— Мы не должны этого делать, ради нашего брака, ради сына.

— Вот когда о сыне вспомнил, — я усмехнулась. — А я не хочу всю оставшуюся жизнь терпеть твои измены.

— Но у нас семья!

— Тебе плевать на нашу семью, раз ты изменяешь мне со своей этой как её, помощницей. А я не поломойка, чтобы круглые сутки вымывать твою квартиру, найми уборщицу.

— Но ведь было всё хорошо, — развёл он руки в стороны, как бы уговаривая меня и дальше мыть полы.

Как будто убеждая, что раньше ведь это меня совсем не смущало.

— Что хорошо? — возмущённо выкрикнула я. — Что я сидела дома, не лезла к тебе в кабинет, а ты прекрасно развлекался? Это было хорошо? Значит, будем заканчивать. Я хочу развестись. Ты станешь свободным, как мечтает твоя Карина. Будешь весь целиком ей принадлежать. А мне ничего не нужно. Что дашь сыну, то дашь. Я оставляю всё тебе и ни на что претендовать не буду.

— Соня, но это же неправильно. Это не честно.

Что он говорит, я совсем ничего не понимаю.

Он просит? Уговаривает. Зачем?

— Паша, ты уже завтра можешь стать свободным человеком. Просто отпусти меня. Я уйду, с сыном. Я не буду уходить далеко, ты сможешь навещать сына, когда захочешь. Но дай мне жить, как я хочу, а не так как ты мне навязываешь. Между нами нет любви. Её нет, ты сам это понимаешь прекрасно. А я не служанка, чтобы обслуживать тебя ещё двадцать лет. До того времени, когда ты вдруг решишь, что действительно хватит и можно разводиться. Я не хочу оказаться в сорок лет разведённой женщиной. Не хочу.

— Но почему ты так говоришь. Ведь мы же хорошо живём, у нас всё есть, посторожим дом. Ну дай мне ещё один шанс. Я обещаю что буду…

— Паш, между нами нет любви. И сколько бы шансов я тебе не давала или ты мне, она не появится. Я тебя не хочу, а ты не хочешь меня. Всё, понимаешь — всё.

Дверь открылась:

— Мам, мы кушать будем?

— Конечно родной, — я подошла к сыну, обняла его, глянула на мужа и пошла на кухню.

Приготовила ужин, мы поели и все снова, как в любой из предыдущих наших вечеров, разбрелись по комнатам.

Такое ощущение, что ничего не было, ни сбора вещей, ни выхода, ни желания уйти, ни разговора с мужем. Может и было, но уже никто про это не вспоминает.

И как подтверждение тому, ровно в десять я услышала мерный храп из нашей спальни.


И всё-таки я хочу понять, где Платон?

Куда он делся после своих страстных излияний и обещаний любви. Не может быть, чтобы он, вот так сразу после нашего разговора, положил трубку и просто обо мне забыл.

Ну не может этого быть.

А если так, значит, действительно случилось что-то очень серьёзное, очень… плохое.

Я не хотела допускать этих мыслей, но только они могли объяснить его молчание.

В одиннадцать, я тихо выскользнула из квартиры. Спустилась на два этажа вниз, подошла к квартире Платона, встала у двери и прислушалась. Тишина.

Стукнула, раз, другой, третий. Нажала кнопку звонка. Тишина в ответ.

И уже здесь, у его двери, поле всех моих попыток, мне стало страшно.

Где он?

Я поднялась домой, тихо вошла в квартиру закрыла замок и обернулась…

— Где ты была? — муж смотрел на меня таким взглядом, как будто вот сейчас набросится и будет добиваться ответа.

— Сидела на лестнице, мне нужно подумать.

— Ясно, — он повернулся и пошел в спальню.

Хорошо, что он знал эту мою дурацкую привычку…


‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 43

Ощущение одно — я в тюрьме, а надо мной постоянно ходят надзиратели. Они следят. Если я вдруг смогу встать, сразу под руки и жениться.

Стоит мне только встать.

А Венера каждый вечер со мной, как верная, любящая женщина.

Доктора и медсестры умиляются её нежной любви ко мне. А мне по барабану, я хочу одного, чтобы мне дали телефон и я бы смог позвонить Софии.

Который день она ничего не знает обо мне, думает, что я её бросил. Представляю её мысли. Но если так не думает, если беспокоится, где я и что со мной, то вполне могла бы и найти меня. Скорее всего, она просто не знает, как найти человека. Она ведь как ребёнок, ничего не знает, не умеет. Закрыта, в своей квартире и боится шаг ступить за порог. Детский сад, супермаркет, дом.

Это всё объясняет.

Я жду её, а она ждёт меня.

Меня уже тошнит от внимания Венеры. Ну как я могу на ней жениться. Ну как?

Вот тогда я точно застрелюсь, сразу как выйду из Загса.

Нужно что-то придумать, причём здесь в больнице, пока я немощный. Нужно отбить у неё желание быть со мной. Но пока никак. Однажды я предпринял одну попытку и кому сделал хуже.

Думал отбить желание, а получилось, что ещё больше его подогрел.

Вот же вляпался.


— Ничего милый, скоро ты поправишься, и мы поженимся. Я уже платье купила. Такое красивое тебе понравится. Мы будем самая красивая пара во всем городе.

Она трогала пальцами мою щёку, а я ничего не мог, только лежать терпеть и соглашаться.

Внезапно меня осенило:

— Жаль только, что детей у нас не будет.

Палец её остановился, брови нахмурились.

— Что значит, не будет?

— Нет секса — нет детей.

— А почему ты считаешь, что у нас не будет секса. Очень даже будет. Ты себе представить не можешь, какая я темпераментная и страстная.

И даже не хочу представлять, подумал я.

— Дело в том, что я не могу заниматься сексом, ну ты понимаешь?

Она снова нахмурилась.

— Кто это тебе такое сказал?

— Я сам знаю.

— Он что у тебя того? — и она рукой показала, как именно он у меня того.

— Угу, — согласился я.

— Совсем? — разочарованно глянула Венера туда, где сейчас в полном покое, находился мой член.

— Да. Вот уже лет пять ничего, подтвердил обреченно.

— Ах, бедненький.

Ну, я подумал — тут она и отстанет. Но зря я так думал.

— Милый, я сделаю всё, чтобы ты стал полноценным мужчиной. Всё что от меня зависит, — она положила ладонь на мой член.

Ой, мать его. В этот момент, я вот прямо и пожалел, что не импотент.

— А знаешь что, я сделаю это прямо сейчас, — сказала Венера и я выпучил глаза, когда она смело сжала всё, что у меня ниже паха.

Вот хрень, сказал на свою голову.

Она приподняла простынь, засунула руку туда и взялась за моего бедного предателя, который тут же дёрнулся и начал разрушать весь мой коварный план. Венера очень ловко копошилась под простыней. И вот уже огромный, ну как огромный, высокий бугор, говорит всем, кто хочет это знать, что в этой комнате импотентов нет.

— Какого хрена ты делаешь, — возмущённо я схватил её руки и остановил.

А она высвободилась, подошла к двери щелкнула замком и снова ко мне.

— Не волнуйся, расслабься, тебе будет очень хорошо.

И в этот момент она стала расстегивать свою блузку, скинула её. Потом стянула юбку, колготы.

Черт, я не хотел на всё это смотреть, и хоть фигура у неё и сиськи оказались просто потрясными, но я не собирался трахаться с ней…

Кто-то сказал — не собирался…?

Черт, не успел я и слов сказать, как девица эта уже на мне. На больном, забинтованном человеке со стоячим членом. Вот сучка, она воспользовалась моим безвольным положением. Не скажу что это неприятно, но какого хрена, это настоящее насилие над больным.

Ох, черт, она села на мой хотящий неизвестно кого член и плавными движениями стала доказывать, что я вовсе не импотент.

Спасибо, уже и сам понял.

— Ох, милый, я тебя люблю, — стонала она, схватившись за кроватные ручки.

Она подскакивала на члене, заставляя и меня дергаться от удовольствия.

Вот никогда не подумал, что какая-то бешенная сучка, изнасилует меня прямо в больничной палате. И не просто изнасилует, она присосалась к моим губам, хотя я как мог вырывался, но её это только подзадоривало. Видно привыкла брать всё, что хочет и кого хочет.

Реально я чувствовал себя использованным, когда она быстрыми, плавными движениями ерзала на мне. Перед глазами тряслась её грудь, спасибо хоть не страшная, а то бы я точно…

Впечатление, я вам скажу неоднозначное. С одной стороны вроде и нехорошо, когда тебя трахает похотливая сучка и ничего делать не нужно, лежи себе, получай удовольствие. Но с другой стороны, совершенное моё безучастие, раздражало. Хотелось закрыть глаза и схватиться руками за её бёдра и потянуть на себя. Но я держался, как мог, и с настойчивостью, которая граничила с желанием, старался держать руки при себе, всячески демонстрируя своё слабое, немощное состояние.

И тут она стала медленно и тягуче кончать. Приблизилась, снова взялась за мой подбородок и всосалась губами в мои губы, так что даже я уже дошедший до состояния перед оргазмом, не смог сдержаться и простонал ей в рот.

Потом она затихла, легла на меня и проговорила:

— Ну, вот видишь, милый никакой ты не импотент, я тебя вылечила.


Я стал сексуальным рабом этой девки.

Пока мои рёбра заживали, я не мог много передвигаться. И каждый вечер она трахала меня и теперь я уже точно понимал, что никуда не денусь от этой кармы.

Всё. Судьба распорядилась именно так.

Однажды меня навестил сам Степанов, и довольный пожелал мне поскорее выздоравливать, чтобы на свадьбе быть как огурчик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Короче засасывало болото, а я не мог сопротивляться.

Глава 44