Марианна Кисс - Неверная

— Что ты тут делаешь? — с волнением в голосе проговорила я.

— Тебя жду.

— Зачем?

Я остановилась, не могу же я открывать квартиру при нём, если открою, он обязательно войдёт.

— Так и будем стоять? — в его голосе именно то чего я так боялась.

— А что ты предлагаешь?

— Предлагаю войти в квартиру и поговорить. Если хочешь, пойдем поговорим у меня. Поторопись, решай, а то вдруг кто-то нас увидит. Ты же этого боишься.

Да, я представляю, что будет, если пойду в его квартиру. Всё сначала, а не могу, я должна сопротивляться, ради семьи.

Быстро подошла к двери и открыла. Он вошел. Осмотрелся, обернулся на меня. Я тоже вошла, дверь не стала закрывать на замок, чтобы дать ему понять — ничего не будет.

— Что будем делать?

— Ты хотел поговорить, — требовательно сказала я, показывая всем своим видом, что я вообще не хочу разговаривать.

Он остановился у стены, оперся плечом и осмотрел меня с ног до головы.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Этого сурового взгляда я не могла выдержать. Отвернулась, кинула сумку на диван. Прошла к кухонной стойке. Я вообще не знала, куда себя деть. Как показать ему, что мне неприятен этот разговор. Это требование, обращённое к моему сердцу, как я могу его не выполнить? Но должна не выполнять…

Что говорить?

Я присела у стойки.

— Почему ты молчишь? — в его голосе грозные нотки.

— Я не знаю, что сказать.

— Ну уже скажи что-нибудь.

— Я не могу переехать к тебе, — выдавила я.

— Если ты боишься мужа, не волнуйся, я смогу тебя от него защитить. Тебя и сына.

— Он его отец. От него не надо защищать сына.

— Ну хорошо тебя.

— Я не боюсь его, и не могу представить, как это будет, — я протянула руку к Платону, как бы в отчаянии, показывая, что не могу, — пойми меня, я не могу, у нас семья. У нас ребёнок.

— Я это понимаю, и не тороплю тебя. Поговори с ним, я умею ждать.

Я чувствовала себя разрывающейся между двумя ответами и каждый из них важен.

— Что тебя тут держит, ведь ты его не любишь? — настаивал Платон, — Если захочешь, я немедленно, прямо сейчас продам эту квартиру, куплю дом, всё как ты скажешь. Ты будешь жить лучше, чем с ним, я тебе это обещаю.

— Я не хочу ломать жизнь своему ребёнку.

— Да с чего ты взяла, что она сломается? — он повышал голос и это разрывало мне сердце.

Я страшно хотела к нему.

— Потому что без него я не уйду, но его дом тут, тут его отец, — пыталась я объяснить свою позицию.

Платон постоял немного молча, потом подошел ко мне совсем близко. Тронул меня за подбородок и мне пришлось смотреть ему в глаза.

— Я люблю тебя, и хочу, чтобы мы были вместе. Жили вместе, пили по утрам кофе, кушали обед, спали вместе, занимались любовью. Ты хочешь этого?

— Да, хочу.

Совершенно искренне я ответила.

Конечно я этого хотела, быть с ним обнимать его, любить. Конечно хочу.

— Тогда в чём дело? Давай я поговорю с ним. Я понимаю тебе тяжело. Значит это сделаю я.

— Не нужно, я поговорю, не волнуйся.

Он прижал меня к себе, и мы надолго замерли в объятьях, как будто понимая что-то такое, отчего всё совсем не так легко как кажется.

Потом я вздрогнула от звука телефона, спохватилась, отодвинулась от Платона и сказала:

— Всё, уходи, я поговорю, обязательно поговорю.

Когда дверь за ним закрылась, я прижалась к ней спиной и отошла только тогда, когда снова зазвонил телефон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дружбан Мишка собирал по какому-то поводу народ на барбекю. Поэтому сегодня я на работе даже не покажусь. Надеюсь, Анжелика подулась немного, пообижалась и снова пошла управлять офисом. Не думаю, чтобы она оказалась такой дурой и бросила на меня работать.

Тут — она начальник. А у конкурентов кем будет? Потому, я даже не сомневался, что на работу она придёт. Ну а, чтобы уже точно удостовериться, позвонил в приёмную и ожидаемо, сразу услыхал её приятный голос.

Рад, очень рад. Она понимает, где нужно наступить на собственные желания, в угоду успешной карьере.

— Привет милая, ты всё ещё работаешь на меня?

— Говори что надо, я занята, узнала она мой голос.

— Не дерзи боссу, а то…

— Ладно, давай говори у меня работа на столе.

— Так. Я сегодня заработал выходной, поэтому меня не жди.

— А если невеста твоя придёт, что мне отвечать, что пошел к другой невесте? — съязвила Анжелика.

— Очень смешно. Я к Мишке сегодня, у него какое-то событие.

— Хорошо иди. Но учти, завтра придётся навёрстывать упущенное.

— Обещаю завтра поработать. Ты же меня знаешь, если надо я трудоголик.

У Мишки сегодня не так многолюдно, как в прошлый раз. Больше свои, родственники, друзья. Человек двадцать набралось. Мы сидели под тентом за большим столом, а нам подавали шашлык и колбаски. Пили пиво, и если кто-то хотел, что покрепче.

Я только ел и наблюдал. Старался не соваться в их семейные разговоры. Но мне очень интересно было наблюдать за всем этим большим семейством.

Повода, оказывается не было, просто Мишка всех позвал посидеть. Как я понял. Позвал и позвал, мне давно надо было в люди. А у Мишки всегда весело, сколько бы не набежало людей, много или мало.

Поели, попили и тут почти в коне вечера, Мишка вдруг поднимает кружку с пивом и говорит:

— Друзья мои, я собрал вас, чтобы сказать радостную новость!

Все рты пооткрывали, родители, друзья. Удивление однако.

А Мишка продолжает:

— Спешу сообщить, что мы с моей Олюшкой, второй раз станем родителями. Мы ждём малыша.

Я конечно, был очень удивлён и рад, но ещё больше был тронут взглядом, который Мишка кинул на жену. Он посмотрел на Ольгу, а она на него.

В этом — целая вселенная. Маленькая, тихая, только их личная, вселенная. В которой они существуют только вдвоём.

Вот так я хочу смотреть на свою будущую жену. Так хочу смотреть на неё через десять лет брака, и через двадцать, и тридцать.

Я сразу подумал о Софии, у нас обязательно будет такая же связь. Такой взгляд, который даже в толпе людей, оставляет вас наедине друг с другом. Но сначала мы просто насладимся любовью, а там как получится. Будут и дети.

Не знаю, кто-то заметил, или наблюдателем был только я, но в тот момент я по-хорошему завидовал. Что-то я стал чутко ко всему этому относиться.

Наверное — вот оно, пришло моё время.

Другие уже по второму кругу пошли, а я на первый всё никак не взберусь.

После объявления новости, все ринулись поздравлять, выкрикивать и поднимать бокалы.

— Что это вы решили? — спросил я, когда мы с мишкой отошли вглубь парка.

Он закурил. Протянул мне сигареты.

— Нет, я не курю, спасибо.

— Да я тоже не курю, только когда выпью тянет. Он затянулся, выпустил струйку дыма и глянул на меня. — Ну а ты как? Я слышал, ты собираешься жениться?

— Где это ты такое слышал? Даже я об этом не знаю, — удивился я.

— Разве ты не женишься на дочери Степанова? Весь город об этом говорит, — теперь он глянул удивлённо.

— Ты серьёзно?

— Куда уж серьёзнее.

— Интересно даже. Она мне не невеста, а то, что она рассказывает на каждом углу, меня не интересует.

— Смотри, со Степановым шутки плохи.

— Да знаю. Ну что же мне теперь застрелиться самому. Я вообще не пойму, чего она ко мне привязалась. У тебя там, на примете нет никого амбициозного парнишки, чтобы заменил меня на роли жениха Степановой.

— А ты знаешь, есть, — усмехнулся Мишка, — зам мой, и красивый, и амбициозный, явно обрадуется такому предложению. Значит, будем тебя выручать.

— Выручи друг, вот так надо, — указал на горло.

— Понимаю.

— Ладно, поеду. Я может, ещё успею сегодня поработать. Заказы не ждут.

— Ну смотри, а то оставайся, ещё торт.

— Да как-нибудь обойдусь.

Я попрощался со всеми и поехал домой, думать, как быть дальше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вечером я не смогла угадать момент. У Паши с настроением совсем нехорошо. Явно на работе проблемы. В такие моменты, я вообще стараюсь к нему не лезть. Это чревато большими проблемами.

Дорогая, о каких проблемах речь?

Он — и есть одна единственная проблема, которую мне уже сейчас надо решать.

А я ещё к настроению присматриваюсь.

Но шестое чувство подсказывало, если попасть в нужное настроение, то возможно он и сам захочет со мной развестись, без особых моих усилий. И тогда, как бы, всё само разрешиться. А пока приходилось ждать, того самого, удачного настроения.

Утром, муж почти без слов, быстро поел и ушел. Опять я не смогла, как-нибудь подступиться.

И вообще, я совсем не знала, как мне взять и вывалить на него всё своё недовольство. Язык не поворачивался. Это очень сложно, ну как я могу.

Так прошел день. На следующий я вернулась утром домой из садика, ну и по многолетней привычке принялась убирать в квартире. Убираю, и обдумываю, какие слова подобрать, так чтобы получилось по-хорошему без скандала.

Думала, думала. И так крутила и эдак. Ничего не получается. Не могу и двух предложений сложить.

Даже у зеркала репетировала.

— Паша, я тут подумала, а что если нам развестись?

— Паша давай разведёмся.

— Я так больше не могу жить, я хочу развестись.