Джулия Куинн - Невеста герцога

— Или невеста?

Томас моргнул. Он совсем забыл об Амелии, что было удивительно, учитывая, что он чуть не овладел ею сегодня утром.

— У тебя есть невеста, — напомнил ему Гарри. — Примерно такого роста. — Он показал рукой.

Она выше, рассеянно подумал Томас.

— Блондинка, — продолжил, Гарри, — не слишком пышная, но…

— Хватит, — резко бросил Томас.

Гарри ухмыльнулся.

— Значит, это она.

Томас глотнул эля, решив не разуверять его.

— Все так запуталось, — сказал он.

Гарри перегнулся через стойку и сочувственно кивнул. Определенно он был рожден для этой работы.

— Мне ли не знать.

Поскольку Гарри женился по любви в девятнадцать лет и теперь был счастливым отцом шестерых сорванцов, гонявших по маленькому домику позади гостиницы, Томас сомневался, что он может считаться экспертом в сердечных делах.

— Позавчера здесь был один парень… — начал Гарри.

С другой стороны, Гарри наверняка слышал все душещипательные истории, которые рассказывали отсюда и до Йорка.

Томас слушал его вполуха, но когда допивал остатки своего эля, ему пришло в голову, что никогда в жизни он не был так благодарен за бездумную болтовню.

Но тут вошел Одли, и Томас уставился на свою кружку, размышляя о том, чтобы заказать вторую и выпить ее залпом.

— Добрый вечер, сэр! — приветствовал его Гарри. — Как ваша голова?

Томас вскинул глаза. Гарри его знает?

— Намного лучше, — ответил Одли.

— Я дал ему мою утреннюю микстуру, — сообщил Гарри Томасу, прежде чем снова повернуться к Одли. — Она всегда срабатывает. Спросите у герцога.

— И часто герцог прибегает к этому чудодейственному средству? — поинтересовался Одли любезным тоном.

Томас ответил ему колючим взглядам, который не остался не замеченным Гарри.

— Вы знаете друг друга?

— Более-менее, — сказал Томас.

— Скорее менее, — добавил Одли.

Гарри посмотрел на Томаса. Их глаза встретились на долю секунды, но этого хватило, чтобы задать сотню вопросов и получить заверение, подействовавшее на Томаса удивительно благотворно.

Если ему понадобится поддержка Гарри, он может на нее рассчитывать.

— Нам пора, — сказал Томас, отодвинув свой табурет от стойки и кивнув Гарри.

— Вы что, вместе? — удивился тот.

— Мы старые приятели, — скорее буркнул, чем сказал, Томас.

Гарри не стал выяснять, где они познакомились. Он всегда знал, что спросить.

— Вы не упоминали, что знаете герцога, — сказал он, обращаясь к Одли.

Тот пожал плечами.

— Вы не спрашивали.

Гарри на мгновение задумался, затем повернулся к Томасу.

— Счастливого, пути, дружище.

Томас коротко кивнул и направился к выходу, предоставив Одли следовать за ним.

— Довольно необычно водить дружбу с хозяином гостиницы, — заметил Одли, когда они вышли наружу.

Томас повернулся к нему, растянув губы в широкой ухмылке.

— Я вообще дружелюбный парень.

И это было последнее, что они сказали друг другу, пока не оказались в нескольких минутах езды от Белгрейва, когда Одли предложил:

— Нам нужно сочинить правдоподобную историю.

Томас бросил на него косой взгляд.

— Как я понимаю, вы не хотите распространяться о том, что я сын старшего брата вашего отца, пока не наведете справки.

— Пожалуй, — буркнул Томас. Если его голос прозвучал резко; то в основном потому, что он сердился на себя за то, что не подумал об этом сам.

Одли насмешливо улыбнулся, только усилив его раздражение.

— Как насчет старых приятелей?

— По университету?

— О нет. Вы боксируете?

— Нет.

— Фехтуете?

— Так себе, — пожал плечами Томас, хотя мастерски владел шпагой.

— В таком случае это будет нашей легендой: мы вместе учились фехтованию много лет назад.

Томас смотрел вперед, На приближающуюся громаду замка Белгрейв.

— Дайте мне знать, если захотите потренироваться.

— У вас есть все необходимое?

— Все, что вашей душе угодно.

Одли взглянул на замок, который нависал теперь над ними как каменный великан, закрывая последние тусклые лучи солнца.

— И даже больше, полагаю.

Томас не стал отвечать на этот последний выпад. Соскользнув с лошади, он вручил повод лакею и направился в дом. Ему не терпелось избавиться от общества своего незваного гостя не потому, что он хотел поставить его на место. Скорее ему хотелось забыть о нем.

Подумать только, какой прекрасной была его жизнь всего лишь двенадцать часов назад.

Точнее, восемь. Восемь, начиная с того момента, как он вернулся с прогулки с Амелией.

Да, это наиболее точный рубеж между его прошлой жизнью и новой: после Амелии и до Одли.

Но власть герцога, при всем могуществе, не распространялась на то, чтобы повернуть время вспять. И потому Томас, отказываясь быть кем-либо иным, а не искушенным и владеющим ситуацией человеком, каким он всегда был, отдал дворецкому несколько коротких распоряжений, касавшихся мистера Одли, и направился в гостиную, где его ждала бабка вместе с Грейс.

— Уиндем, — деловито произнесла вдовствующая герцогиня.

Он коротко кивнул.

— Я велел, чтобы вещи мистера Одли отнесли в голубую спальню.

— Отличный выбор, — отозвалась герцогиня. — Но должна повторить: не называй его мистером Одли в моем присутствии. Я не знаю никаких Одли, и не желаю их знать.

— Не уверен, что они пожелали бы познакомиться с вами, — заявил Одли, который вошел в комнату, решительно, но бесшумно ступая.

Томас взглянул на бабку, но та лишь приподняла бровь, как будто хотела подчеркнуть собственную значимость.

— Мэри Одли — сестра моей покойной матери, — продолжил Одли. — Они с мужем взяли меня к себе, как только я родился. Они вырастили меня и по моей просьбе дали мне свое имя. И я не собираюсь отказываться от него.

Томас не мог не наслаждаться ситуацией.

Одли повернулся к Грейс и поклонился.

— Можете обращаться ко мне как к мистеру Одли, если пожелаете, мисс Эверсли.

Грейс присела, бросив вопросительный взгляд на Томаса. Спрашивая разрешения, что ли?

— Она не может привлечь вас к суду за использование законного имени, нетерпеливо бросил Томас. Милостивый Боже, это становится утомительным. — А если она это сделает, я отправлю ее в какое-нибудь удаленное поместье.

— Звучит заманчиво, — промолвил Одли. — Насколько удаленное?

Томас сдержал улыбку. Как бы ни раздражал его Одли, у него были свои достоинства.

— Я подумываю о том, чтобы расширить наши владения, — отозвался он. — Внешние Гебриды очаровательны в это время года.

— Ты невыносим, — прошипела герцогиня.

— И почему только я держу ее при себе? — задал вопрос Томас, ни к кому не обращаясь, а затем — поскольку это был чертовски долгий день и он израсходовал даже то небольшое утешение, которое почерпнул из кружки эля, — подошел к буфету и налил себе бренди.

Но тут вмешалась Грейс, как часто делала, когда считала, что обязана защитить вдовствующую герцогиню.

— Она ваша бабушка.

— Ах, кровь, — вздохнул Томас, испытывая желание сказать какую-нибудь колкость. А ведь он даже не опьянел. — Говорят, она гуще, чем вода. Жаль. — Он посмотрел на Одли. — Вы скоро это поймете.

Одли только пожал плечами. А может, Томасу это показалось. Ему нужно срочно выбраться отсюда, от этой троицы, от всего, что вопит об Уиндемах, Кавендишах, Белгрейве и дюжине прочих регалий. Связанных с его именем.

Он повернулся к леди Августе, устремив на нее твердый взгляд.

— Я сделал все, что от меня требовалось. Вернул блудного сына в ваши любящие объятия, ко всеобщему удовольствию, но не к моему, — не мог не добавить он. — Хотя кто-то будет рад, несомненно.

— И не к моему, — отозвался Одли с небрежной улыбкой. — Если это вас интересует.

Томас только посмотрел на него.

— Нисколько.

Одли любезно улыбнулся, а Грейс, благослови ее Боже, приготовилась броситься между ними, вздумай они снова устроить драку.

Томас отвесил ей поклон и, подняв бокал в ироническом салюте, проглотил бренди одним махом.

— Я пошел.

— Куда? — требовательно спросила вдовствующая герцогиня.

Томас помедлил в дверях.

— Я еще не решил.

Да и какая разница? Куда угодно, лишь бы уйти отсюда.

 

— Это не Уиндем там?

Амелия моргнула и, прикрыв глаза от солнца ладонью — похоже, от ее шляпки сегодня нет никакого проку, — посмотрела на противоположную сторону улицы.

— Что-то он не похож на себя, тебе не кажется?

Милли, младшая сестра Амелии, сопровождавшая ее на прогулке по Стэмфорду, наклонилась к ней, чтобы лучше видеть.

— По-моему, это именно Уиндем. Мама не обрадуется.

Амелия нервно оглянулась через плечо. Их мать, находившаяся в ближайшем магазине, сегодня утром, как никогда, походила на дятла. «Тук, тук, сделай это Амелия, тук, тук, тук, не делай того. Тук, тук, надень шляпку, тук, тук, у тебя появятся веснушки, тук, тук, не сиди сгорбившись, тук, тук, герцог никогда не женится на тебе».

Амелия не понимала связи между ее осанкой, когда она сидит у себя дома за завтраком, и оттягиванием ее женихом назначения дня свадьбы. Но с другой стороны, она никогда не понимала, откуда ее мать знает, которая из дочерей отщипнула кусочек ее печенья, или случайно выпустила собак, или — Амелия вздрогнула, поскольку это было на ее совести, — кто опрокинул ночной горшок на любимый халат ее матери.

Она прищурилась, чтобы лучше разглядеть мужчину, на которого указала Милли.