— Спасибо, я запомню.

Вернулась Ловелла, держа в руке маленький пирожок.

— Я смотрю, кто-то тут как пить дать, ужинать не будет, — пробурчала миссис Пеналлиган.

Ловелла посмотрела на нас с мрачной важностью и опять залезла под стол.

— Он уж как рад-то будет! — продолжала экономка. — Как раз сегодня собирался погреться на солнышке. А тут и вы.

— Ну ладно, я пойду, — сказала я, направляясь к выходу. Ловелла выскочила из-под стола и оказалась у двери прежде меня.

— Слушай, Невеста. Я могу с тобой, если хочешь, навестить старого Джесса.

— Не стоит, — сказала я. — Я знаю дорогу.

Она пожала плечами и вернулась в кухню — чтобы снова залезть под стол, доесть там свой пирожок, время от времени выскакивая и пугая миссис Пеналлиган, Марию или Хэтти предостережением против мартовских ид, решила я.

Единственный в деревне магазинчик располагался в одном из старинных деревенских домов неподалеку от коттеджей. Принадлежал он некой миссис Робинсон, которая как-то раз, лет двадцать назад, приехала в деревню погостить, увидела, что ближайший магазин был в двух милях отсюда, купила по дешевке этот дом и оборудовала в нем магазин. Среди прочего она продавала и табак и, зная вкусы и запросы своих соседей, всегда держала запас различных его сортов в достаточном количестве. Так что достать то, что мне было нужно, труда не составило.

Выйдя из магазинчика, я увидела поджидавших меня близнецов. Это меня огорчило, потому что я хотел а поговорить со старым Джессом наедине. Но делать было нечего, и я постаралась не показывать своего разочарования.

Молча они пошли рядом со мной, как будто мы заранее условились встретиться здесь с ними.

— А где мисс Бектив? — спросила я.

Ответила мне Ловелла:

— Укатила в маленьком «моррисе». Сказала, чтобы мы собрали ей шесть разных цветков. Для урока ботаники.

— А сколько же вы уж нашли?

— Мы еще и не начинали, сколько, ты думаешь, нам надо времени, чтобы найти шесть разных диких растений? Бекки ни слова нам не скажет, если мы вообще ничего ей не соберем. Она в жизни не признает, что мы ленимся и филоним, потому что тогда нас могут отправить в школу и прощай ее веселая жизнь в Пендоррике.

— Но она все же ваша учительница и гувернантка. Разве вы не должны ее слушать?

— О нас можешь не беспокоиться, — вступила в разговор Хайсон.

Ловелла ускакала вперед и, взбежав на насыпь, сорвала дикую розу. Она воткнула ее в волосы и стал а танцевать перед нами, напевая: «Берегись! Берегись! Мартовские иды! Мартовские иды!»

— Ну, до чего же Ловелла иногда ребенок, — заметила Хайсон. — Ей нравиться все время повторять одно и то же.

— Похоже, ей нравиться предостерегать, — сказала я. — Помнишь: «остерегайся ужасной лавины»?

— Мартовские иды мне нравятся больше! — крикнула Ловелла. — Лавин в Коруолле не бывает, зато иды бывают, где угодно. Жалко только, что они в марте, а сейчас июль.

— Ничего-то она не знает, — фыркнула Хайсон. — Не знает, а говорит!

Ловелла на секунду остановилась.

— А правда, что это за иды такие?

— Просто дата, глупая. Вместо того, чтобы говорить «пятнадцатое число», римляне говорили «иды».

— Просто дата, — протянула Ловелла разочарованно. — А так здорово звучит… Я-то думала, это что-то вроде ведьм или, там, приведений каких-нибудь. Как можно остерегаться даты М.?

— Не скажи, — возразила Хайсон. — Если, к примеру, что-то должно случиться в этот день, пророчество или предсказание какое, то это будет ничуть не хуже привидения или ведьмы.

— Да, — согласилась Ловелла, — пожалуй, не хуже.

Мы подошли тем временем к коттеджам и увидели старого Джесса на своем месте у крылечка.

— Здравствуйте, — сказала я, подходя, — я миссис Пендоррик.

Его руки вцепились в колени и задрожали еще сильнее.

— Спасибо, миссис Пендоррик, что не забыли старика.

— Я тут принесла вам табакерку. Узнала у миссис Пеналлиган, какой сорт вы любите.

Дрожащие пальцы взяли жестянку с табаком, и он улыбнулся.

— Вот уж угодили, мэм, спасибо вам. Я помню, она была всегда добра ко мне тоже…

Хайсон тем временем сходила в дом и вынесла табуретку. Она поставила ее возле Джесса и кивнула мне, чтобы я садилась, а сама присела на корточки по другую руку старика. Ловелла же исчезла куда-то.

— Ваша дочь сегодня утром напекла вам пирожков, — сообщила я ему.

— Знатная стряпуха, моя Бесси. Всегда была. Что бы я стал без нее делать, уж и не знаю. Мне есть за что благодарить Господа. И мистер Рок меня не забывает… А малышка, что, тоже пришла?

— Я тут, — ответил Хайсон.

Он кивнул и опять повернулся ко мне.

— Надеюсь, мэм, вам Пендоррик пришелся по душе.

— Я очень полюбила этот дом, Джесс.

— Вот и ладно. Долгонько же мы ждали новую Невесту… давно в доме не было хозяйки.

— Была моя мама, — сказала Хайсон, — а до нее бабуля Барбарина.

— Милая была леди… Как теперь помню тот день, когда она приехала.

— Расскажи, Джесс. Новая Невеста хочет послушать, — попросила Хайсон настойчиво.

— Ну, мы и до того ее видели много раз, так что не то, чтобы не знали се, наоборот. Я еще дитем ее помню и сестру ее с ней — гостили у нас частенько. И хозяин с хозяйкой к ним уезжали тоже. Хайсон их фамилия была. Имена какие красивые у них были, у сестричек! Мисс Барбарина, да мисс Дебора.

— Меня назвали в их честь! — похвалилась Хайсон.

— Значит, вы рады были, что она стала миссис Пендоррик, — заметила я.

— Да уж верно, миссис Пендоррик. Откуда ж было знать, что так все обернется. Мы ведь знали, как шли дела, и поговаривали, что Пендоррик придется отдать. Ну, то есть, по-прежнему уж не будет, и что с нами станется тогда, куда нам деваться, никто не мог знать. А мистер Рок вроде хотел на дочери Сел лика жениться, и тогда…

— Но он не женился на ней, а женился на моей бабушке Барбарине, — перебила Хайсон нетерпеливо.

— Ваша правда, мисс. Я и свадьбу помню. Летом это было, в здешней церкви. Еще тогда преподобный Тревин был священником. Пышная была свадьба. А уж что за картинка была мисс Барбарина, а мисс Дебора, подружка невесты — ну загляденье и только. И мистер Петрок просто красавец… Все было чин чином, как следует.

— А что та, другая девушка?

— Про нее думали, что она уехала насовсем… и все очень веселились.

— Веселые, как свадебные колокола, — пробормотала Хайсон.

— А уж что за хозяйка она была. Добрая, милая… настоящая леди… Лошадей очень она любила и на скрипке играть. Я, бывало, работаю там во дворе и слушаю. Знатно играла…

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Хайсон. «Не ты ли хотела испугать меня? — подумала я. — Но зачем?»

— И еще пела… сама себе… чудно так, голос такой, как не отсюда, а красиво. Я раз проходил мимо кладбища и услышал, зашел, смотрю, она там… Цветы на могилку малышки Эллен Паско принесла и поет ей, что, дескать, помнит про нее. Уж как мы любили ее все.

— Все так хорошо ее помните, — мягко сказала я.

— Будто вчера еще она говорила со мной, ну, как вы сейчас. Я тогда еще работал, до самой ее смерти. Но уже мне трудно становилось, и она знала, я ей рассказал, что со мной творится. Она мне говорила: «Не горюй, Джесс. Я тебя не обижу, позабочусь о тебе, будь спокоен». И, как ни видит меня, так сразу спрашивает, как я, да что. Я вот без глаз теперь, не вижу ничего совсем, но вы, миссис Пендоррик, похожи на нее, точно. Сердце у вас доброе, как и у нее было. Дай вам Бог счастья… Она тоже счастлива была… вначале. Но потом все переменилось у ней и уж больше бедняжка не радовалась. Что-то я разболтался тут. Бесси говорит, я все время один, как сыч, оттого и меры не знаю, как придет кто.

— Я очень рада, что вы рассказываете, — заверила я его, — Мне очень интересно.

— Конечно, — вмешалась Хайсон. — Она же новая Невеста и, естественно, хочет все знать про свою предшественницу.

— Эх-хе-хе, — продолжал Джесс, — как она, бедняжка, радовалась вначале, как поселилась тут. Да только после… а вам дай Бог счастья, миссис Пендоррик. Оставайтесь вы так вот, как сейчас.

Я поблагодарила его и спросила про его коттедж. Он сказал, что с удовольствием покажет мне, если я желаю.

Внутри все блестело чистотой — забота его дочери и внучки. Дверь открывалась сразу же в гостиную. На столике возле старого, но прочного и удобного кресла я увидела радиоприемник, подставку для трубки и пепельницу. На стене висело несколько старых фотографий в рамках. На одной был запечатлен сам Джесс, его рука лежала на плече женщины, его жены, заключила я, стоящей рядом. Они смотрели в объектив напряженно и недовольно, словно исполняли неприятную обязанность. Были также фотографии миссис Пеналлиган, в основном свадебные, и Марии в детстве.

Из гостиной другая дверь вела в кухню, которая выходила в сад, тоже очень ухоженный, с подстриженным газоном и розовыми кустами. У каменной ограды стояла бочка для сбора дождевой воды.

Наверху были две небольшие спальни. Джесс бодро взобрался по лестнице, и я подумала, что, если бы не слепота, он был бы в завидной для своих лет форме.

Проведя меня по всему дому, он наконец уселся в кресло, предложив мне стул подле себя, и рассказал о том, как он встретил Лиззи и женился на ней, как она служила в Пендоррике горничной, когда он сам работал там садовником.

Между тем Хайсон, очевидно соскучившись, тихонько выскользнула на улицу.

— А малышка где, ушла? — спросил вдруг Джесс.