Пару раз промахиваюсь ключом мимо замочной скважины, призываю себя собраться с силами. Нам сейчас предстоит непростой разговор, и я должна его выдержать.

Заходим в квартиру, я пробегаюсь быстрым взглядом по полу и зеркалу. Вроде чисто. Но мне вдруг становится стыдно за своё жильё. Для Макса это собачья конура, а не жильё.

— Ну вот… Здесь я и живу, — развожу руками в стороны, пока он осматривается.

— Кофе сделай.

— Ладно… Ааа… У меня нет кофе. Только чай, — мысленно костерю себя на чём свет стоит. Вот дурья башка, неужели так трудно было купить кофе?!

— Давай чай.

Бросив ключ от машины на тумбочку, идёт прямо. Безошибочно находит зал и исчезает за дверью с треснувшим стеклом.

— Хорошо… Чай… Сейчас сделаю, — ворча себе под нос, мчусь на кухню и дрожащей рукой хватаю чайник. Наполняю его водой, ставлю на конфорку и, прислонившись к шкафчику, трусливо жду, пока вскипит вода. Мне страшно идти к нему. Страшно услышать, что это наша последняя встреча.

С Халимом он, скорее всего, разобрался, а значит… Нет. Не согласна я с этим. Ни за что не отдам какой-нибудь модельке. Мой!

В зал захожу с подносом, потому что в руке чай точно расплещу. Ставлю чашку и вазочку с печеньем на старенький, с облупленным лаком столик.

Он сидит на скрипучем диванчике, смотрит прямо на меня. Обхожу столик и сажусь рядом. Хочется коснуться его, но боюсь нарушить эту тишину.

— В клуб, где ты была, девушки не ходят в одиночку. Там либо бандюки своих тёлок выгуливают, либо мажористые малолетки понтуются перед своими девахами. А по одной туда только шалавы приходят. Те, которые папика себе ищут или приключений на жопу, — к чаю даже не прикасается.

— А ты тогда что там делал?

Он тяжело вздыхает, закрывает глаза, откинувшись назад, а у меня проскакивает эгоистичная мыслишка: дескать, вот бы он здесь и уснул. А уж я бы позаботилась о своём мужчине. Так бы позаботилась, что и уходить не захотел бы.

— А я там, если ты не заметила, встречался с партнёрами. Дела у меня там были. Бизнес у меня, — отвечает с издёвкой, раздражённо.

Я подсаживаюсь поближе, но прильнуть к его груди пока не решаюсь. А хочется. Очень.

— У тебя дела с бандитами?

— У меня разные дела, Кристина. И тебя это не касается, — звучит очень жестоко. Будто я совсем никто.

От обиды поджимаю губы, вскакиваю.

— Вот как, значит? Не касается меня? Не нужна тебе? Тогда зачем ты здесь?! — вылетает из моего рта раньше, чем я успеваю подумать. Тут, увы, ничего нового. Макс открывает глаза, фокусируется на мне серьёзным взглядом. — То есть, я хотела…

— Тут ты права. Меня здесь быть не должно, — поднимается и, отодвинув меня, обалдевшую, в сторону, направляется к двери. Я испуганно охаю, бросаюсь за ним.

— Стой! Стой, Макс! Да подожди ты! — хватаю его за руку, он поворачивается так резко, что чуть не сносит меня своим плечом и больно хватает за запястья, встряхивает.

— Чего ты хочешь от меня?! Где ты, блядь, взялась такая, а?! Всё, Кристина! Слышишь?! Всё! Я решил проблему с Халимом, он больше тебя не побеспокоит! И ты оставь меня в покое! Поняла?

— Нет! — вырываю горящие запястья из его ладоней, бью кулаками по его груди. — Нет, понял?! Я тебя люблю! Не отпущу! Ни за что!

Он на миг замолкает, глаза мечут молнии. А я заглядываю в его лицо, как преданная собачонка, и мысленно прошу простить. Хотя бы дать мне шанс всё исправить. Я ведь могу быть хорошей и послушной. Я хочу быть для него такой.

— Макс… Я не могу без тебя. Ну хочешь, накажи меня. Хочешь, сделай больно. Только не отталкивай. Не гони от себя. Ты ведь сам ко мне неравнодушен. Да, я знаю, ты говорил, что любви нет. Но ведь что-то есть… Ты же не просто так здесь. Я знаю.

Тяжело это… Так тяжело открывать душу, зная, что в неё могут сейчас плюнуть. Могут растоптать её, растереть в пыль. А потом переступить и уйти. Я вижу эту борьбу в нём. Вижу и чувствую.

Макс с силой захлопывает приоткрытую дверь и надвигается на меня. Неосознанно бросаюсь к нему, но он берёт меня за плечи и удерживает на расстоянии вытянутой руки.

— Я могу предложить тебе только секс. Свободные, ни к чему не обязывающие отношения. Жениться я на тебе не смогу. И жить с тобой — тоже. Хочешь таких отношений?

Наверное, если бы он меня ударил, так больно не было бы. Немо открываю рот, пытаюсь дышать. Будто грудную клетку разворотили и сердце оттуда вырвали. Щеки обжигают горячие слёзы, а он отпускает меня, отступает.

— Халиму я сказал, что мы помирились. Что попробуем снова… Он будет проверять. Поэтому несколько дней я буду к тебе приезжать. А потом как ты сама решишь.

Он оставляет меня одну, глухо хлопает входной дверью. Я опускаюсь на пол и обнимаю себя руками.

«Я могу предложить тебе только секс. Свободные, ни к чему не обязывающие отношения. Жениться я на тебе не смогу. И жить с тобой — тоже. Хочешь таких отношений?»

— Ты всё равно будешь моим… — шепчу, раскачиваясь из стороны в сторону. Я уже знаю, что отвечу ему.

***

Утро начинается со звонка матери, а значит, ничего хорошего от этого дня ждать не приходится. Так уж у нас сложилось: стоит маме позвонить с утра со своими нотациями и претензиями — весь день будет неудачным.

— Доброе утро, мама, — вздыхаю обречённо, на что готова выслушать всё, что она для меня заготовила. Кому-то мамочка заготавливает на зиму варенье, а моя мне — упрёки. — Как дела? — спрашиваю ради приличия.

— Доброе утро, дочка. Ну как ты там?

Секундная пауза, я растерянно смотрю на дисплей. Может, номером ошиблись? Но нет же…

— Ээ… Я нормально. Собираюсь в спортзал, — тут же бью себя ладонью по лбу. Сейчас она скажет, что я транжира, раз трачу деньги на такую чепуху. Можно было бы отправить ей, а если очень хочется спортом позаниматься, сделать уборку или пойти улицы подметать.

— В спортзал? Поправилась, что ли? Ну это правильно. За собой следить надо, тем более в твоём-то возрасте. Иди-иди. Там, может, познакомишься с кем, да нас с отцом внуками порадуешь. Пора бы уже. Я его, кстати, вчера видела. Выглядит хорошо. Всё нормально у него. Только тебе звонить никак не решается. Боится, что осудишь.

Я молчу, потому что не знаю, что ответить. Я маму не видела и не слышала такой уже лет десять. Может, выпивать начала?..

— Мамуль, а ты как себя чувствуешь? — начинаю издалека, чтобы не разбудить явно задремавшее чудовище. — В смысле, магнитные бури передавали по прогнозу. У меня голова так раскалывается…

— Ой, да какие у нас бури? Это у вас там, в столице, воздух плохой, да едите всякую химию. Вот голова и болит. Ты тогда сегодня никуда не ходи, отлежись. Может, вирус какой подхватила. Свари себе куриный суп с «ракушками» и поспи. А потом пойдёшь по своим залам.

Понимаю, что плачу, лишь когда стираю со щеки влагу. Обалдело хлопаю глазами и не знаю, что ответить, чтобы не испортить эту идиллию. Как же мне, оказывается, не хватало её. Вот такой мамы. Простой, обычной, заботливой и ворчащей не из-за того, что мы с папой её молодость сгубили, а из-за тревоги обо мне.

Во всё ещё не верящую своему счастью душу закрадываются сомнения.

— Мам, тебе деньги нужны? — про себя думаю, что если так, то я на этот раз сниму деньги с карты Макса, потому что до зарплаты ещё далеко, а я уже распланировала месячный бюджет.

— Да нет, не нужны. Ты себе что-нибудь купи. Спортивный костюм я у нашей Галки видела… Такооой обалденный. Ты же знаешь, она модница. Хорошо одевается всегда, следит за собой. И парня вот встретила, свадьба скоро. Ты тоже костюмчик себе купи. Я тебе фото пришлю сейчас. Он такой обтягивающий, как раз на твою фигуру пойдет. А спортзал-то хороший? Иди в престижный. Там и мужчины более солидные.

— Мам, я…

— О, чуть не забыла! Сестра Галки — ну помнишь, пышечка такая — Маруся, кажется, она скоро домой поедет. Ты, может, с ней прокатишься? Хотя бы ненадолго. Увидимся хоть, а, дочь? — последнюю фразу мама произносит с грустью, и я судорожно хватаю воздух, которого стало вдруг катастрофически не хватать.

— Мамочка, ты что? Что случилось? — сиплю с трубку, потому что плохое предчувствие начинает душить. — Ты заболела, мам?

— Нет, нет! — представляю, как она машет сейчас руками, и облегчённо выдыхаю. — Всё хорошо! Не бойся, дочь. Я просто… Знаешь, я в церковь сходила, с Батюшкой поговорила, перед иконами прощения за всё попросила. И так мне легко стало, хорошо. Злоба вся будто выветрилась. Я отца отпустить решила. Хоть больно и обидно, но… К чему всё это? И себя буду мучить, и его. Да и тебе доставалось от меня в последнее время. Ты уж прости, дочка. Решила я новую жизнь начать. Быть может, куда-нибудь на заработки поеду. А то знаешь, в нашем Иваново много не заработаешь. А тебе приданое скоро готовить. Вот чувствую, что замуж в этом году выйдешь.

Реву уже вовсю, хлюпаю носом и радостно улыбаюсь сквозь слёзы.

— Спасибо, мам. За всё спасибо, — комок в горле мешает говорить, и я просто тихо вздрагиваю в такт рыданиям, пока мама продолжает:

— Я вот что ещё хотела сказать… Познакомилась я тут с одним человеком… Вернее, мы давно знакомы были. Но я как-то внимания на него не обращала. А он, как отец твой съехал, начал цветы к порогу приносить. Приносит и убегает, как мальчишка. А потом я поймала… Ну и…

Так вот оно что? У мамы появился мужчина. И она явно переживает насчёт моего мнения.

Улыбаюсь.

— Мам, я очень рада за тебя. А я… Знаешь, я тоже скоро выйду замуж. За Макса.


ГЛАВА 36

С Максом встречаемся вечером. Я смотрю в окно, как он ловко паркуется, выходит из машины. На столе исходит паром запечённая утка, а я держу в руках джезву, чтобы, как только он зайдёт, поставить вариться кофе.