— По-моему, Чарльз очень ей предан.

— В том смысле, что он был и будет верным мужем, да. Но его жизнь не ограничивается семьей. Вы знаете, он очень религиозен и много делает для церкви. Питер Дарк часто говорит, что без Чарльза он как без рук. Отец Чарльза был священником, и я удивляюсь, что сам Чарльз не стал им. Работа на земле для него тоже своего рода религия. Он и Морвенну сделал такой же. Я помню времена, когда она любила шалости не меньше своего брата. Она никогда не шла против воли Чарльза… кроме единственного раза.

Я ждала. Дебора секунду будто колебалась, потому продолжила.

— Он не одобряет се дружбы с Рейчел Бектив.

— Чарльз не любит Рейчел?

— Не то, чтобы сильно не любит — недолюбливает. Морвенна все время брала ее с собой в Пендоррик на каникулы. Как-то я спросила, разве у нее нет подруг, кроме Рейчел, и разве у Рейчел нет собственного дома? «Она ненавидит свой дом, — заявила Морвенна, — и ей здесь нравится. И она должна бывать у нас». Чарльз никогда прямо не говорил, что Рейчел ему не нравится, но он, например, ни разу не взял их с собой на ферму, не пригласил покататься верхом, как он частенько делал, когда Морвенна была одна.

Я думала, что этого будет достаточно, чтобы она перестала приглашать Рейчел, но Морвенна проявила редкое упрямство, и Рейчел продолжала приезжать.

— А сейчас и вообще поселилась тут!

— До тех пор, пока близнецы снова не отправятся в школу. Впрочем, она, верно, постарается остаться под каким-нибудь предлогом… хотя теперь вы хозяйка и…

Дебора не договорила, но я поняла ее. Выросшая в бедном доме, Рейчел увидела Пендоррик, и ей тут понравилось. Она могла рассчитывать, что когда-нибудь станет хозяйкой, Невестой Пендоррика. Был ли у них с Роком когда-нибудь роман? По крайней мере, он держался с ней очень дружелюбно, а влюбиться в дружелюбного Рока было очень просто. Да, у Рейчел Бектив были веские причины не любить меня и желать, чтобы я исчезла из Пендоррика.

— Помните, вы рассказывали, как Барбарина играла Офелию и потом часто пела ее песенку? — начала я, решившись.

Дебора, казалось, застыла. Потом медленно кивнула.

— Так вот, я слышала, как кто-то пел эту песню в восточном крыле. Вы не знаете, кто бы это мог быть?

Я долго, как мне показалось, ждала ответа. Наконец Дебора сказала:

— Полагаю, это мог быть кто угодно.

— Да, наверное…

Я не знала, что еще сказать. Дебора между тем взяла еще один альбом, который я не видела. Она, похоже, хотела дать мне понять, что ничего удивительного нет в том, что я слышала, как кто-то поет песню Барбарины.

Через несколько дней позвонила Мэйбел Клемент и пригласила меня в гости. Я приняла приглашение.

Дом врача представлял из себя прелестное старинное здание начала девятнадцатого века, окруженное чудесным садом, где стояло несколько ульев. Мне понравилась Мэйбел. Это была очень деятельная девушка, высокая и белокурая, как ее брат. Когда я увидела ее тогда в первый раз, волосы у нее были заплетены в длинную косу, потом я видела ее с узлом на затылке, из которого постоянно выбивались непокорные пряди. Она носила свободные холщовые платья, иногда перехваченные на талии поясом, на ногах — сандалии, крупные янтарные бусы вокруг шеи и длинные серьги в ушах.

Если не принимать во внимание ее чрезмерного стремления выглядеть художником в глазах всех окружающих, Мэйбел была приятной в общении, веселой и гостеприимной. Она гордилась братом, и он относился к ней с теплотой и терпимостью. Как я поняла, на стол тут накрывали, когда придется. Мэйбел сама призналась, что если у нее возникает творческий порыв или вдруг хочется поработать в саду, она все бросает и делает то, к чему в данный момент лежит сердце.

Мне показывали сам Треметик, сад, гончарную мастерскую и студию, где Мэйбел занималась живописью. Я прекрасно провела время.

Доктор Клемент обещал отвезти меня домой, но за час до того, как мне нужно было отправляться, позвонил один из пациентов, и ему пришлось срочно выехать. Я решила пойти пешком.

В деревне не было видно ни души. День был безветренный, жаркий и душный. Проходя мимо коттеджей, я подумала было зайти к Джессу Плейделлу, но у дверей его не было, и я решила сначала выяснить у миссис Пеналлиган или Марии, какой табак он любит, чтобы захватить ему в подарок.

Кладбище справа от дороги показалось мне заманчиво прохладным. Я поколебалась немного, потом все-таки свернула с дороги и прошла сквозь кладбищенские ворота. Мне всегда нравились кладбища, особенно старые, заброшенные. Там царили мир и тишина, и я любила представлять себе всех тех людей, которые когда-то жили и, может быть, страдали, а теперь лежат здесь, обретя покой.

Я ходила между могил, читая надписи, как мы недавно делали с Роком, пока не увидела впереди фамильный склеп Пендорриков.

Меня неудержимо потянуло туда — посмотреть, на месте ли лавровый венок на ограде.

Его там не было, но на его месте висел другой — небольшой венок из роз, таких же, какие росли у нас в саду. Надписи не было, но я и так знала, что венок предназначен Барбарине. Я подумала, что, скорее, всего, его принесла Кэрри.

Трава за моей спиной зашелестела, и, обернувшись, я увидела, что ко мне приближается Дина Бонд. Здесь, среди мертвых, она казалась еще ярче, чем в кузнице. Жизнь била в ней ключом. Она шла, гордо вскинув голову и покачивая бедрами — грациозно и соблазнительно.

— А вот и вы, Миссис Пендоррик, — воскликнула она игриво. — Мое вам почтение.

— Здравствуйте, Дина, — ответила я.

— Как здесь спокойно… тишь да благодать.

— Сегодня в деревне тоже тихо, — заметила я.

— Там ужас как жарко, лень пошевелиться. Верно, гроза собирается. В воздухе ей пахнет, да и застыло все, словно ждет… Чувствуете?

— Похоже, вы правы.

Она улыбнулась мне довольно дерзко и, что еще хуже, с оттенком чуть ли не сострадания.

— Осматриваете фамильный склеп? Я частенько это делаю. Внутри не были?

— Нет.

Она рассмеялась.

— Ну, еще успеете, правда? Там холод зверский, как в могиле… И все гробы на полках. Брр-р. Я иной раз хожу сюда, просто чтобы лишний раз почувствовать, как хорошо быть живой, а не запертой здесь — как Морвенна однажды оказалась…

— Морвенна! Заперта! Как же это случилось?

— Да это было давным давно. Я маленькая была… лет шести, кажется. Когда же вы мне позволите вам погадать?

— Ну, не знаю… Как-нибудь.

— Не откладывай на завтра, как говорится…

— Но отчего вам так не терпится?

— Да такая уж я уродилась. Если вобью себе в голову, так вынь да положь.

— Но у меня и монет нет, так сказать, посеребрить ручку.

Она презрительно повела плечом.

— Так говорится, просто чтобы выманить деньги. Я бы не стала гадать за деньги — по крайней мере вам, миссис Пендоррик. Я теперь замужем за Джимом Бондом, так я бросила это занятие. Если только так, для друзей. Я всю цыганскую жизнь бросила.

— Расскажите мне лучше про то, как Морвенна оказалась запертой в склепе. Кто ее запер?

Она не ответила, а присела на край могильной плиты, подперев рукой подбородок и в мрачной задумчивости уставившись на склеп.

— Ключ от склепа обычно находился в шкафу у мистера Петрока в кабине. Большой такой ключ. А она тогда была здесь, приехала на каникулы.

— Кто она?

— Рейчел Бектив.

— Сколько же ей тогда было лет?

— Да, верно, столько же, сколько сейчас близнецам, может, чуть меньше… Я всюду за ними хвостом ходила, наверно, из-за ее волос. У меня волосы были такие черные-черные, а у нее как пшеница. Я все ходила и смотрела на них. Не то, чтобы мне нравились такие волосы, а так, вроде как завораживали. Морвенна мне, надо сказать, всегда нравилась. Нам ее велели звать «мисс Морвенна», но я этого не делала, а ей и горя мало. Они с Роком такие — не строят из себя. Зато она строит. «Ты будешь звать меня мисс Рейчел, а не то тебе не поздоровится», — заявила она мне. Мисс Рейчел! Что она о себе вообразила?

— Все-таки как же Морвенна попала в склеп?

— Я тут целыми днями околачивалась, вокруг церкви и на кладбище играла среди могил. И вот как-то раз их увидела. Я спряталась и слушала, что они говорят, и потом часто так поступала. Однажды я услыхала, что на другой день они собираются зайти в склеп. Вот я и пришла сюда заранее. А на кладбище они все ходили, читали надписи — это потому, что Морвенна ей сказала, что они делали так вместе с Роком. А она уж так старалась быть как они и делала все то же самое. Да только у нее ничего не вышло и не выйдет никогда, можете быть уверены. Конечно, она с образованием, я знаю… да только я была бы ничуть не хуже, выучись я в такой школе.

— Да вы ее просто ненавидите. Что она вам сделала?

— Мне она ничего не делала, не в том дело. Она не станет рук пачкать о таких, как я. Дело в том, что она делала другим.

— Да-да, вы начали рассказывать про склеп…

— Верно.

Она рассматривала свою ладонь, как будто гадала самой себе.

— Так вот. Я подслушала их разговор. Рейчел уговаривала Морвенну стянуть этот ключ, чтобы посмотреть склеп, а Морвенна не хотела, ключ-то хранился в отцовом кабинете, а тот в то время был в отъезде. Он часто уезжал после несчастного случая. А она и говорит Морвенне: «Ты пожалеешь, если не сделаешь это». Я сидела на дереве, и они меня не видали, но я поняла, что Морвенна подчиниться ей и услыхав потом, что они собирались сюда назавтра, я тоже пришла.

— Значит, Морвенна все-таки достала ключ.

Дина кивнула.

— Рейчел Бектив открыла дверь склепа, и они вошли. Морвенна не очень-то хотела, но Рейчел опять стала говорить, что, мол, потом она жалеть будет, если не войдет и не посмотрит. Они и войти не успели, как Рейчел выскочила оттуда, да как захлопнет дверь! И заперла.