— Никого другого под рукой не было? — ядовито спросила я в ответ. — Моя задача — работать с цифрами, и с ней я хорошо справляюсь. Вы чем-то недовольны?

— Только тем, что вы не можете подать ни одной хорошей идеи, — проворчал Костик. — Надеюсь, обожать меня вы будете более активно. Это важно. Кстати, — он подрулил к тротуару и развернулся ко мне, — давайте-ка потренируемся. Покажите, как вы меня обожаете.

Я посмотрела преданным взглядом, но шеф отмахнулся:

— Да не как мой работник. Представьте, что влюблены в меня без памяти. Вот он я — ваш принц. Покажите влюбленный взгляд. Да не щенячий! — раздраженно оборвал мои потуги Костик. Я изо всех сил постаралась увидеть в человеке, который платит мне деньги, человека, который дарит мне счастье. Он задумчиво потер подбородок и выдал: — Вера, вы меня пугаете. У вас сейчас от усердия глаза из орбит вылезут.

И я психанула. Отвернулась и обиженно засопела. А потом вдруг подумала — а чего это я одна тренируюсь? Он меня тоже должен обожать, между прочим, а я пока не заметила, что являюсь для шефа светом в окошке. Это успокоило. Я снова посмотрела на него и сказала:

— Теперь вы.

— Что я? — не понял шеф.

— Ну, теперь вы попробуйте обожать совершенно чужую для вас женщину.

— Да легко, — хмыкнул Костик и воззрился на меня непроницаемым взглядом.

Признаюсь, я почувствовала себя отомщенной. Потому с удовольствием съехидничала:

— У вас лицо сейчас трещинами пойдет. Расслабьтесь. Посмотрите на меня, как на деньги.

Теперь возмущенно отвернулся Колчановский, и до меня донеслось:

— Деньги любят все, не надо думать, что я на них помешан.

— Но жену-то хотите выгодную.

— Мои планы на будущее вас не касаются, — сухо отчеканил мой начальник. — Будете сплетничать, пожалеете.

— Я — могила, — заверила я шефа, подняв руку в клятвенном жесте.

Вообще, конечно, теперь меня разбирало от желания, с кем-нибудь обсудить предложение начальника и всю новую информацию о нем, но благоразумие было мне присуще, потому этот компромат я решила оставить при себе. Ну его, я один раз языком поработаю, потом только руками работать начну, когда буду швабру отжимать. Шеф, наблюдавший за мной, одобрительно хмыкнул, и я с подозрением посмотрела на него — экстрасенс?

— Ладно, попробуем по-другому, — вздохнул Костик и приказал: — Идите ко мне.

Я осталась в прежней позе, не понимая, чего он от меня хочет. Шеф приподнял брови и спросил:

— Я неясно выразился?

— Что вы хотите? — настороженно спросила я.

— Я хочу, чтобы мы поцеловались. Делайте, что я велю. — Я не сдвинулась с места. Перспектива целоваться с шефом меня не впечатлила. Да я его как мужчину никогда не рассматривала! Он всегда был где-то в другой вселенной. Начальник, работодатель, плательщик зарплаты, Константин Георгиевич, в конце концов! Но не мужчина. — Нам придется это делать, — неожиданно устало произнес Костик. — Думаете, я в восторге, что должен обмусолить своего бухгалтера? Вы для меня не женщина, вы — мой работник. Но нам придется целоваться, чтобы нам поверили. С упоением, с жаром, до опухших губ.

— То есть я для вас не женщина? — холодно спросила я, тут же забывая, что только что сама думала о своем начальнике также. — И как же вы намереваетесь изображать неземную и вечную, если даже не можете в деле с поцелуем обойтись без приказного тона?

Колчановский нахмурился. Он отвернулся от меня и устремил взгляд на дорогу. Пальцы Костика, надо заметить длинные и изящные, постукивали по лакированному рулю — мой начальник думал. Я тоже. Теперь я все больше жалела, что ввязалась в эту авантюру. Ничего хорошего из затеи шефа не выйдет, а виноватой окажусь я. Но не может же он признать себя самовлюбленным идиотом, который готов выдать своего бухгалтера за любимую женщину только для того, чтобы не проиграть в дурацком споре. Нет, ну глупость же! Мужики поспорили на любовь — с ума сойти! А еще говорят, что сопли — это удел женщин. Вон, Шекспир как размазывал в своих пьесах, а самцы все равно суровы и непробиваемы.

— Так не пойдет.

Голос шефа вырвал меня из задумчивости и обличения сильного пола в человеческих слабостях. Костик завел двигатель, и машина снова покатила по улицам города, но куда? Только сейчас мне пришло в голову, что мы как-то подзабыли выбрать конечный пункт нашего путешествия.

— Куда вы меня везете? — спросила я. — Мой адрес…

— Он мне не нужен, — буркнул шеф. — Мы едем ко мне.

— Зачем? — напряглась я.

— Будем сближаться и познавать друг друга, — ответил он тоном, не терпящим возражений.

А они имелись! Во-первых, он сам сказал, что настолько мы сближаться не будем. И я начальника за язык не тянула, сам отказался. А во-вторых, я не собиралась переходить грань служебных отношений. Ну, разве что изобразить влюбленную дуреху за очень хорошее вознаграждение. И тут вдруг — познавать друг друга. Нет, я против!

— Я не имел в виду секс, — покосился на меня Колчановский. — У вас слишком ошарашенный вид, чтобы не понять, куда завели вас ваши мысли. Я же сказал, что настолько сближаться мы не будем. У меня принцип — на работе я работаю, развлекаюсь вне стен офиса и с людьми, не имеющими отношения к сфере моей деятельности.

— Ваша Лиза иногда выходит из вашего кабинета очень довольная, — заметила я.

— Она не работает на меня, — ответил Костик. — Думаю, вы поняли с первого раза, что я хотел сказать.

Значит, он и Лиза… Я прикусила губу и отвернулась, чтобы скрыть гаденькую ухмылочку, она могла вызвать недовольство начальства, а этого и так уж было предостаточно. И все-таки воображение уже рисовало пошлые картинки, как наш Костик пользует на рабочем столе свою любовницу, беспрестанно поглядывая на часы и повторяя: «Нужно ускориться, не люблю терять время впустую». И тут воображение дошло до точки невозврата, грохнув выстрелом «Авроры», и подкинув кадры из старых фильмов, где революционеры бегут на штурм Зимнего. Думаю, не стоит пояснять, к чему здесь эта аналогия. Это был финиш. Похоже, мои нервы дали сбой, и неуместный истерический хохот сотряс салон авто.

Шеф обернулся и бросил на меня озадаченный взгляд. Я замахала руками, стараясь показать, что со мной все в порядке, но унять смех так и не смогла, продолжая сотрясаться всем телом. Наверное, еще никто и никогда не представлял оргазм так, как я. Теперь главное не расколоться, когда Колчановский устроит мне допрос с пристрастием, что так взбудоражило меня. Сравнить свое начальство с «Авророй» было бы неосмотрительно, а свою работу я любила нежной и искренней любовью, потому что она кормила меня, одевала и позволяла иметь маленькие капризы. А давал мне все это Константин Георгиевич Колчановский. Лапочка моя.

Я выдохнула и с нежностью взглянула на начальника. Он перехватил мой взгляд и одобрительно кивнул:

— Вот, уже лучше. Нужно еще поработать над искренностью, и даже я вам поверю.

Да куда уж тут еще больше искренности? Когда речь заходит о зарплате, мое счастье всегда абсолютно светлое и искреннее. А что если мне так и смотреть на шефа, как на СМСку о поступлении на счет? Или как на отчет, который приняли с первого раза? Или на циферки, которые сошлись до последней копеечки? Я даже вдохнула с умилением.

— Очень хорошо, Вера, — едва заметно улыбнулся Костик. — О чем вы сейчас думаете?

— О зарплате, — честно призналась я.

— И вы еще меня упрекаете за любовь к деньгам, — усмехнулся шеф. — Но мы все равно проведем этот вечер вместе. Попробуем познакомиться заново. — Он подмигнул, а я пожала плечами. Как скажете, дорогой Константин Георгиевич.

Мне даже было интересно, как мой начальник представляет романтику, и как он собирается сблизиться со мной, имя принцип «на работе ни-ни». Хотя… нам ведь просто нужно немного узнать друг друга и расслабиться. Ему, наверное, так же неловко, как и мне. Мы оба привыкли к деловым отношениям. Костика не волновало, почему я плохо выспалась, а я, даже если бы и было любопытно, ни за что не рискнула бы задать вопрос, почему шеф пришел в дурном настроении. Он бы выставил меня из своего кабинета, сопроводив короткой, но емкой фразой о сфере моих интересов в его компании. А теперь мы едем рядом и собираемся разыгрывать близкие отношения и чувства, хотя оба смотрим друг на друга, как на бесполое существо.

— Даже не представляю, как мы провернем эту аферу, — произнесла я вслух.

— Заметьте, вы уже говорите — мы, — улыбнулся шеф. — А это первый шаг к сближению, вы так не считаете? И раз начало положено, то нам стоит на время перейти на иную форму общения. Не можем же мы выкать друг другу в доме моего друга.

— Это да, — уклончиво протянула я, думая, что у меня язык отвалится, если я осмелюсь тыкать Колчановскому, и тем более обращусь к нему просто по имени.

— Давайте попробуем. Наверное, с этого и надо было начинать, а не с поцелуев. Привет, Вера, — он изобразил дружелюбную улыбку, слегка натянутую на мой взгляд.

— П… привет, — с запинкой ответила я и вопросительно приподняла брови, когда шеф жестом предложил продолжить. — Костя, — выдохнула я.

— Хорошо, — кивнул он. — Спроси меня о чем-нибудь. Ну, хотя бы, как прошел мой день.

Я ощутила полную беспомощность, и даже панику. Мне вдруг пришло в голову, что после всей этой истории меня, может, и снабдят большой премией, но это будет последний день моей работы в компании Колчановского. Я ведь буду знать о нем слишком много, чтобы он простил мне эту осведомленность. Наш КГ не из тех, кого можно назвать хорошим парнем. Он умеет переступать через людей, а я теперь в группе риска…

— Ну же, Вера, — подбодрил меня шеф.

— Константин Георгиевич, — произнесла я, чувствуя, как на меня накатывает отчаяние, — поклянитесь, что не выдворите меня из компании, в понедельник. И не сошлете в один из наших филиалов.