Юрий

*****

Поднимаюсь в лифте на двенадцатый этаж, потирая сжатые кулаки. Интересно, этот придурок Кулагин приволок Милочку к себе домой, или увёз её подальше, чтобы спрятать от меня?

Что ж, надеюсь, ума у него не хватило на последнее, иначе мне придётся изрядно постараться, чтобы найти свою белоснежную розочку. Но, вряд ли он думал, что я так быстро найду его, и, скорее всего, мерзавец должен быть дома. Там, где я неоднократно бывал.

И тогда я попросту выбью дверь в его квартиру и заберу то, что принадлежит мне по праву.

Выхожу из лифта, обозревая приоткрытую входную дверь и радостно присвистываю. Что ж, её даже выбивать не пришлось. Значит, Никита Борисович дома. Наверняка так торопился позабавиться с моей женой, что забыл запереть дверь на ключ.

Смертник.

Достаю из внутреннего кармана пиджака свой пистолет марки «Беретта», и, ощущая прохладную гладкость металла, толкаю дверь в квартиру. Прихожая пуста. Ни следов борьбы, ни разбросанной одежды – ничего.

Ладно.

Возможно, неприятное меня ждёт впереди. А самое странное, что из квартиры не доносится ни звука. Это наталкивает меня на невесёлые мысли о том, что мерзавец успел совершить своё чёрное дело, и сейчас весьма доволен собой.

Делаю шаг к гостиной, и тут же буквально прирастаю ногами к полу.

На полу лежит белоснежное свадебное платье. То самое, за которое я выложил почти миллион рублей. Именно оно было сегодня на моей невинной супруге. И именно его я должен был сорвать вот так нагло и по-хозяйски небрежно.

Скотина!

Он сделал это за меня.

Быстро поднимаю платье, оглядывая его лиф, и покрываюсь мурашками – обе бретельки оторваны. Безжалостно. Чьими-то сильными руками. Всё понятно.

Отбрасываю платье в сторону, оглядывая гостиную.

Тут явно всё началось.

Поломанный кофейный столик, сервиз на полу и разорванное свадебное платье свидетельствуют о том, что моя Мила сопротивлялась, как тигрица. Хорошо, что крови нет – хотя бы она цела. Но, один Бог знает, что ей довелось пережить из-за этого мерзавца.

Бедненькая…

Отшвыриваю платье ногой и бегу по коридорчику, из которого я наверняка попаду в спальню этого урода.

Я так сильно сосредоточен, что едва не просвистел мимо него самого, лежащего на полу в углу коридора в одних трусах.

Что, чёрт возьми, тут произошло?

Нагибаюсь над Кулагиным, оглядывая его сморщенное от боли лицо. Видно, ему пришлось не сладко – вон, какая здоровая шишка проступает на голове.

Так ему и надо.

Со злостью пинаю рыжебородого в живот, врываясь в ванную, из которой слышен плеск воды. Неужели, Эмилия решила помыться после бурного секса?

Но, там пусто.

Тяжело дыша, оглядываю холодные стены помещения и закрываю кран, возвращаясь к Кулагину. Он, по-прежнему, лежит на полу, не шевелясь. Но его веки подрагивают, а из груди вырывается стон – значит, скоро придёт в себя.

Отлично.

Тогда и поговорим.

Быстро взваливаю на себя тушу Никиты, отбрасывая ногой, лежащий неподалёку вертикальный пылесос.

Он-то что здесь делает, чёрт возьми?

Неужели он заставил мою супругу ещё убраться в квартире? Унижать, так полностью?

Тащу хозяина квартиры на кухню и усаживаю на один из стульев. Тяжёлый боров. И пресс, вон какой – с кубиками, как будто только что сошёл со страниц модного журнала.

Ну, ничего, скоро он будет красоваться только в некрологе.

Скотина.

Оглядываюсь в поисках каких-нибудь инструментов.

Я частенько бывал в этой ранее гостеприимной квартире, когда ночевал с Жанной. И отлично знаю, где у неё хранились всякие хозяйственные вещи. Надеюсь, после её смерти ничего не изменилось.

Открываю нижний ящик комода, стоящего в прихожей, и расплываюсь в змеиной улыбке.

Отлично! Моток бечёвки лежит именно там, где я его запомнил. Он-то мне и пригодится, чтобы связать этого мерзкого донжуана, посмевшего перейти мне дорогу.

Быстро обвиваю бечёвкой руки и ноги мерзавца, который уже начинает очухиваться. Ну что ж, я подожду, пока он придёт в себя, а потом отстрелю ему член, чтобы неповадно было посягать на мою собственность.

Оставив Никиту на кухне, устремляюсь в спальню.

Хочу убедиться, что Милочки там нет.

Хотя, по вырубленному Кулагину я понимаю – моей девочке удалось сбежать.

Но успел ли он её испортить – вот вопрос?

Врываюсь в спальню, вдыхая греховный аромат секса, и брезгливо морщусь. На смятой постели лежит белоснежное кружевное белье, которое, без сомнения, принадлежит моей невесте.

Дрожащими от волнения пальцами я приподнимаю расстёгнутый бюстгальтер и порванные по шву трусики, крякая от досады.

У меня внутри поднимается настоящая буря негодования, которая захлёстывает меня целиком, не оставляя выбора.

Убить. Немедленно.

Сжимая в кулаке разорванные белоснежные трусики, вбегаю на кухню и приоткрываю рот, со злостью сплёвывая на пол. Брат моей бывшей пассии уже пришёл в себя, и смотрит на меня спокойным и наглым взглядом.

– Сукин ты сын!

С размаху бью Никиту по лицу кулаком, и тот, тут же падает на пол, вместе со стулом, к которому я его надёжно привязал.

Подхожу ближе и с наслаждением смотрю, как из нижней губы ублюдка вытекает тоненькая, сладко пахнущая струйка крови. Одним движением я возвращаю стул в вертикальное положение вместе с хозяином квартиры, и присаживаюсь на корточки, вглядываясь в его глаза.

В них нет ни отчаяния, ни страха!

Этот ненормальный похитил мою невесту, изнасиловал, лишил девственности и наверняка теперь доволен собой!

Козлина!

С размаху бью Кулагина по щеке ладонью, царапая руку о рыжую щетинистую бороду, и рычу, как раненый зверь:

– Где Мила?

– Не знаю.

– Как не знаешь?

– Ты же видел, она меня вырубила ударом по голове. Видно, сбежала твоя принцесса.

Тяжело дышу, поскрипывая челюстью. Ух, как мне хочется сейчас спустить курок и выбить этому рыжебородому проходимцу его мозги.

Но, нельзя.

Нельзя, пока я не найду жену.

Вдруг, он говорит неправду?

– Развяжи меня, давай спокойно решим вопрос.

– Нечего мне с тобой решать. Ты похитил мою жену!

– А ты убил мою сестру и племянника!

– Да ты умом тронулся? Я, что ли, столкнул машину в реку? Это сделала Жанна своими собственными руками!

– Ты добил её своим сообщением о женитьбе! И сына отказался признавать!

– Мальчишка мог родиться от кого угодно! Мы на тот момент уже не встречались!

– Он был твой! И ты это знал! Просто не хотел жениться на моей сестре и платить алименты на Сашу. Подлец!

С яростью толкаю ногой в грудь Купцова, и тот отлетает вместе со стулом на почтительное расстояние, падая на пол. При этом творение мебельной фабрики рассыпается в пыль, неожиданно освобождая моего пленника.

Бля, к этому я готов не был.

Никита вмиг оказывается на ногах, и хватает с кухонного стола настоящий тесак. Видимо, для разделки мяса.

Нож против пистолета?

Он явно проиграет, дурак.

– Ты виноват в смерти моих самых близких людей! Поэтому я решил тебе отомстить!

– Ты не в себе, ненормальный. Последний раз спрашиваю, где Мила?

– Не знаю.

Выдыхаю, взводя курок. Он у меня на мушке. Сейчас я задам самый важный для меня вопрос, и этот сукин сын должен будет ответить на него правду. Под дулом пистолета все говорят правду.

Мда…

– Ты тронул Эмилию?

На лице Кулагина расползается ехидная улыбка, а в глазах тут же зажигаются весёлые огоньки. Он рад? Значит…

– Ты поэтому не женился на Жанне – потому что она была не невинной. Я знаю. Ты оприходовал всех женщин города, но в жёны мечтал взять целочку…

В руках врага по-прежнему сжат нож, и он просто издевается надо мной, видя, как с моего лица, наверняка, сползают все краски.

Наглец.

– Я спрашиваю, ты лишил её девственности?

Разжимаю кулак, в котором по-прежнему были зажаты разорванные по шву трусики моей жены, и нежное кружево тихо падает на пол, мне под ноги.

Звенящая тишина.

– Отвечай, чёрт побери!

Никита утвердительно кивает, поднимая внутри меня новую волну гнева.

– Да, я трахнул твою жёнушку.

Тварь…

Нажимаю на курок, и вижу, как в тот же момент Кулагин сжимается от боли, а на его груди начинает расплываться багряное кровавое пятно. Медленно оседает на пол, смотря на меня ненавистным взглядом, но мне всё равно.

– Передай привет своей мерзкой сестричке.

Сплёвываю на пол, мгновенно убирая «Беретту» в карман пиджака. Нужно немедленно убираться отсюда, пока на звуки выстрела не прибежала какая-то всевидящая соседка.

Бабы, они такие.

Смотрю, как хозяин квартиры медленно опускается на пол, пытаясь зажать пульсирующую рану, и разворачиваюсь на каблуках остроносых туфлей.

Пора уходить.

Выбегаю из квартиры Кулагина, прикрыв за собой дверь. Но, не до конца, чтобы осталась щёлочка, и кто-нибудь обязательно туда заглянул, найдя окоченевший труп.

Я в это время буду уже далеко.

Спускаюсь на лифте вниз, и мысленно радуюсь, что в подъезде нет сидящей на входе бдительной консьержки – мне везёт, как никогда. Но такси к подъезду я вызывать не стану, чтобы не вызвать подозрения. Пройду немного пешком, пораскину мозгами и подышу свежим воздухом.

Мне нужно привести нервы в порядок.

Оказываюсь на улице и тут же подставляю лицо падающим с неба снежинкам. Они падают на кожу, мгновенно обжигая её, оставляя мокрую лужу.

Вот так и моя жена. Была такой красивой ажурной снежинкой, а теперь – мокрая, ничего не значащая лужа.

Эх…

Я так мечтал о жене-девственнице, что выбрал Милочку для этой роли из сотни других кандидаток. А что теперь? Она побывала в постели Кулагина, и больше не невинна.

Понравилось ли ей?

Хотя, какая разница? Рожать детей я ей не доверю. Наслышан о телегонии. И, хоть эта скандальная теория не подтверждается, я всё же не могу рисковать своим будущим. Мои дети – должны быть только моими. Точка. Никаких примесей. Никаких других связей, даже изнасилования.