— Ну так что же из того, что признаю? Не забывайте, что стоит вам сделать большие деньги, как вокруг сразу собирается стая тех, кто спит и видит, как бы урвать себе кусок побольше.

— И вы считаете, что сестра Грэй…

Он хитро смотрел на меня.

— Красивая молодая женщина… любящая веселье. Что ее здесь держит?

— Но она, вроде бы, вполне довольна.

— Вот именно. Я и думаю, с чего бы? Вероятно, надеется на хороший куш, когда наступит великий день…

И, заметив мое смущение, добавил быстро:

— Хороший же я хозяин! Эдак вы станете искать предлоги, чтобы больше уж сюда носу не казать. Мне бы этого не хотелось… совсем не хотелось бы…

— Я бы в любом случае обошлась без предлогов, — возразила я. — Вы всегда говорите прямо, и я поступила бы так же.

— В этом мы похожи, — сказал он, довольно посмеиваясь.

Подали чай, и я стала разливать. Это вошло у нас в привычку и лишний раз показывало, как быстро крепла наша дружба. Лорду Полоргану нравилось наблюдать за мной в это время.

Подавая ему чашку, я увидела через окно в саду сестру Грей. Она направлялась вниз, к морю. Теперь на ней вместо формы были коричневые джинсы и синяя блузка. Как всегда, она смотрелась прекрасно. Она вдруг обернулась и помахала мне. Я махнула в ответ.

— Это сестра Грей, — объяснила я. — У нее ведь сейчас свободное время?

Он кивнул.

— Пошла на пляж. Бухта Полорган принадлежит мне, но мне очень скоро дали понять, что частный закрытый пляж не прибавит мне популярности у местных жителей. Так что половина тех, кто лазит там по скалам во время отлива, даже не подозревает, что бухта моя. Сад, разумеется, отделен от пляжа изгородью и воротами.

— Знаю. У нас в Пендоррике то же самое. Я считаю, что это правильно. Если бы пляжи были огорожены, по берегу нельзя было бы пройти, и пришлось бы подниматься в горы и огибать их, а это ужасно неудобно.

— А я всегда считал, что мое есть мое, и что хочу, то с ним и делаю. Когда я сюда приехал, меня сразу же невзлюбили. С годами я стал мягче. Мы все учимся понемногу, начинаем понимать, что, настаивая на своих правах, порой теряешь то, что для тебя куда дороже.

Он вдруг погрустнел, и мне даже показалось, что выглядит он более усталым, чем в нашу последнюю встречу.

— Да, — согласилась я, — думаю, вы правы.

— Вот вы, например, с вашими родителями, на этом вашем острове… вы были совершенно счастливы. А я не думаю, чтобы жили вы в собственном доме, не говоря уж о том, чтобы иметь собственный пляж.

— О да, мы были очень бедны и очень счастливы!

Он нахмурился, и я подумала, уж не допустила ли я какой-нибудь бестактности.

— Сестра Грей часто ходит на пляж. А вы на свой?

— Нет пока, но собираюсь. Я ведь еще не совсем обжилась.

— Я у вас отнимаю много времени.

— Но мне нравится ходить сюда, и я люблю шахматы.

Какое-то время он молчал, затем заговорил снова, расспрашивая меня о жизни на Капри, и я даже удивилась, с каким вниманием и интересом он слушал и сколько вопросов задал в своей обычной резковатой манере.

Наконец, с чаем было покончено, и я придвинула прелестный шахматный столик старинной французской работы с инкрустацией из черепаховой кости и перламутра. Я расставила изящные фигурки из слоновой кости, и мы начали игру.

Минут через пятнадцать я с удивлением обнаружила, что выигрываю. Я с увлечением продолжала свою линию наступления, когда, взглянув на лорда Полоргана, увидела, что ему очень плохо.

— Простите, — пробормотал он задыхаясь, — сейчас, сейчас.

Он судорожно шарил по карманам.

— Вы что-то потеряли?

— Маленькую серебряную коробочку. Я всегда держу ее под рукой.

Я встала и, осмотревшись, обнаружила коробочку на полу возле его ног. Я подняла ее и подала ему. Он с видимым облегчением быстро открыл ее и положил под язык маленькую белую таблетку, затем закрыл глаза и откинулся в кресле, вцепившись в подлокотники.

Я не на шутку встревожилась и взялась за шнур, чтобы позвонить слугам, но Лорд Полорган жестом остановил меня. Я застыла в нерешительности.

— Через секунду я буду в порядке, — прохрипел он.

— Но вы больны. Не лучше ли мне…?

Он отрицательно покачал головой. Я беспомощно стояла рядом. Прошло минут пять, и ему явно полегчало. На лицо вернулся легкий румянец. Переведя дух, он произнес:

— Ну, вот и прошло. Извините меня.

— Пожалуйста, не извиняйтесь. Просто скажите, что мне для вас сделать.

— Ничего не нужно… Просто посидите со мной тихонько. Сейчас я совсем оправлюсь.

Я подчинилась, но с беспокойством наблюдала за ним. Громко тикали позолоченные французские часы над камином, их звук гулко раздавался в тишине комнаты, да издалека доносился плеск волн о скалы.

Прошло еще несколько минут. Наконец он глубоко вздохнул и улыбнулся мне.

— Мне очень жаль, что это случилось на ваших глазах. Обычно я без таблеток ни шагу, вернее, ни движения, а тут, как на грех, они завалились.

— Это мне следует извиняться. Боюсь, толку от меня было не очень много, я не знала, что делать.

— Да ничего и нельзя сделать. Если бы таблетки не выпали из кармана, я бы просто принял одну в самом начале, и вы ничего бы и не заметили.

— Хорошо, что хоть я их нашла.

— Вы, я вижу, загрустили. Не надо. Я уже стар, слишком стар, чтобы бороться с этим недостатком, да и другими тоже. Ну, да я свое пожил. Впрочем, и теперь еще ничего. Вот только таблетки терять не стоит — это может плохо кончиться.

— Должно быть, очень хорошие таблетки.

— Иногда и они не помогают. Но в девяносто девяти случаях из ста действуют. Нитроглицерин. Расширяет сосуды.

— А когда не помогают? Что тогда?

— Тогда доза морфия.

— Мне очень жаль.

Он похлопал меня по руке.

— Старый мотор барахлит. Жаль, что нельзя попросить вас отвезти меня к старику Джиму Бонду, чтобы он подкрутил в нем пару гаек.

— Вы бы отдохнули сейчас.

— Ничего-ничего. Я позвоню доктору, попрошу его приехать. Последние дня два я что-то неважно себя чувствую.

— Может, позвонить прямо сейчас?

— Сестра Грей позвонит, когда вернется… Понять не могу, как они оказались на полу.

— Может быть, карман дырявый?

Он пощупал и покачал головой.

— И все-таки, вам нужно отдохнуть, — сказала я. — Я, пожалуй, пойду. Но сначала позвоню доктору.

— Ладно. Номер в записной книжке рядом с телефоном. Доктор Клемент.

К счастью, доктор Клемент был на месте. Я сказала, что звоню от лорда Полоргана и что тот хотел бы, чтобы он зашел.

— Понял, — сказал доктор. — Сейчас буду.

Я положила трубку и вернулась к столу.

— Что-нибудь еще?

— Да. Вы не уходите пока, а садитесь-ка лучше и продолжим игру. А то я сплоховал — думал не об игре, а о коробочке. Чтобы доказать, что есть еще порох в пороховницах, я намерен обыграть вас теперь.

Во время игры я с беспокойством поглядывала на него. Он лишь посмеивался. Мы не успели закончить партию, как вошел доктор Клемент.

Я поднялась идти, но лорд Полорган не хотел и слышать об этом.

— Я сейчас уже прекрасно себя чувствую, — обратился он к доктору. — Я позволил миссис Пендоррик позвать вас, только чтобы ее успокоить. Скажите же ей, что мне ничего не нужно сейчас. Все дело в том, что я потерял таблетки и не сразу нашел их, то есть миссис Пендоррик нашла.

— Вы должны быть внимательнее и больше не терять их, — сказал доктор Клемент.

— Знаю-знаю. Ума не приложу, как это могло случиться. Должно быть, вытащил их случайно из кармана и не заметил. Пожалуйте чаю. Миссис Пендоррик позвонит Доусону, он сейчас подаст. Этот уже остыл.

Доктор от чая отказался. Я сказала, что мне действительно пора. Я была уверена, что ему нужно остаться с пациентом наедине.

— Но партия еще не закончена, — запротестовал лорд Полорган.

— В следующий раз доиграем, — пообещала я.

— Ну вот, я, похоже, вас спугнул, — сказал доктор Клемент почти укоризненно.

Но я уже настроилась уходить и простилась с ними. Выйдя и взглянув на часы, я увидела, что у меня в запасе еще целых полчаса. Поэтому я решила вместо того, чтобы возвращаться в Пендоррик по основной дороге или по тропинке, которую мне показала Рейчел, пройти по саду к морю и дальше вдоль берега дойти до нашего сада, а там подняться к дому. Был отлив, и сделать это было легко.

Я обогнула дом и увидела одного из садовников, выходящего из оранжереи. Я спросила у него дорогу через сад на пляж, и он предложил проводить меня.

Мы пошли по дорожке, вдоль которой росли самшитовые деревца. В конце ее была калитка. Пройдя через нее, я оказалась в саду. Во влажном теплом климате все росло пышно и буйно: такая же, как в Пендоррике, пальма, гортензии с голубыми, розовыми и белыми цветами, еще ярче и крупнее, чем в саду у Морвенны. Таких роскошных фуксий я в жизни не видела. Лилии наполняли воздух своим слегка траурным ароматом.

Тропинка зигзагом вилась по склону, сглаживая крутизну спуска. Я шла мимо уютных скамеечек, спрятанных среди цветущих кустов роз. Названия многих растений мне были неизвестны. Я поминутно останавливалась, залюбовавшись каким-нибудь цветком или видом.

Я подумала, что в солнечную ослепительную погоду при синем небе и море этот уголок показался бы чересчур роскошным и ярким. Но сегодня день был пасмурным, крик мечущихся над заливом чаек звучал резко и тоскливо.

Наконец я достигла калитки, ведущей на пляж, и, остановившись, взглянула вверх на этот чудесный сад, цветущий на крутом склоне, на каменные стены Причуды Полоргана за ним.