— Иди ко мне, малыш.

Подхожу ближе, сажусь на его колени, и мужские руки мгновенно забирают моё тело в плен.

— Я скучала, — шепчу ему в губы, целую первая, пользуясь тем, что он ещё не придумал, как будет брать меня сегодня. По венам проносится огненная лава, и между ног сладко пульсирует жаждущая плоть. А ещё я очень пьяная, но не только от алкоголя…

Нас отвлекает шум в коридоре. Слышится приторный смех Анджелы и скромное хихиканье Ани. Хлопает дверь по соседству, и я отчего-то вздрагиваю.

— Ты что, малыш? Мм? — Макс проводит по моей шее носом, прикусывает кожу у ключицы и, сильно сжимая руками мои ягодицы, утробно рычит. — Вкусная, сладкая. Моя пьяная вишня.

Я сглатываю, закрываю глаза и подаюсь вперёд, даря себя своему мужчине без остатка. Хотя нет… На данный момент я могу подарить ему лишь тело. Мой разум затуманен алкоголем и похотью, но всё это постепенно выветривается, и я снова слышу подозрительные звуки.

Стоны… Это стоны в два женских голоса.

— Чего ты так напряглась? — Макс отрывается от моей шеи, сводит брови на переносице.

— Они там что… вчетвером? В одной комнате? То есть… Они сейчас сексом занимаются?

Макс усмехается.

— Тебя это смущает?

— Нет. То есть, да, немного. Нет, они, конечно же, вольны делать, что хотят, но… Ты знал?

Максим вздыхает, запрокидывает голову, и я наблюдаю за пульсирующей венкой на его шее.

— Я не говорил с ними на эту тему и не выяснял, кто кого сегодня будет трахать. Мы взрослые люди, малыш. А взрослые люди ни перед кем не отчитываются и ни к кому под одеяло не заглядывают.

Я мотаю головой, смеюсь. Так всё глупо, прямо до крайности. И чего я вообще акцентирую на этом внимание? Могла бы и догадаться, что богатенькие дяденьки любят развлечения покруче, чем скромные поцелуи в парке на лавочке. В конце концов, Макс же не с ними. И всё же я должна спросить…

— Я понимаю, что выгляжу сейчас как какая-то ханжа, но ты ведь им не обещал, что и мы будем… Ну, с ними?

Смотрю на Максима, и его лицо становится жёстким, черты заостряются.

— Ты там? С ними?

— Нет.

— Тогда что за вопросы? Мужики не против поделиться друг с другом девочками. Они так решили, им по кайфу. Как и их девкам. Я же с тобой в отдельной комнате, а значит, я не давал согласия, чтобы мою девушку трогал кто-то ещё. Ещё вопросы?

— Нет, извини, — буквально сгорая от стыда, корю себя за такое идиотское предположение. И как я только могла об этом подумать?! — Прости, я, видимо, совсем пьяна.

Максим разводит колени в стороны, и я сползаю на пол, не прерывая зрительного контакта.

— Встань на колени, — его глаза сверкают в полутьме, и я улавливаю импульсы похоти на ментальном уровне.

Беспрекословно выполняю приказ, потому что знаю: я виновата и должна быть наказана.

В ушах начинает шуметь, чему я рада — так не слышно стонов за стеной. Внизу живота приятно потягивает, и возбуждение накатывает почти мгновенно. Теку от его властного голоса, взгляда, что прожигает до самого нутра и оставляет там свои отметины, как клеймо принадлежности. Хочу, чтобы взял меня вот так вот, прямо на полу. Желаю его так, как никогда не буду желать кого-то другого.

— Расстёгивай, — кивает на свои джинсы, а я тянусь к его ширинке подрагивающими руками. Освобождаю налитый желанием член, провожу ладонью вверх-вниз по стволу. — Бери в рот.

Впускаю в себя твёрдую большую головку и слышу его хриплый стон. Вижу, как запрокидывает голову, стискивает челюсти и подаётся вперёд, навстречу моим губам. Это лучшее зрелище из всех, что мне доводилось наблюдать. Одно осознание того, что такой мужчина тебя хочет и не желает ни с кем делиться — счастье.


ГЛАВА 18

Сладко потягиваюсь, зеваю. Спиной ощущаю тепло моего мужчины, и его руки обвивают мою талию — собственнически, жадно. Даже во сне следит, чтобы с ним рядом была. Улыбаюсь.

Макс сопит мне в ухо, во сне поглаживает мой живот, который тут же сводит судорогой желания. Все мышцы ноют от ночных приключений, и я урчу, как пресытившаяся кошка. Как развратная, гулящая кошка.

Осторожно поворачиваюсь, целую в губы. Порхаю пальцами по его груди, зарываюсь в густую поросль тёмных волос. Какой же он…

— Доброе утро, — потираюсь носом о жёсткую щетину, Макс морщится.

— Малыш, давай ещё полчасика поспим, ладно? — переворачивается на спину и, закинув руки за голову, снова засыпает.

А у меня внутри всё скручивает и выворачивает… От тепла, от нахлынувшей вдруг нежности. От того, как сильно мне хочется быть с ним. Быть всегда, везде. Как сейчас. Чтобы вот так вот лежать на его груди и млеть от любви.

Как странно… Я ведь знаю его всего ничего, а ощущение, будто мы вместе всю жизнь. И распирает от этого щемящего чувства так, что не хватает воздуха.

Осторожно поднимаюсь с кровати, накидываю халат. Собираю волосы в небрежный пучок, на носочках бегу умываться. Нужно поскорее привести себя в порядок и приготовить любимому завтрак. И уже на пороге ванной комнаты вспоминаю, что мы в доме не одни. Прикусываю губу до боли и, прислонившись к дверному косяку, имитирую бурную мозговую деятельность.

Вряд ли Анджела с Аней проснутся ни свет ни заря, чтобы порадовать своих мужчин завтраком. Для начала им нужно разобраться, кто там чей мужчина… Значит, я должна приготовить на всех. Уверена, Макс это оценит. Эдакая правильная девочка и вся с головы до ног его, ну разве не прелесть?

Надела спортивный костюмчик и поспешила на кухню. Дом молчал. Я спустилась вниз, прошлась по длинной гостиной, отмечая с удивлением, что ни пустых бутылок, ни одежды и мокрых полотенец, ничего из того, что валялось здесь вчера, нет.

Вокруг царил порядок, а из кухни пахло горячей едой. Неужели я недооценила Анджелу и Аню, и они всё-таки оказались мастерицами не только в удовлетворении низменных желаний мужиков, но и в домашнем хозяйстве?

Вчера, правда, здесь был официант, и еду привезли прямо из ресторана. Может, ребята сделали заказ и на сегодня?

И всё же мои опасения насчёт конкуренток на кухне не подтвердились. Большой стол для готовки был уставлен коробками из итальянского ресторана, и я даже облегчённо выдохнула. Что тут скажешь… Каждая женщина хочет быть первой во всём. Особенно, когда рядом вот такие умелицы доставить удовольствие.

Да, я ревновала. Ревновала страшно, по-чёрному и без повода. Ревновала просто потому, что, вполне возможно, Макс раньше был с той же Анджелой или ей подобной. А может, и сейчас хотел бы быть, да я помешала.

Нет, в океане этих абсолютно идиотских мыслей всё-таки барахтался островок здравого смысла, и я понимала, что всё довольно просто: не пожелай Макс видеть меня, не привёз бы сюда. Но он ведь привёз! А значит, я ему нужна больше, чем эти дамочки без комплексов.

Решила разложить еду по тарелкам и, начав шастать по шкафчикам в поисках посуды, не услышала, как открылась дверь. А когда повернулась к столу, чуть не выронила стопку тарелок. Ахнув, отпрянула назад, больно ударяясь о кухонную панель. Как раз напротив, совсем рядом, практически лицом к лицу стоял Халим. Стоял и нагло смотрел на меня. Примерно так, как смотрит обожравшийся кот на тощую мышь. То ли проглотить её, то ли переступить это ничтожество и пойти царственной походкой дальше.

Высокий. Очень. Где-то на полголовы выше Макса. Правда, мой мужчина немного шире в плечах. Они схожи телосложением, но Халим, как мне кажется, чуть более гибкий.

Стоит и смотрит своим чёрным взглядом. Как демон из преисподней… Весь в чёрном — футболка и джинсы. Весь мрачный. Весь такой шейх, что хочется бежать.

— Hey! How are you? (Привет! Как ты?) — выпаливаю слишком резко и нервно. И вообще, судя по его улыбке, не к месту. Почему-то создаётся впечатление, будто он знает, что я слышала их вчера… И мне становится жутко неудобно. Хотя это он должен бы испытывать подобные ощущения.

А ещё неудобно от того, что этот нахальный араб нарушает моё личное пространство. И страшно не только от его дико странного, оценивающего взгляда, но ещё и от мысли, что в любой момент сюда может войти Макс. Такое по закону подлости случается довольно часто.

— Good morning. Thanks for taking care of us (Доброе утро. Спасибо за заботу о нас.), — опускает взгляд на тарелки, что стучат друг о дружку в моих дрожащих руках, а потом медленно отстраняется, словно это стоит ему невероятных усилий. Пьяный, видать, ещё. Подозреваю, шейхи там у себя не каждый день за шиворот закладывают. Вроде как по статусу не положено.

Я ни хрена не поняла, чего он там проворчал, да и особо не вдумывалась. Обняв посуду покрепче, обошла его стороной и поспешила в столовую, подальше от этого странного типа.

Халим пошёл за мной. Я слышала его шаги, как зашипела минералка, когда он открутил крышку, слышала, как свалился на стул позади. Не глядя на мужчину, расставила тарелки и трусливо побежала обратно на кухню. И чего я сюда припёрлась, ну-ка, напомните мне кто-нибудь? Нашлось, кому притащить сюда еду, нашлось бы и кому её разложить.

— Мм, как вкусно пахнет! — где-то позади послышался похмельный, хриплый голос, и я облегчённо выдохнула, да так громко, что, наверное, расслышал и Халим. — Поесть я не откажусь! — только появившийся Дима хлопнул в ладоши, сел за стол. — А Макс где? — вопрос предназначался, судя по всему, мне. Пришлось остановиться, повернуться.

— Он спит ещё, — натянуто улыбнулась, соблюдая вежливость. — Не стала его будить. А девочки тоже ещё не проснулись? — не знаю, зачем спросила это, но мои щеки тут же запылали. Я не видела лица эль Хамада, потому что тот сидел ко мне спиной. Но точно знала, что он сейчас слушает меня. И хоть он не понимает, о чём я говорю, но… В общем, было какое-то «НО». Такое огромное, жирное «НО». Я смущалась, стеснялась, да что там… Я сгорала от стыда. Как будто это меня они там, в той комнате… Остановись, Минаева. Не представляй этого. Не надо.