Я однозначно была очень хорошей девочкой в прошлом году! Фартит мне все же невероятно. Открыла шторы в спальне и восторженно ахнула: панорамное окно во всю стену, выходящее в лес.

— Тебе понравилось?

— Очень. — прижалась ближе к своему Потрошителю. — Это чудесное место.

— Я рад. — поцеловал в шею, заставляя мое тело встрепенуться от приятной ласки.

— Чем займёмся? — собирая разум в кучку, поинтересовалась.

— Было у меня пару идей, но раз кое-кто решил нарушать предписания врача, то придётся внести некоторые коррективы в наши планы и продолжить это форменное беззаконие. — завораживая своим темнеющим взглядом, медленно приближает лицо, давая возможность прочувствовать момент целиком, а потом целует. Жестко, покусывая, сминая все на своём пути, его губы стирают мои. Углубляет поцелуй, забирается под толстовку, исследует тело.

Не выдерживаю, и протяжно выдыхаю. Дима, с трудом оторвавшись от меня, прислоняется к моему лбу и произносит:

— Малышка, я безумно хочу тебя, но если ты не готова, то давай остановимся сейчас. Потом я уже не смогу принять твое «нет». Думай быстрее, пожалуйста. — провёл влажную дорожку по открытой шее.

Не в силах ответить более-менее адекватно, просто тянусь к его губам вновь. То ли с полу-рыком, толи с полу-стоном, Дима смазано целует меня и относит на кровать.

— Обратной дороги нет, зайка. — Боже, какой развратно-похотливый взгляд! Невероятно возбуждающий.

Неверными руками стаскиваю с него футболку. Его тело, на него можно смотреть вечно. Его запах, он будто мой воздух.

Медленно, шаг за шагом, Гордеев лишает меня одежды. Мгновение — и на мне только нижнее белье. Темно-серое полупрозрачное кружево почти ничего не скрывает. Прямо смотрю в глаза напротив и вижу в них только беспросветную ночь. Затуманенным взглядом Потрошитель жадно осматривает меня.

Такая реакция мужчины безумно приятна, ведь я не фотомодель, и комплименты не были моим сопровождением по жизни.

— Ты очень красивая, моя девочка. — голос слишком охрипший. Снимает джинсы и остаётся в одних белых боксёрах. Я вижу, что он хочет меня, от этого и сама начинаю желать его ещё больше.

Расстегивает бюстгальтер и неуловимо проходит пальцами по груди. Перекатывает между ними сосок, заставляет меня стонать ещё сильнее.

— Я хочу тебя слышать. Громче. — я не узнаю его голос. Твёрдый, с чем-то неуловимо животным. Только приказы. Только то, в чем я нуждаюсь сейчас, только то, что по-настоящему вознесет меня к небесам.

Ласкает языком, принося острое наслаждение. Мне кажется, скоро я начну кричать от его напора. Такой кайф! Снимает трусики и сжимает их в кулаке:

— Насквозь. — утробно рычит.

Просунул один палец в меня и потёр внутри. Все ощущается невероятно сильно. Будто обострились все органы чувств, будто бы они взяли верх надо мной, оставляя разум где-то позади.

— Дима…

— Да, моя девочка, — снова припал губами к груди, продолжая массировать там. Вынул блестящий от моего возбуждения палец и протянул мне:

— Оближи. Почувствуй, какая ты на вкус.

Не в силах справиться с этим водоворотом эмоций, закрываю глаза.

— Нет, — улыбаясь, протянул Гордеев, — ты будешь смотреть. Открой глазки, милая. — слова мягкие, голос жесткий — убийственная смесь.

Открываю глаза и вижу ухмыляющегося Потрошителя.

— Умница.

Он разрывает фольгу, продолжая гипнотизировать меня. Хочу перевести взгляд на него ниже, но Дима опережает меня:

— Нет, туда мы пока не смотрим. В глаза, солнышко. — снова почти приказ.

Закусываю губу от того, насколько сильно мое ожидание. Неизвестное, оно манит ещё сильнее. Чувствую, как Дима водит головкой у входа.

— Я постараюсь быть нежнее, но будет больно. Тебе нужно расслабиться. — я вижу, что он тоже слегка напряжен. — Ты только моя, зайка. — резкое движение, и он наваливается на меня. Неожиданный скачок боли заглушает все те приятные ощущения, что были до. Я и сама не особо много ожидала от первого раза, но все же.

— Ты как? — выискивает в моих глазах что-то.

— Терпимо. — все ещё морщусь, но уже легче.

— Хорошо. — целует в губы, параллельно начиная массировать клитор.

На место боли возвращается возбуждение. Непроизвольно начинаю сама насаживаться на его член. Дима, верно поняв мое желание, начинает вдалбливаться. Постепенные движения внутри творят что-то невообразимое с организмом, я, совсем забывшись, не сдерживаю стоны. Волосы растрепались по подушкам; только он, его затуманенные глаза, полные чего-то очень глубокого, имеют значение.

Движения уже более жадные, дыхание отрывистое. Потрошитель буквально вколачивается в меня, заставляя выть от наслаждения. Каждый толчок возносит меня ближе к грани:

— Кончай, малышка, давай. — что такого магнетического в его словах? Не знаю почему, но именно они становятся тем спусковым механизмом, что уносит меня.

— Дима… — это что-то с чем-то!

— Да, моя хорошая. — с каким-то первобытным рыком он делает ещё несколько резких движений, продлевая мой оргазм и приближая свой. Ещё несколько более плавных, и он замирает.

— Я люблю тебя, — целует, ничего не требуя взамен. Спустя несколько минут окончательно отстраняется, встаёт и берет меня на руки. Даже не буду возникать — если хочет носить, пусть носит. Мысленно усмехаюсь — именно этого, кажется, он и хотел от меня: чтобы принимала его всего, со всей его заботой.

Выходит из спальни, где мы только недавно кинули сумки, даже не успев ничего толком осмотреть, и идёт в ванную.

Обнаженный Гордеев — не знаю, как других, но предел моих мечтаний точно. Не могу перестать пожирать его взглядом, пока он набирает джакузи. Дима, будто чувствуя меня на себе, оборачивается и неожиданно хмурится.

Подходит совсем близко, убирает мои руки, прикрывающие тело и настойчиво произносит прямо в губы:

— Не смей закрываться от меня. — сжимает мою попу и нежно целует, что совсем разнится с его требовательным тоном. — Пойдём, вода уже налилась. — с трудом отрывается от меня.

Полулежать на нем, откинувшись на его плечо и наслаждаясь легкими поглаживаниями, так уютно и правильно.

— Злат, ты устала? — тепло интересуется мой Потрошитель.

— Нет, — прикрыв глаза от умиротворения, отвечаю. — Только есть очень хочется.

— Сейчас решим. — кивает. — Есть какие-то предпочтения?

— Мне все равно, главное — побольше. — мой желудок вторит моим словам, загоняя меня в краску.

— Ты так мило стесняешься, — тянется за телефоном и не перестает еще больше смущать меня.

— Добрый день, — переключается на собеседника по ту сторону, — комплексный на двоих в четвертый домик, пожалуйста. — потом поворачивается ко мне и спрашивает, — Вино, шампанское, будешь что-нибудь? — отрицательно мотаю головой, не хочется туманить разум еще сильнее. — нет, спасибо, — продолжает в трубку. — В течение получаса по возможности. — Хорошо, до свидания.

— Ну раз у нас есть полчаса и моя девочка не устала, то можно повторить, как думаешь? — Целует в лопатку, опускаясь рукой ниже, аккуратно вводит палец внутрь, заставляя мое дыхание участиться, а ноги раскрыться шире.

— Не больно? — теплый голос.

— Нет. — я на самом деле уже практически не чувствовала дискомфорта.

Присоединяет второй палец, растягивая меня изнутри своими ритмичными движениями. Второй рукой находит клитор, что дает еще более яркий результат. Бесстыдно извиваюсь в его руках, даже не думая быть тише.

Переворачивает и сажает сверху, лицом к себе. В спину упирается его эрекция. Припадает губами к груди, выворачивая этими незамысловатыми ласками мою душу наизнанку. Не контролируя себя, действуя чисто на инстинктах, трусь попой о его член.

— Возьми его в руку и введи в себя. — дико возбуждающе произносит Дима. Он придерживает меня за талию, а я, ведомая его приказом, беру член в руку. Его кожа нежная, но чувствуется стальная внутренняя твердость. Не тороплюсь, пару раз провожу по длине ствола, неотрывно следя за смазанными реакциями Потрошителя. Мое тело изнывает без него, оно помнит ту недавнюю наполненность. Приподнимаюсь, опершись одной рукой на плечо Димы, другой помогаю себе насаживаться. Медленно, сантиметр за сантиметром, он проникает в меня, раздвигает стенки.

— Очень узкая, моя хорошая. Ты безумно узкая и очень горячая. — его хриплый шепот щекочет ухо. Продолжаю двигаться, вверх-вниз — плавно скольжу по нему, такому твердому и мощному.

— Глубже, зайка. — берет меня за ягодицы и насаживает до упора. Кричу, то ли от наслаждения, то ли от легкой боли, сотрясшей тело. От удовольствия, теперь я уверена в этом точно. Жадно вдалбливается, пока его руки сминают тело. Что-то во мне начинает как-то совершенно по-особенному откликаться на его движения, каждый раз, когда головка его члена задевает это местечко, мне становится крайне хорошо. Почти на грани.

Целует, продолжая клеймить меня всеми возможными способами. Неожиданный шлепок по попе только добавляет острых ощущений. Громко стону ему в рот. Будто бы приняв мой возглас за сигнал, в очередной раз проникает в меня резче. Спусковой механизм — меня накрывает необычайно мощным оргазмом. Перед глазами пелена, продолжаю существовать лишь только на ощущениях. Дима вытаскивает из меня член и кончает.

Разум решает вернуться, а вместе с ним и осознание того, что мы не предохранялись. Твою мать! Я если бы он не успел? Только залета мне не хватало.

— Дим, мы не предохранялись. — как-то обреченно произнесла я.

— Ничего страшного, — будто бы не понимая, какие последствия это может нести, спокойно отвечает Гордеев, — я здоров, если ты об этом.

— Это конечно здорово, но я не об этом. Я не хочу залететь и делать потом аборты. — поморщилась.