– Все ведь закончилось хорошо? – робко спросила она.

Я подняла обрывок липкого серпантина с надорванным красным сердечком и повертела его в руке.

– Ну, как тебе сказать… Ты меня чуть до инфаркта не довела!

– Не довела же, – легко отмахнулась фея. – Зато мой, то есть, твой подарок был самым оригинальным. Слышала, что сказал Алекс?

– А что он подумал, когда небесный фонарик увидел?! Тебе не кажется, что это выглядело, как признание в любви?!

Оксана Владимировна отступила на пару шагов.

– Вот видишь, я тебя выручила, не стоит благодарностей.

– Антонова!!!

Она резво отпрыгнула еще дальше.

– А это неправда разве?

– Я тебя убью, фея моя ненаглядная! – искренне пообещала я, комкая несчастное сердечко.

– Это не по канону, – хихикнула Ксюша. – Золушка не должна угрожать своей фее. И недальновидно, Лазарева, я тебе еще туфли не подарила.

– Я уже очень сильно опасаюсь принимать от тебя подарки!

– Ну и зря, они тебе точно понравятся. Не волнуйся, на этот раз я ничего не перепутаю. Зато лицо Алекса после твоей хлопушки я никогда не забуду, даже фото сделала. Хочешь посмотреть?

– Конечно, хочу! – воодушевилась я.

Ну как на нее можно долго злиться?

– Для кого эти милые дары предназначались? – поинтересовалась я, пока мы дружно шлепали в сторону виллы.

– Для Майкла, конечно, – фыркнула фея. – Я когда тебе покупала, решила и его порадовать. Кто же знал, что хлопушка окажется бракованной… Наверное, надо поблагодарить Алекса, что принял удар на себя.

Вряд ли Громов поверит в случайность. Но все равно надеюсь, что воспримет, как шутку, вроде моего "Я люблю тебя до смеха!". Хотя, учитывая утренние поцелуи и его потемневший взгляд, я понимала, что надежды вряд ли оправдаются.

А еще Алекс Гром завтра официально выберет свою невесту. Кажется, я уже знаю, кого именно. Не зря же он Виолетту не выгнал… Сердце неприятно кольнуло, а потом заныло так, что я испугалась.

Я попыталась взять себя в руки. Помни, Лазарева, ты достигла всего, чего хотела, и даже больше. Рассчитывала на работу штатного фотографа в "Ясном взгляде", а получила должность начальника отдела и персональную выставку фотографий в будущем. А вВедь об этом не могла даже и мечтать!

Почему же я совсем не чувствую себя счастливой?

Через полчаса я уже сидела в машине, которую предоставил Майкл для своей девушки. Мы выезжали последними – все участницы отбора разъехались, буквально роняя туфли. Каждой хотелось поскорее окунуться в спа-процедуры, посетить косметолога, парикмахера и еще бог знает кого.

Особого энтузиазма я не испытывала. Мною завладела апатия, не поддающаяся никакому логическому объяснению. Слова Алекса о завтрашнем дне обжигали сильнее ядовитого питерского солнца. Я старалась думать о своем чудесном кабинете, высокой зарплате, будущей выставке, но мысли все равно возвращались к выбору Громова. Представила его женатым на Дементьевой, и поняла, что от вожделенной работы, скорее всего, придется отказаться. Ради душевного равновесия.

Ксюша, как могла, пыталась меня развеселить, уверяя, что никого, кроме меня, Алекс не выберет, но я только отмахивалась. Глупости…

Зато когда мы добрались до города и попали в спа-салон, у меня из головы выветрилось абсолютно все. Вместе с чувством самосохранения. Потому что я только в страшном сне могла согласиться на такое!

Моя личная фея подтолкнула меня к улыбчивому администратору и произнесла фразу, от которой стало как-то не по себе: "Преображение по полной программе. Нужно за пять часов сделать из Золушки принцессу. Все счета оплачены".

Мамочки…

Администратор улыбнулся еще шире, и его взгляд стал плотоядным. Многообещающим таким…

Мамочки еще раз!

Антонова даже не попыталась меня подбодрить, махнула ручкой и ушла, по ее словам, обновить маникюр. А для меня началось такое…

Массаж, депиляция всего, что можно и не нужно, маникюр с педикюром и какие-то обертывания. Лицом занялись с удвоенным рвением – корректировали брови, завивали ресницы, накладывали маски, а затем мыли голову какими-то пахучими шампунями и втирали… даже боюсь подумать, что именно.

Интересно, я узнаю себя после всех манипуляций? В зеркало посмотреться мне почему-то не дали. Но зато соорудили на голове нечто и нанесли макияж.

В парикмахерскую заглянула Ксюша. Ее волосы были уложены в высокую прическу и украшены стразами.

– Эви, мы опаздываем! – начала она, и тут ее глаза полезли на лоб. – Ох ты ж, ежики-колючки…

Я дернулась из рук парикмахера, который разбрызгивал над моей головой лак, и только чудом не получила ядовитой струей в накрашенный глаз.

– Что?! Совсем плохо, да?!

Антонова замерла на пороге с телефоном в руке. Ее ступор затянулся, я даже начала переживать за любимую подругу. Наконец, откашлявшись, она выдавила:

– Ну что ты, все хорошо. Поехали быстрее, полтора часа до начала бала!

В зеркало мне опять посмотреть не удалось. Я нацепила очки, и мы едва ли не бегом вылетели из спа-салона, провожаемые радостными улыбками и пожеланиями видеть нас снова. Еще бы, даже не представляю, во сколько Громову все это обошлось…

Мы попали в такую пробку, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ну как же, вечер пятницы, погода отличная, поэтому все горожане ринулись на дачу. Ксю нервничала и беспрестанно кому-то звонила, а я сидела в оцепенении, пытаясь прийти в себя. Мои попытки посмотреть хотя бы в зеркало заднего вида успехом не увенчались – для этого пришлось бы подвинуть фею, а она была очень и очень зла. Поэтому я просто прикрыла глаза, надеясь, что мы все же не опоздаем.

Машина въехала на виллу без пятнадцати одиннадцать. Антонова выволокла меня с заднего сидения и резво поскакала вперед, несмотря на каблуки. Давно стемнело, и вряд ли кто-то мог нас увидеть, но Оксана все равно оглядывалась по сторонам. Повезло – мы так никого и не встретили, не считая парочки слуг.

Преодолев расстояние до моей комнаты за считанные минуты, мы ввалились в нее, и Ксю бросилась к шкафу. Интересно, что она ожидала там найти?

В меня полетела сначала одна бумажная коробка, затем вторая, поменьше. Я с трудом поймала обе, а фея сдула выбившийся из прически локон и решительно заявила:

– Одевайся! Там белье и чулки.

Не успела я удивиться, как Оксана пояснила:

– Я попросила твою горничную принести все необходимое из моей комнаты. Вернее, не из моей, а из нашей с Майклом. Ты же не хочешь на него наткнуться?

Я замотала головой и резво сбросила с себя одежду. После всех процедур мне не отдали футболку, в которой я приехала, а заставили надеть какую-то рубашку на пуговицах. Мол, чтобы при переодевании я не повредила прическу. Фея все предусмотрела…

Сама она переодевалась со скоростью света. Пока я возилась с чулками, она уже натягивала на себя переливающееся ярко-голубое платье чуть выше колена. Я порадовалась: Ксю отошла от своего любимого канона – юбок, больше похожих на пояс.

Но радовалась я, как оказалось, преждевременно. Фея решительно подошла ко мне и сунула в руки плечики с болтающимся на нем ярко-красным платьем. Я сглотнула. Ни разу не позволяла себе таких расцветок. А уж когда натянула легкий шелк с жесткой сеткой подъюбника, поняла, что это для меня слишком! Я даже сверху свои ноги вижу едва ли не полностью! Правда, сзади икры холодил все тот же шелк, но…

Не слушая робких возражений, Антонова решительно застегнула молнию на моем платье и поцокала языком.

– Туфли, Золушка, – напомнила она, вытаскивая из коробки сногсшибательную пару обуви. Если что – сногсшибательная – это не фигура речи! Изящные лодочки имели платформу в два пальца толщиной и каблуки сантиметров двенадцать, а то и тринадцать… Казалось, они были сделаны из настоящего перламутра, который отражал малейший лучик света и буквально ослеплял. Не обувь, а оружие массового поражения!

Хрустальные туфельки… Но ослепить ими необходимо только одного…

– Я упаду, – потерянно заявила я, а ступни уже сами потянулись к этому произведению искусства.

– Не упадешь, – отмахнулась фея. – Зря я, что ли, тебя учила?! Но с непривычки можешь устать, так что танцуй не больше часа, Золушка. Как раз до двенадцати.

Ксюша хихикнула, но мне было не до смеха. Я сунула ноги в лодочки и поняла, что они будто созданы для меня. Размер, ширина… нигде не жало, не натирало, и мне было даже комфортнее, чем в кроссовках. Идеально!

Вот только двигаться в них все равно не могу. Сама не знаю, то ли боюсь, то ли не умею…

– А это что?

Фея шагнула к кровати и подхватила с покрывала какую-то коробочку, перетянутую красной ленточкой. Получив мое согласие (я все еще не рисковала и шага сделать), Антонова сдернула подарочную обертку и недоуменно уставилась на содержимое.

– Ну что там? – нетерпеливо спросила я, придерживаясь за столик у зеркала.

Оксана подошла ближе и сунула коробочку мне под нос.

– Кажется, линзы…

Что?!

Ксю без слов отдала упаковку, и я с удивлением увидела название лучшего бренда одноразовых линз, а так же свои диоптрии, написанные сбоку.

– Ну, знаешь, феечка, могла бы и не притворяться! Спасибо тебе! Хотя удивлена, откуда ты знаешь нужные параметры, чтобы сделать заказ.

Ксю ошарашено покачала головой.

– Эви, это не я… Я бы не рискнула – твой размер одежды и обуви я знаю, но диоптрии – точно нет.

А кто тогда?! К врачу я уже два года не обращалась. Очки меня вполне устраивали, а на линзы денег не хватало. Я и пользовалась ими только однажды – папа расщедрился и сделал подарок на выпускной. Я тогда упаковку вместо месяца растянула на целых два…

Разве что… Но этого не может быть!

– Вот Золушке и "глазки" подоспели, – сбросив оцепенение, радостно заявила Ксю, сунула мне в руки влажную салфетку и приказала: – Осталось пять минут! Быстро сняла очки, надела линзы и отправила свое тело на бал!