Миссис Робинсон в магазинчике возбужденным шепотом сообщила мне, что мою историю можно по телевизору показывать. Дина Бонд утверждала, что сразу почувствовала во мне что-то необычное и потому так хотела увидеть мою ладонь. И позволь я погадать себе, она давно бы рассказала, что меня ожидает. Чарльз и Морвенна были счастливы, Ловелла шумно выражала свой восторг и прыгала вокруг напевая что-то несуразное, вроде: «Когда дедушка пригласил бабушку на второй менуэт». Хайсон смотрела загадочным взглядом, всем своим видом показывая, что именно такого развития событий она и ожидала.

Из многих разговоров в те дни моя память ярче всего запечатлела два: один — с Рейчел Бектив и другой, который я невольно подслушала.

Как-то днем я пошла поплавать на наш пляж. Я уже выходила из воды, когда из садовой калитки появилась Рейчел. Я огляделась вокруг, думая увидеть близнецов, но она была одна.

— Как сегодня вода? — спросила она, подходя.

— Вполне теплая, — ответила я и легла на гальку.

Она уселась рядом, рассеянно перебирая камешки.

— Как вы удивились, должно быть, — проговорила она после недолгого молчания. — Вы правда ни о чем не догадывались?

— Абсолютно.

— Не так-то часто люди в вашем возрасте находят престарелых близких родственников. Да к тому же и миллионеров.

Мне не понравилось, что она сказала и как она сказала это, я молча поднялась, собираясь уйти.

— Рок-то знал, разумеется, — продолжала она, неприятно засмеявшись. — Представляю, какое удовольствие он получил.

— Вы считаете это забавным, когда разбиваются семьи?

— Я считаю забавным то, что Рок отправился найти вас и привез вас в Пендоррик — своей невестой. То-то у него вид был такой самодовольный.

— Что вы хотите сказать?

Зеленоватые глаза под песочно-желтыми бровями недобро блеснули, губы сжались в тонкую линию. «Она ужасно обижена, задета и разочарована», — подумала я, и вдруг моя собственная злость против нее улетучилась.

Она, казалось, одумалась и взяла себя в руки.

— Я просто говорю, что Рок обожает знать больше всех. Ему, я думаю, нравилось, что мы все были в неведении, он ужасно веселился. К тому же…

Я ждала, что же она скажет, но она пожала плечами и сказала явно не то, что собиралась:

— Есть же такие везунчики! Подумать только: миссис Пендоррик и внучка и наследница лорда Полоргана, который к тому же души в ней не чает.

— Я, пожалуй, пойду в дом. Тут прохладнее, чем мне казалось.

Она только кивнула, оставшись сидеть на гальке, глядя вдаль. Я могла представить себе выражение ее лица в эту минуту. Она почти прямо призналась только что, что завидует мне и ревнует. Потому что я внучка лорда Полоргана? Жена Рока? Или и то и другое вместе?

Два дня спустя я сидела во внутреннем дворике и случайно слышала сквозь раскрытое окно разговор Морвенны с Чальзом. Я даже не поняла сначала, что речь идет обо мне.

— То-то он был так доволен собой.

Это был голос Чарльза. Ему ответила Морвенна:

— Как никогда. Она очень милая. И у нее есть все.

— Очень кстати. А то я уже и не знал, что нас ждет. Правда, еще рано строить планы. Неизвестно, как он обернется.

— Да что там неизвестно! Такие, как он, большую часть оставляют в семье. Она ведь его внучка, а он вряд ли долго протянет.

Я вскочила и с пылающими щеками бросилась в дом через южную дверь. Войдя, я встретила взгляд Барбарины и остановилась, глядя на нее. Мне почудилось, что выражение ее лица изменилось, теперь она смотрела на меня с жалостью, и в ее взгляде я читала: «Я понимаю тебя. Кто, как не я может понять тебя? Я пережила уже то, что предстоит тебе».

Дедушка хотел отметить мое возвращение к нему. Он сказал, что давно не было гостей в Полоргане и что он хочет дать грандиозный бал в мою честь и пригласить всех соседей.

— Но ты себя еще плохо чувствуешь, — возражала я, но он был непоколебим.

— Не лишай меня этого удовольствия, Фэйвел. Мне это будет только на пользу. Бал будет в честь тебя и Рока. Я хочу, чтобы ты все сама организовала. Пожалуйста, родная, скажи, что ты согласна!

Он так загорелся этой мыслью, что мне ничего не оставалось, как согласиться. Когда я сообщила о нашем плане Року с Морвенной, им эта идея очень понравилась. Я уже не сердилась на Морвенну с Чарльзом и не обижалась, понимая, как им дорог Пендоррик и как рады они, что теперь, когда я богата, с домом ничего плохого не случится.

— Подумать только, — воскликнула Морвенна, — в Полоргане наконец снимут чехлы с мебели!

Близнецы были на седьмом небе, а когда Ловелле сказали, что балы не для двенадцатилетних девочек, она смело явилась к моему дедушке и попросила приглашения для себя и Хайсон.

Такой поступок — он назвал это «проявила инициативу» — ужасно ему понравился, и он тотчас же написал Морвенне, прося ее разрешить близнецам присутствовать на балу.

Ловелла буйно выражала свой восторг, она бегала по дому и декламировала, страшно завывая: «И шум веселья слышался всю ночь…». У Хайсон возбужденно и радостно блестели глаза, хотя она старалась не показать вида, что ей это так же интересно, как и ее сестре.

Морвенна знала всех в округе и взялась составить список гостей и разослать приглашения.

— Все захотят прийти посмотреть на внучку лорда Полоргана, — сказала она.

— Ерунда, — вмешался Рок, бывший в то время рядом. — Все захотят увидеть миссис Пендоррик, а вовсе не внучку Полоргана. Быть миссис Пендоррик куда почетнее и интереснее.

— Должно быть, моя история наделала много шума, — предположила я.

— Думаю, дорогая, что это сенсация кратковременна. Здесь у многих семейств свои тайны — так сказать, свои «скелеты в шкафу», — сказал Рок.

— Он прав, — согласилась Морвенна.

Дебора радовалась не меньше близнецов. Она позвала меня к себе посмотреть материю, из которой Кэрри собиралась сшить ей бальное платье. Она хотела, чтобы я помогла ей выбрать цвет.

В комнате на столе были выложены два куска крепдешина — нежно-лиловый и светло-розовый. Я потрогала материю, качество было изумительное.

— Теперь такой крепдешин и найти невозможно, — заметила я.

— Мы давно его купили. Правда, Кэрри?

Я и не заметила, как в комнату молча вошла старая служанка. В руках у нее были ножницы, на шее висел сантиметр, к поясу была прикреплена подушечка для иголок.

— Я брала его в Плимуте, — проговорила она, — боялась, что не хватит вам двум.

Дебора смотрела на нее с нежной улыбкой.

— Кэрри у нас просто мастерица, — сказала она. — Вот посмотрите, какое платье она мне соорудит для бала.

— А помните те платья, что я сшила к помолвке? — зашептала Кэрри в возбуждении. — У вас тогда было розовое, а у нее лиловое.

— Да, помню… Мы тогда решили в первый раз надеть разные цвета.

— Ага. А до того все одинаковое носили, что одна, то же и другая…

Я вот миссис Пендоррик пригласила помочь мне выбрать цвет.

— Лиловый был ее цвет, — продолжала Кэрри, как будто не слыша Деборы. — Лиловый… Она его все носила после…

— Пожалуй, я остановлюсь на розовом, — решила Дебора. Проведя меня в свою гостиную, она, как всегда усадила меня возле окна и сама села подле. Глядя в даль, она сказала задумчиво:

— Я, правду сказать, побаиваюсь, когда Кэрри шьет мне новые вещи. Ей это напоминает прошлое… когда она шила всегда на нас обеих, каждой вещи по паре. И привыкла…

Выйдя от Деборы, я столкнулась с Рейчел Бектив. Она криво мне улыбнулась и сказала почти со слезами на глазах:

— Все говорят об этом приеме, бале, который устраивает лорд Полорган. Я чувствую себя Золушкой… Но, конечно, он вряд ли пригласит гувернантку…

— Не говорите глупости, — возразила я. — Разумеется, вы приглашены.

— О! — пробормотала она смущенно. — Спасибо. Я… я польщена.

Она повернулась, чтобы идти, а я подумала: «Она никак не может забыть о своем положении здесь. Если бы она поменьше об этом думала, ей было бы легче, да и мне она бы больше нравилась».

В следующие несколько дней я много времени провела в Полоргане. Дедушка желал показать мне весь дом, и вместе с Доусоном и его женой я обошла все комнаты. Теперь, когда они знали, что я внучка их хозяина, они относились ко мне с еще большим почтением.

Внутри Полорган очень отличался от Пендоррика. В то время, как Пендоррик состоял как бы из четырех самостоятельных и одинаковых зданий, это был один огромный дом с анфиладами комнат и огромным залом, где и должен был состояться бал. Доусоны убрали чехлы с мебели, чтобы я увидела его во всей красе.

Зал был прекрасных пропорций, с высоким сводчатым потолком, стенами, обшитыми дубовыми панелями, и возвышением для оркестра. Доусон предложил поставить по стенам экзотические растения из оранжереи. Он сказал, что я должна сама поговорить об этом со старшим садовником и выбрать, что именно я хочу.

В зал выходило несколько довольно просторных комнат, где можно было накрыть столы. Поговорив с миссис Доусон, я убедилась, что женщина она очень деловитая и умелая, и она была рада возможности проявить свои таланты.

Она показала мне кухню — образец современного удобства.

— Видите, мэм, какая жалость: все это простаивает совершенно без дела! Для его светлости я готовлю вот на этой маленькой плите. Правда, для сестры этой приходится повозиться, могу вас уверить.

При упоминании об Альтэа Грей миссис Доусон поджала губы. Должно быть, сестру Грей не очень-то тут любят, подумала я.

Она показывала мне другие комнаты, когда появилась сама Альтэа, как обычно, красивая и улыбающаяся. И опять ее красота поразила меня, и я невольно и с неприятным чувством вспомнила, как увидела их с Роком на пляже.