— Барбарина и ее двойняшки, — пробормотала Дебора.

— Какая она красивая!

— Да.

В голосе ее слышалась глубокая печаль, и я поняла, что она все еще оплакивает сестру, и вспомнила о лавровом венке у склепа.

Мое внимание привлек снимок мужчины и женщины. В женщине я без труда узнала Барбарину, а мужчина рядом с ней так походил на Рока, что сомнений быть не могло.

— Барбарина с мужем, — сказала я.

У него была та же почти дерзкая улыбка — улыбка человека, привыкшего брать от жизни все, улыбка игрока, привыкшего выигрывать, — и то же очарование, такие же остроконечные уши и слегка раскосые темные глаза. Это было красивое, волевое и дерзкое лицо.

— Они снялись за год до трагедии, — сообщила Дебора.

— Как печально. Он выглядит таким влюбленным. Должно быть, ее смерть разбила ему сердце.

Дебора горько усмехнулась, но промолчала.

— Ты разве не собираешься показать Фэйвел альбомы? — спросила Хайсон.

— Не сейчас, милая. Мне надо еще заняться вещами. К тому же воспоминания о прошлом могут легко наскучить тем, кто это прошлое не прожил.

— Нет-нет, мне совсем не скучно. Напротив, мне хочется как можно больше узнать о семье.

— Я вас понимаю, милочка, и с удовольствием покажу вам все альбомы в следующий раз.

Мне не оставалось ничего другого, как попрощаться, сославшись надела. Я поблагодарила за беседу и сказала, что надеюсь услышать еще много интересного. Дебора подошла и с чувством сжала мне руки.

— Вы представить себе не можете, как я рада, что вы здесь! — сказала она, и я видела, что она говорит искренне.

— Все здесь так добры ко мне, так хорошо приняли. Я тем более благодарна, что все это случилось так вдруг, я свалилась как снег на голову. Я очень тронута.

— Все действительно вам очень рады.

— Мы так долго ждали ее… Правда же, бабуля? — вмешалась Хайсон.

Дебора улыбнулась и нежно потрепала ее за ухо.

— Все-то ты знаешь, девочка, — сказала она и обратилась ко мне: — Мы счастливы, что Рок женился наконец. Пендоррики обычно рано женятся.

Дверь отворилась, и вошла маленькая сухонькая старушка в черном платье, с изжелто-бледным лицом, седыми, когда-то черными волосами, густыми, сросшимися на переносице бровями над маленькими беспокойными глазками, длинным сухим носом и тонкими губами.

Она открыла было рот, чтобы сказать что-то, но, заметив меня, передумала. Дебора подошла к ней.

— А это моя милая Кэрри. Она нянчила нас еще детьми и с тем пор не расстается со мной. Она заботится обо мне, и я просто не знаю, что бы без нее делала. Кэрри, это новая миссис Пендоррик.

Маленькие, беспокойные глазки впились в меня.

— Угу, — пробормотала она, — понятно. Новая миссис Пендоррик.

Дебора ободряюще мне улыбнулась.

— Вы скоро узнаете Кэрри поближе. Я уверена, она все для вас сделает. Она чудесная портниха, почти все мои платья сшила она.

— Я шила на них обеих, — с гордостью подтвердила Кэрри. — Во всем Девоншире никто не одевался лучше мисс Барбарины и мисс Деборы.

В голосе ее была нежность, когда она произносила эти два имени.

— Кэрри, надо бы распаковать чемоданы.

Выражение лица старой няньки вдруг изменилось. Она глядела почти сердито. Дебора рассмеялась.

— Кэрри терпеть не может уезжать со своих любимых болот и вересковых глупостей. Она с трудом и не сразу приживается по эту сторону Тэймер.

— Лучше бы нам никогда не пересекать Тэймер, — проворчала Кэрри.

Дебора опять улыбнулась мне и, взяв меня под руку, вышла со мной в коридор.

— Мы стараемся ублажать Кэрри, — прошептала она. — Она стареет и у нее появляются некоторые странности. В ее возрасте это неудивительно.

Она убрала руку и продолжала:

— Я с радостью покажу вам альбомы, Фэйвел, и мы еще поболтаем. Это чудесно, что вы теперь с нами.

Я ушла, исполненная чувства благодарности к Деборе Хайсон. И не только потому, что она была ко мне добра. Я была благодарна ей, что это была именно она — человек из плоти и крови — там, у окна, в черной шляпке с голубой лентой.

В Пендоррике почту приносили к нам в спальню вместе с утренним чаем. Как-то раз, несколько дней спустя после приезда Деборы, Рок, просматривая свою почту, вдруг рассмеялся.

— Наконец-то, — воскликнул он, — я знал, что рано или поздно он не выдержит.

— Что такое? — заинтересовалась я, выходя из ванной с полотенцем на голове.

— Лорд Полорган просит мистера и миссис Пендоррик оказать ему честь быть у него в среду в три-тридцать.

— Среда? Это же завтра. Так мы пойдем?

— Разумеется. Я ужасно хочу, чтобы ты посмотрела Причуду.

Мои мысли мало были заняты приглашением лорда Полоргана, Пендоррик интересовал меня куда больше. Не разделяла я и то злорадство, с которым мои домашние насмехались над Причудой и ее владельцем. Как я говорила Року, я не понимала, почему бы человеку из Манчестера, Лидс или Бирмингема не выстроить себе дом на утесе, если ему так хочется? Даже если он захочет, чтобы дом это был как две капли воды похож на средневековый замок. Что здесь такого? Пендоррики сами продали ему землю, и не им учить его, что на этой земле делать.

На следующий день, в среду, мы отправились с визитом к нашему соседу. Рок, казалось, посмеивался про себя какой-то своей шутке.

— Мне не терпится узнать, какое впечатление произведет на тебя эта декорация, — сказал он мне.

На мой непосвященный взгляд дом казался таким же древним, как и Пендоррик.

— Ты знаешь, — сказала я Року, когда мы подходили к центральному входу, который, в отличие от каменных львов в Пендоррике, охраняли два единорога, — если бы ты меня не предупредил заранее, я ни за что бы не узнала, что это не настоящая древность.

— Подожди, пока ты не взглянешь поближе.

Мы позвонили в звонок в величественном портике, и было слышно, как звук его эхом отозвался в глубине дома.

Благообразный слуга открыл дверь и, поклонившись, произнес с важностью:

— Добрый день, сэр. Добрый день, мадам. Его светлость ожидает вас. Я провожу вас наверх тотчас же.

Шли мы довольно долго, прежде чем слуга открыл какую-то дверь и объявил:

— Мистер и миссис Пендоррик, сэр.

— Пусть войдут, Доусон. Пусть войдут.

Мы вошли в просторную светлую комнату, окна которой выходили на великолепный сад, разбитый на склоне скалы и спускающийся прямо к морю. Я заметила также, что, хотя вся мебель была старинная, шторы и роскошный ковер на полу казались совершенно новыми. В шезлонге у окна сидел старик. При нашем появлении он повернул голову и уставился на меня пронзительными серыми глазами.

— Спасибо, что пришли, — сказал он резко, почти сердито. — Прошу извинить меня, что вынужден принимать вас сидя.

— Что вы, что вы, — поспешила я сказать, подходя к шезлонгу и пожимая его протянутую руку.

Лицо его было в мелких красных прожилках, на руке резко выделялись набухшие вены.

— Присаживайтесь, миссис Пендоррик, — продолжал наш хозяин по-прежнему резко. — Пендоррик, подайте вашей жене стул, да поставьте его сюда… поближе к свету.

Я почувствовала легкое раздражение от того, что он так бесцеремонно рассматривал меня, а также неожиданно для себя поняла, что нервничаю.

— Скажите мне, как вам нравится Корнуолл, миссис Пендоррик?

Голос был резкий, речь отрывистая, словно он отдавал команды на плацу перед казармой.

— Я им очарована, — отвечала я.

— Не хуже, чем ваш южный остров?

— Ничуть не хуже.

— А я вот последние годы не вижу ничего, кроме вот этого.

Он кивнул головой в сторону великолепного вида из окна.

— Думаю, что у вас тут один из самых красивых пейзажей во всем Корнуолле, — заверила я.

Он перевел взгляд с меня на Рока, и я заметила насмешку на лице моего мужа, которую он и не думал прятать. Мне это было неприятно, и я не хотела бы, чтобы наш хозяин ее заметил.

Лорд Полорган, нахмурившись, посмотрел на дверь.

— Что они там копаются с чаем? — проворчал он, и мне подумалось, что слугам здесь приходится несладко, ведь после нашего прихода не прошло еще и пяти минут.

Тут отворилась дверь и ввезли тележку с чаем. Она была заставлена всевозможными яствами: бутерброды, различные печенья и кексы, пироги, мороженное с орехами и цукатами, сбитые сливки и джемы.

— Ну наконец-то, — пробурчал лорд Полорган. — Где же сестра Грэй?

— Я здесь, — раздался звонкий голос, и в комнату вошла молодая женщина.

Красота ее потрясла меня. Голубые полоски на платье подчеркивали синеву глаз, накрахмаленный фартук был белоснежным, а белая сестринская шапочка сидела на чудесных золотых волосах как корона. Я никогда не думала, что форма медсестры может быть так привлекательна. Но конечно же, дело было не в форме — мисс Грэй смотрелась бы великолепно в любой одежде.

— Здравствуйте, мистер Пендоррик, — сказала она.

Рок поднялся ей навстречу, и я не могла видеть его лица.

— Здравствуйте, сестра, — сказал он и повернулся. — Фэйвел, познакомься, сестра Грэй. Она ухаживает за лордом Полорганом.

— Очень рада.

У нее был широкий рот и великолепные зубы.

— Как насчет того, чтобы угостить миссис Пендоррик чаем? — проворчал лорд Полорган.

— С удовольствием, — весело пропела мисс Грэй. — Все готово, я вижу. Миссис Пендоррик, вы ведь сядете рядом с лордом Полорганом? Я вам подвину вот этот маленький столик.