— Но мы с тобой всегда будем это знать, Йен.

Майкл и Арриан стояли возле кареты, обтянутой черным крепом. Все было готово к тому, чтобы дочь гор отправилась в дальний и на сей раз самый последний путь.

— Майкл, пожалуйста, попробуй убедить лорда Уоррика, что возвращение праха его сестры на родину должно стать концом их бесконечной вражды.

Майкл окинул сестру задумчивым взглядом.

— Я хоть и младше тебя, но все же знаю тебя достаточно хорошо, и я вижу, что ты очень уж взволнована. Что с тобой, сестренка?

Заложив за ухо выбившуюся золотистую прядь, Арриан подняла на него глаза.

— Знаешь, Майкл, я просто не могу больше находиться здесь. Здесь кругом, куда ни глянешь, одна только ненависть и скорбь. Я жду не дождусь, когда мы, наконец, вернемся в Равенуорт, — и тогда, клянусь, я уже ни за что не уеду из дома.

— Это хорошо, вот только будешь ли ты от этого счастлива?

— Почему ты спрашиваешь?

— Скажи, ты его любишь?

Арриан сделала вид, что не поняла брата.

— Раньше я думала, что люблю, но теперь поняла, что моя прежняя влюбленность в Йена — не более чем блажь наивной девочки.

— Арриан, ты прекрасно понимаешь, что я говорю не об Йене, а о том, другом.

— Ах, Майкл, я уже перестала понимать, что такое любовь. Но одно я знаю точно: я не хочу, чтобы лорд Уоррик страдал.

Чмокнув ее в щеку, Майкл поставил ногу в стремя и вскочил на лошадь, уже гарцующую от нетерпения. По его знаку карета медленно двинулась в путь.

— Не отчаивайся, сестренка! Кто знает, как все обернется.

— Пусть земля вам будет пухом, леди Гвендолин! — смахивая слезу, прошептала Арриан.

Рейли Винтер, нахмурясь, смотрел на жену.

— Я желаю знать, что здесь происходит. Черт побери, Кэссиди, почему мы без конца откладываем отъезд? Мне не нравится ни этот дом, ни, тем более, его хозяин. Если бы не неожиданная кончина твоего дедушки, Йен Макайворс был бы уже мужем нашей дочери — при мысли об этом меня просто в дрожь бросает!

— Ну, не кипятись так, Рейли. Арриан скоро едет домой вместе с нами — чего еще ты хочешь?

— Я хочу знать, какие такие тайны кроются в твоей милой головке. Кэссиди, ты рассказала мне не все о нашей дочери!

— Умоляю тебя, Рейли, поговорим об этом позже.

— Боже, как долго я не видел тебя. — Говоря это, он оттянул присобранный ворот ее ночной рубахи, и на какое-то время тревожные мысли покинули его.

— Я тоже очень соскучилась по тебе. Без тебя всегда все идет вкривь и вкось.

Он вытащил заколки из ее волос.

— Не понимаю, почему ты помешала мне поехать в Гленкарин и немедленно расправиться с лордом Уорриком? Все равно ему осталось недолго: я прикончу его, и никто — слышишь, Кэссиди, — никто мне не помешает!

Она нежно обняла его.

— Все совсем не так, как кажется на первый взгляд, Рейли.

— А как же тогда? И почему мой сын поехал отвозить в Гленкарин чей-то гроб? И когда, черт побери, мы все разучились понимать друг друга?

Кэссиди обхватила ладонями его лицо.

— Я уже говорила тебе, Рейли: ты еще не все знаешь. Поверь мне, все это ужасно сложно…

— Так растолкуй мне! — перебил он, усаживаясь в кресло и досадливо разворачиваясь к ней. — Время у нас есть, я охотно тебя выслушаю и постараюсь понять.

Кэссиди опустилась на колени возле его ног, и ее широкая розовато-кремовая рубаха мягкими складками легла на пол. Как ни готовила она себя к этому моменту, все же слова застревали у нее в горле, и ей удалось выговорить их только со второго раза.

— Рейли… Рейли, Арриан ждет ребенка от лорда Уоррика.

За несколько коротких секунд на красивом лице Рейли Винтера отразились гнев, недоумение и глубокая печаль.

— Кэссиди, я убью его! — Рейли вскочил на ноги, так что его жена едва не упала. — Почему ты не сказала мне этого раньше, чтобы я поехал к нему вместе с Майклом?

— Потому что я хотела сперва объяснить тебе, как это случилось.

— Я понимаю, как такие вещи случаются. Я не понимаю только одного: почему это должно было случиться с моей дочерью?

— Я уже говорила тебе, что по закону они муж и жена. Но я не сказала другого: Рейли, мне кажется, что Арриан любит его.

Рейли покачал головой, словно не веря своим глазам.

— Нет… Нет, Кэссиди! Не смей даже думать о таком… Я не отдам ее этому человеку. У него нет ни чести, ни совести, он воспользовался ее невинностью. Можешь считать, что для нашей дочери он умер.

— Рейли, но разве мы с тобой можем заставить ее не любить? Разве кто-то мог заставить меня не любить тебя? Никто не мог и никто не сможет. Я буду любить тебя до последнего дня, что бы ни случилось… Думаю, что Арриан, как никогда, нужна сейчас наша помощь. Ей очень тяжело, Рейли, и мы должны ее понять.

Взгляд Рейли оставался суровым, но он все же заговорил немного спокойнее:

— Как ты можешь быть уверенной, что она его любит? Еще недавно она говорила, что любит Йена, помнишь?

— Помню. Но любить идеал и любить живого мужчину — это не одно и то же. Рейли все еще хмурился.

— Только не надо мне объяснять, что вы, женщины, чувствуете, я все равно не пойму. С тех пор как я повстречал тебя, я вообще многое перестал понимать.

— Не понимай меня, Рейли, не надо, просто люби.

Он пододвинул ее ближе к себе.

— Я скорее перестану дышать, чем любить тебя, Кэссиди. Но, черт побери…

Больше он не мог говорить: горячие губы Кэссиди приникли к его губам. «Чуть позже ей легче будет убедить мужа в том, что место Арриан рядом с Уорриком Гленкарином», — решила она.


— Милорд! — Барра остановилась в дверях столовой с несколько недоуменным выражением лица. — Там у крыльца странная карета, обтянутая черным, и при ней какой-то господин, который хочет вас видеть. Я сказала ему, что вы обедаете, но он говорит, ради того, с чем он приехал, вы согласитесь прервать трапезу.

— Что за господин?

— Не знаю, я его раньше не видала. Но похоже, что настоящий джентльмен. Англичанин, судя по выговору.

Уоррик не мешкая направился к выходу. У крыльца стоял высокий юноша, державший в одной руке поводья своей лошади, а в другой шляпу.

— Я Уоррик Гленкарин. Вы желали меня видеть?

— Да, милорд. Я нарочно для этого приехал из Давиншема.

Уоррик смерил молодого англичанина взглядом.

— В таком случае можете отправляться обратно в Давиншем и передать Йену Макайворсу, что мне от него ничего не нужно.

— Это не от Йена Макайворса. — Майкл распахнул дверцу кареты, чтобы Уоррик мог заглянуть внутрь. — Милорд, я не стал бы отвлекать вас от трапезы, не знай я наверняка, что мой груз важен для вас. Я привез вам прах леди Гвендолин.

Уоррик шагнул вперед и дотронулся рукой до каменного гроба. Да, на гранитной крышке было высечено имя его сестры. Повернув голову, он взволнованно всмотрелся в лицо молодого человека.

— Что это, какая-нибудь жестокая шутка?

— Нет, милорд. Даю вам слово: здесь действительно тело вашей сестры.

Уоррик отошел назад, и лицо его исказилось неожиданной болезненной гримасой.

Майкл, неотрывно наблюдавший за ним, сказал:

— Я понимаю ваши чувства, милорд. Будь то моя сестра, я тоже не ведал бы покоя, пока не похоронил бы ее достойно, как полагается.

— Вы сказали, что… груз передан не Йеном Ма-кайворсом?

— Йен только дал свое согласие после того, как его убедили, что так для всех будет лучше.

Уоррик снова шагнул к карете и провел дрожащей рукой по холодному граниту.

— Ну вот, Гвендолин, наконец-то ты дома. — Он взглянул на юношу, которому с виду было не больше шестнадцати. — Не знаю, кто вы, но, поверьте, я искренне благодарен вам.

— Если вы не возражаете, милорд, я бы хотел присутствовать на похоронах вашей сестры.

— Могу я узнать ваше имя?

— Полагаю, оно не имеет значения. Считайте меня просто незнакомцем, который помог восстановлению справедливости.

Уоррик кивнул:

— Пусть так. Вы можете присутствовать на похоронах.

— Кроме того, я уполномочен вам кое-что сообщить. Леди Гвендолин не покончила с собой. Она умерла в результате несчастного случая.

Уоррик вздрогнул всем телом и поспешно перевел повлажневший взгляд на дальние вершины.

— Слава богу! Я верил, что это так. Только спустя некоторое время он снова смог заговорить:

— Кто бы вы ни были, примите уверения в моей глубочайшей благодарности.

Стоявший неподалеку мальчик-конюх во все глаза глядел на происходящее.

— Тэм, — приказал ему Уоррик, — скачи в деревню во весь опор и объяви людям, что сегодня мы хороним мою сестру.


Пока гроб Гвендолин устанавливали в каменной усыпальнице между гробами родственников — дальних и близких, почивших раньше ее, — Уоррик не поднимался с колен, а собравшиеся Драммонды, низко склонив головы, бормотали слова молитвы.

Стоявший чуть поодаль Майкл смотрел, как клан хоронит одну из своих дочерей. По правде сказать, он нарочно попросил позволения остаться, чтобы иметь возможность понаблюдать за лордом Уорриком. Человек, которого полюбила Арриан, нравился ему все больше, и он все больше склонялся к мысли, что они должны быть вместе и что рождение ребенка должно скрепить их союз.

После окончания церемонии, когда все остальные разошлись, Уоррик приблизился к Майклу.

— У вас сегодня был неближний путь. Быть может, вы согласитесь поужинать вместе со мной?

Как Майклу ни хотелось получше познакомиться с этим человеком, он не мог больше задерживаться: Кэссиди взяла с него обещание, что он вернется сегодня.

— Боюсь, мне пора, ведь впереди опять долгая дорога.

Уоррик, не возражая, велел оседлать себе лошадь. Он должен был проводить своего загадочного гостя, чтобы никому из чересчур ретивых Драммондов не вздумалось преградить ему путь.

Они молча доехали до развилки дорог, где Уоррик натянул поводья.

— Признаться, я не сразу догадался, кто вы такой. По всей вероятности, вы лорд Майкл, брат Арриан?