить мужа в каком-нибудь хосписе, тем не менее перевернула весь дом и жизнь вверх дном, чтобы он по-прежнему оставался членом семьи.

Рауль был уверен, что и Чарли поступила бы так же, никогда бы не оставила тех, кого она любила.

Он увидел, как она направилась к микрофону, покрутила его в руках, легонько постучала по нему. Усиленный звук эхом пронесся по залу.

– Меня все слышат? – спросила она по-испански. В зале раздался одобрительный гул голосов. – Прекрасно. – Ее голос звучал спокойно и тепло. – Прежде всего, я хотела бы от имени детей, их родителей и персонала выразить огромную благодарность каждому из вас за то, что вы здесь и согласились отдать свои трудом заработанные деньги для нашего центра. Обещаю, каждый ваш цент будет потрачен разумно.

И снова одобрительный гул голосов. Чарли сияла улыбкой, дожидаясь тишины.

– А еще я хотела бы выразить особую благодарность замечательному человеку, благодаря которому состоялся этот вечер.

Неожиданно ее взгляд остановился на Рауле. По его спине пробежали мурашки. Ее улыбка слегка померкла, хотя теплота в голосе осталась.

– Если бы не Рауль Казорла, нас бы не было сейчас здесь, и Поко Рио тоже не было. Так давайте поднимем бокалы за Рауля Казорла!

На этих словах, отозвавшихся эхом в просторном зале, все подняли бокалы, посмотрели на Рауля.

Рауль хотел улыбнуться, но не смог. Все было неправильно. Они чествовали не того человека. Но прежде чем он успел встать, Чарли объявила начало аукциона, а когда он закончился, Чарли исчезла. Рауль уже хотел ее искать, вряд ли она могла уйти далеко на лайнере в центре Средиземного моря, когда его мать встала и взялась за ручку инвалидного кресла.

«Неужели ты не мог спросить у своей матери?» – сказала тогда Чарли.

Он отмел этот вариант, однако с тех пор, как она второй раз ушла из его жизни, у него появилось время подумать. Он вместе с родителями прошел в зону отдыха, помогая устроить отца в тихом уголке, подал матери бокал и спросил:

– Почему ты так легко дала мне уйти из семейного бизнеса?

Реакция матери вызвала недоумение.

– А могла ли я тебя остановить?

– Нет.

– Вот и ответ.

– Но ведь ты даже не пыталась.

– Я знала, у тебя получится все, за что бы ты ни взялся.

– Откуда ты могла это знать?

– Ты такой же, как твой дед Нестор.

Нестор основал империю Казорла, хотя его редко вспоминали в их доме.

– Я?

Лючетта посмотрела на мужа. Его глаза блестели, как если бы ему отчаянно захотелось присоединиться к разговору.

– Ну да.

– Твой отец никогда не ладил с ним. Как, впрочем, и с тобой.

Рауль повернулся к отцу.

– Почему? Я всегда чувствовал, что был огромным разочарованием для тебя. Иногда казалось, ты ненавидел меня и хотел, чтобы я вообще не родился. Что бы я ни делал, все было недостаточно хорошо, и я хочу знать, почему?

Из горла отца вырвался хрип. Лючетта успокаивающе похлопала его по колену ухоженной рукой и улыбнулась сыну.

– Я думала, ты с этим уже справился, ты ведь умный человек. Слишком умный, как и Нестор. Твой отец возненавидит меня за эти слова, но ему приходилось очень тяжко трудиться над тем, что тебе давалось с легкостью. И он знал, что настанет время, когда все дела перейдут к тебе, а его ошибки тут же всплывут. Он боялся тебя.

В глазах отца что-то вспыхнуло и погасло. Неожиданно Рауль пожалел, что вообще затеял этот разговор при нем. Это не честно. Отец не может защищаться.

– Боялся? Он обращался со мной как с грязью. А ты позволяла.

– Позволяла, чтобы он направлял тебя. Это его право как отца.

По крайней мере, она не стала притворяться, будто не понимает. Более того, подняла рукав и показала сыну длинный белый шрам на руке.

– Мой отец был куда жестче со мной. Это его работа. В пьяной ярости. Мне было тогда семь лет. При всех своих недостатках Эдуардо никогда тебя даже пальцем не тронул.

Ощущение было как от удара. Раньше она всегда утверждала, что это несчастный случай.

– Я не знал.

– Это было давно. Тогда подобные вещи не обсуждались, да и не осуждались. Можно сказать, это было нормой. Мы оба страдали от рук родителей и пытались не повторить этого с тобой и Мартой. Думаешь, твой отец был суров с тобой? Вот Нестор, да, задавал ему хорошую трепку за малейшую ошибку. Признаю, в отношении тебя мы не всегда вели себя правильно. Попробуй избежать этих ошибок в отношении своих детей. Но ты все равно будешь ошибаться, как и все мы.

Рауль едва удержался от смеха. Какая ирония! Его дети? Единственная женщина, от которой он хотел бы детей, – Чарли. Но он все испортил и потерял ее. Так же как его потерял отец.

Он оглянулся на отца. Интересно, что таится в этих голубых глазах? Одни эмоции сменяли другие. Что все это значит?

Вдруг до него дошло.

Отец хочет извиниться.

Рауль хотел уйти, оставив без внимания невысказанное извинение непринятым, однако наклонился, накрыл ладонью неподвижную руку родителя и слегка пожал. Жизнь его и так наказала достаточно, и сын не вправе осуждать, учитывая то, что его действия заставили уйти женщину, которую он любит.

И впервые проблеск понимания, через какие испытания пришлось пройти его родителям. Пока еще рано говорить о прощении, но он на пути к этому.

Пятнадцатый лот – недельный отпуск на острове Алиана, пожертвованный Пашей и Эмилией Плющенко, ушел за сто тысяч евро. И это не самая высокая продажа за вечер. Подобная честь выпала лоту номер 22 – портрету художника Грейса Мастранжело, проданному за четверть миллиона. Знатоки живописи говорили, что для победителя это очень выгодная сделка.

От всех этих чисел голова у Чарли шла кругом. За один вечер они выручили миллион евро, не считая билетов. Глядя в ошеломленные лица Сева и других служащих, она была уверена, что у них возникли те же проблемы с числами.

Аукцион завершился, теперь каждый был волен делать все, что хочет. Отправиться в ночной клуб на танцы, или в концертный зал, где музыканты давали оригинальную программу, или же просто постоять у перил, глядя на далекую Барселону, мерцающую разноцветными огнями под черным небом.

Чарли так и поступила, прищурилась, пытаясь вспомнить, в каком месте береговой линии находится их старый дом. Когда она подняла глаза, на нее смотрели миллионы звезд. Втянув прохладный соленый воздух, она попыталась собраться с мыслями. Больше всего хотелось найти Рауля, поговорить с ним. Она заранее продумала, что ему скажет. Правда, один взгляд в его лицо после того, как она предложила тост за него, расстроил планы.

Сомнения и старый «друг» – страх прокрались обратно.

А если он ее отвергнет?

А что, если…

Чарли одернула себя. Все эти «если» ничего не значат. Она поговорит с ним еще до окончания вечера. Она должна это сделать.

– Можно присоединиться?

Она вздрогнула, повернула голову. Сердце пустилось вскачь.

Рауль в черном смокинге и с двумя бокалами шампанского.

– Я подумал, после всех этих разговоров тебя должна мучить жажда.

– Благодарю.

Когда она брала бокал, их пальцы соприкоснулись, ее щеки вспыхнули.

Он стоял совсем близко и тоже смотрел на город.

– Ты ошибалась.

– Насчет чего?

– Твоя идея с тостом. Не я заслужил это. Ты заслужила.

– Нет.

– Да. Без тебя ничего бы не было. Это твоя идея, твоя энергия. Я всего лишь дал ей ход.

– Вот именно, если бы не ты, ничего бы не было.

– Если бы ты не начала, мне бы вообще нечего было делать.

– Так можно спорить до бесконечности. Как насчет того, чтобы решить, что мы оба были нужны?

Он улыбнулся и поднял бокал.

– За работу в команде.

– Точно.

Они чокнулись.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо. Я не могу вернуться в то время, когда ежедневно так одевалась, но в особых случаях это приятно.

– Ты всегда прекрасно выглядишь, независимо от того, во что одета. Хочу, чтобы ты знала, я переписал документы на Поко Рио и на тебя.

– Но ведь реконструкция еще не завершена.

– Мне вообще не стоило делать то, что я сделал. Это скверно, и мне ужасно стыдно. Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня.

У нее в голове все поплыло.

– У тебя были на то свои причины.

– Не было, во всяком случае, теперь я их не вижу. В общем, нужна твоя подпись. Можешь заехать ко мне в офис, или я отправлю к тебе курьера, если так проще.

– Спасибо.

Он пожал плечами, отвернувшись от сверкающего города.

– Я вот что подумал. С деньгами, которые мы сегодня собрали, можно открыть еще один Поко Рио. Как насчет того, чтобы найти подходящую недвижимость для меня в Барселоне?