— Не кричи, у меня и так мозги ещё не остыли после сегодняшнего дня. Что ты имеешь в виду?

— Ко мне пришла Аня, мы с ней, как бы так сказать обнимались, и тут заходит твоя жена, да ещё с наездом. Она стучать разучилась?

— Может быть, не постучала, потому что она здесь у себя дома. И совсем забыла, что есть ещё и ты.

Олег усмехнулся, отхлебнул из бутылки и ещё больше развалился на диване.

— Я не претендую на её дом. Только лишь прошу, раз я у вас в гостях, не смотря на то, что в этом доме прошло моё чудесное детство, имею я право на какое-то пространство, в которое никто не вклиниться и не придёт проверять задернул ли я на ночь шторы?

Стук каблуков оповестил нас о приближении Дианы. Она вошла в гостиную и нехорошо так улыбнулась. В её улыбке и насмешка и какая-то даже продуманная издёвка. Она как будто радовалась тому, что помешала мне.

— Тимофей видно забыл, у нас тут не отель и не дом свиданий.

— С каких пор я должен слушать кого-то, что мне делать в своей, извините предоставленной любезно вами, комнате. В доме моей тётки.

— Вот именно — любезно предоставленной. И теперь это и мой дом, — ухмыльнулась эта стерва.

— Дом не твой, а твоего мужа! И если он разведётся с тобой, вылетишь отсюда, так же как и влетела.

— Ты слышал, что он говорит? — возмущённо дернула она брата за плечо.

На что он недовольно поморщился и, глядя на меня сказал:

— Ну ребята, ну не ссорьтесь. Я и так устал, а вы со своими драцкими проблемами.

— Дурацкими, возмутилась Диана. Он говорит такие вещи о твоей жене!

— Жен у него будет ещё с десяток, а брат один, — парировал я.

— Ну, хватит, — недовольно кривился Олег, — голова болит от вас обоих.

Диана встала перед ним и, чеканя каждое слово, произнесла:

— Пусть в нашем доме ведёт себя прилично.

— О боже, дай мне силы, — воскликнул брат, — Тимофей, веди себя прилично!

— Если бы ты пришел ко мне в дом, и встречался бы там со своей девушкой, я бы не стал говорить тебе такое. Потому что у тебя, было бы собственное пространство. Вот если бы ты вышел и приставал к своей девушке в столовой, или на лестнице, или в холе, я и то подумал бы делать ли тебе замечание.

— Ты давно уже мог бы пользоваться своим собственным домом, если бы женился на Анне.

— Ах, извините, что я ещё до сих пор не женат. Но пока у меня ни дома, ни гроша в кармане. А вы пользуетесь этой моей беззащитностью.

— Это каким образом?

— Ограничивая мою свободу. И заставляя чувствовать себя бедным родственником. Я конечно благодарен тебе Олег, что ты позволяешь мне жить тут, в этот огромном доме, но скажи своей жене, я если и позволяю себе что-то, то исключительно в своей комнате.

Диана снова начала вопить:

— А мне это не нравится! Я не позволю в моём доме заниматься развратом.

— Если вы не позволяете себе такого, — усмехнулся я, — почему я должен в этом себе отказывать?

— Так, — встал с дивана Олег и повернулся к жене, — закрой рот! Он мой брат и у него есть девушка, пусть в своей комнате делает с ней что хочет!

Она прикусила губу, дернулась, развернулась и пошла прочь.

— Извини брат, — сказал я.

— Да она уже достала меня. Но я не волнуюсь, захочу — разведусь, мало что ли девок.

— Хорошо тебе, — я улыбнулся и Олег усмехнулся в ответ.

— Иди возьми себе пива и приходи, поболтаем.

Глава 15

А наболтали в тот вечер, вот ещё что.

Второй дом тётки сдавался в аренду ещё при её жизни, чтобы не нести убытки и чтобы он оставался жилым. Но уже скоро аренда его истекала и Олег говорил прямо:

— Через пару месяцев аренда заканчивается, надеюсь, ты к тому времени женишься. Иначе придётся снова сдавать его, не буду же я содержать твой дом на свои деньги, я совсем не собираюсь это делать.

— Эх, если бы было всё так просто, — вздохнул я, — эта девица выматывает меня требованиями. Чтобы я таскал её на свидания, чтобы она влюбилась в меня, а я в неё.

— Ты смотри, а на вид казалась такой овцой.

— Вот именно. Я уже не знаю, что говорить, чтобы ей не казалось всё время, что мне нужны мои деньги, а не она. И ведь она нравится мне. Женились бы, а потом уже влюблялись, чего тут тянуть.

— Да, задача. Ну ты не падай духом, крутись вокруг неё они это любят. Хотя знаешь, иногда не помешает быть холодным. Как только начинаешь уходить, теряться они, как то сразу начинают беспокоиться. Придумай что-нибудь.

— Так вот я и придумал, остался сегодня дома, сказал что больной, и она сразу прискакала. А твоя жена, всё испортила.

— Значит нужно что-то ещё. Ты ведь на такие выдумки способный. Пораскинь мозгами, пошевели своими шариками, а то так и будешь её добиваться, пока у неё не появятся мешки под глазами и задница не обвиснет.

— Нет, я такого даже представить не могу.

— Э, да ты совсем ещё в остался в каменном веке. Ты что не знаешь, что уже после тридцати у них появляется целлюлит где только можно. Сиськи обвисают, а у тех которые рожали становится дряблый живот, — он обернулся, посмотрел, не слушает ли кто. — Скажу по правде, у моей жены задница чё-то совсем стала плоская, она всё что-то на диетах каких-то сидит.

— Да, сейчас этим многие увлекаются.

— Увлекаются?! — воскликнул Олег и снова повернулся, не слышит ли кто, — увлекаются — это слабо сказано, они маньячеют от этого всего. Свала богу, я всё время на работе и не слушаю всего того, что она могла бы мне сказать, но вечерами… хочется лезть на стенку, только бы этого не слушать. Я ей говорю — Солнышко ты такая красивая и стройная, а она мне знаешь что?

— Ну?

— Вот ещё три килограмма сброшу и тогда буду стройной. И я понимаю, что уже это слышал, тогда когда она скидывала ещё те три килограмма, предыдущие.

— Как ты это терпишь?

— Вот, вот.


В этот вечер после разговора с Олегом, я почувствовал себя здесь совсем не лишним, и хоть обсуждали всё только девушек и женщин, я почувствовал, что нужен своему брату, так же как и он мне.

А потом уже, когда поднялся к себе в комнату, лёжа в постели, я придумал новое свидание, такое, которого Аня Зацепкина точно никогда не забудет.

Глава 16

Аня

Обижена, да это вообще не о чём — я в ярости!

В самой настоящей ярости, какая есть. Домой пришла, бросила сумочку, кинулась на кровать и подумала поплакать. Но слёзы не шли, и решила пойти к Дуне — пожаловаться. Хотелось кому-то излить своё негодование и это точно должна быть не Оля. Потому что она начнёт защищать брата. Она слишком добрая.

— Нет, ты представляешь, — жаловалась я поварихе, — я в его комнате, в его объятьях и заходит эта развратная женщина — жена его брата. Я сразу поняла, между ними что-то есть. Она как будто к себе домой зашла в его комнату. А что если всё время так?

— Она и так у себя дома. Может, дверь припутала?

— Да откуда я знаю, — капризно дернулась я в негодовании.

Дуня резала морковку на досточке и кидала в сковороду, а потом быстро перемешивала.

— Ты давай меньше придумывай, а то накрутишь себя, а потом будешь как все — злобной девицей, вечно следящей за своим парнем. Туда не ходи, сюда не ходи. Парни, таких не любят.

— А по твоему это нормально, когда взрослая тётя заходит к нему в комнату? Что я должна думать? Это ещё неизвестно что между ними происходит.

— А она красивая?

— Нет конечно, такая, вся из себя зализанная, наколотая ботексом.

— Значит так, ревность хороша в малых количествах, но когда она всё заполоняет, дела не будет. Уймись. В конце концов, от тебя всё зависит, будь гордой и правильной.

— Тебе легко говорить. А я как вспомню, так передергивает всю.

Весь вечер впустую, а я уже чувствовала, что не могу без него ни одного дня прожить. И теперь ещё эта ревность. Полночи крутилась, вертелась, а наутро успокоилась. Теперь пусть побегает за мной, если у него это получится. Не факт что я вообще после вчерашнего на что-то соглашусь.

Как и предполагала, он прискакал на своей этой старомодной машине, ещё даже полдень не наступил. Папа уехал по работе. Как будто чувствуя что отца нет, Тимофей смело вошел в холл и, не дожидаясь когда горничная пойдёт меня звать, с видом хозяина начал подниматься по лестнице.

— Далеко собрался? — сказала я и повернулась кресле. — Что-то я не помню, чтобы приглашала тебя.

— Так пригласи, — он обернулся, одарил своей обалденной улыбкой и стал вальяжно спускаться.

О, боже каждая его клеточка прекрасна. Он просто рубит меня наповал всем видом, и я забываю, что хотела сказать такого для него неприятного.

— Не буду я тебя приглашать.

— Что так сердито?

— А ты подумай хорошо.

— А, ты по поводу вчерашнего? Это случайность. Диана объяснила мне и своему мужу, что случайно зашла в комнату, по ошибке. Я конечно был возмущён подобной выходкой и хотел даже съехать из их дома, но они заверили, что такое больше не повторится.

Я слушала и верила каждому слову. Так просто всё объяснилось. Но дурацкие мысли, откуда-то лезут и лезут и заставляют дерзить и возмущаться.

Тимофей обернулся, посмотрел, нет ли кого поблизости, подошел к креслу и оперся руками навис прямо надо мной. Ну что это такое, я уже не хочу ни на что сердиться и ругать его, я не хочу быть той злобной девушкой. Хочу быть нежной, ласковой и покорной, пусть только коснётся меня.

И он коснулся губами моих губ. Я даже потянулась в ожидании большего. Чтобы его язык проник мне в рот и…