— У нее были другие планы, уж я-то знаю.

— Доусон, — сказала я, — вы очень не любите сестру Грей, не так ли?

— В доме никто ее не любит, мадам… кроме молодых парней, которые не видят ничего, кроме хорошенького личика.

Его слова не произвели на меня особого впечатления. Обычная вражда между медсестрой и слугами, как я и предполагала и как говорила мне и сама Альтэа. Наверняка она любит подчеркивать свое превосходство и ставить слуг на место. Может быть, она пыталась отдавать приказы кухарке, как Рейчел в Пендоррике. Теперь Доусон и его жена считают меня хозяйкой, и поэтому решили мне пожаловаться.

— Миссис Доусон и я, мадам, мы всегда чувствовали себя в привилегированном положении тут. Мы ведь уже много лет служим у его светлости.

— Разумеется, вы в привилегированном положении, — заверила я его. — Я в этом не сомневаюсь.

— Мы были тут, когда еще мисс Лилит была дома…

— Ой, так вы знали мою маму?

— Прекрасная молодая леди, и, если мне позволено будет заметить, вы очень на нее похожи.

— Спасибо, Доусон.

— Вот отчего, — продолжал он, — мы с миссис Доусон и решили поговорить с вами.

— Конечно, Доусон. Вы можете мне сказать, все, что вас беспокоит.

— Вот именно, беспокоит, мадам. Было время, мы боялись, что она за него замуж выйдет. Именно это у нее и было на уме, можете мне поверить. Мы с миссис Доусон решили, как только это случиться, искать другое место.

— Постойте-постойте… мисс Грей… выйти за моего дедушку?

— И не такое случается, мадам. Богатые старые джентльмены, бывает, женятся на молодых сиделках. Видите ли, они начинают чувствовать, что без них пропадут, а девицы, естественно льстятся на их денежки.

— Уверена, что дедушку не проведешь. Он для этого слишком умен!

— Да и мы то же самое говорили. У нее ничего и не вышло, хоть и старалась изо всех сил, смею вас уверить.

Он приблизился ко мне и зашептал:

— Только хочу вас предупредить, мадам, что она — чистой воды авантюристка.

— Понимаю.

— И еще кое-что. Наша дочка — она замужем — приезжала нас навестить недавно, как раз перед вашим возвращением, мадам. Так вот, она увидала сестру Грей и сказала, что ее фотография встречалась ей в газете. Она была в этом уверена, только ей казалось, что имя ее вовсе и не Грей.

— А почему ее фотография была в газете?

— Какое-то расследование. Морин точно не помнила, но что-то нехорошее, это точно.

— Но, может быть, она перепутала? Может, речь шла о конкурсе красоты или еще о чем-нибудь в этом роде?

— Нет-нет. Морин бы запомнила, если бы конкурс. Там было что-то про суд. И ее там звали медсестра такая-то, Морин не запомнила имени, но только не Грей. Вот лицо запомнила. Такое лицо трудно забыть.

— А вы ее саму не спрашивали?

— Ах, нет, мадам. Разве мы такое можем спрашивать. Она обиду разыграет, оскорбится. Доказательств ведь у нас нет. Не за что зацепиться. Да и теперь, когда вы тут, его светлость совсем другим стал. За него теперь можно не бояться. Так мы с миссис Доусон решили. Но только все равно мы смотрим за ней в оба.

— О! Миссис Пендоррик! Доброе утро! — раздался сзади мелодичный голос.

Я резко повернулась. Альтэа Грей улыбнулась мне. Я почувствовала, как краска стыда заливает щеки. «А что, если она все слышала? — подумала я. — Голоса ведь так разносятся на открытом воздухе».

— По вам и не скажешь, что вы полночи не спали, — продолжала она. — А ведь, держу пари, так оно и было. Ах, какой был вечер! Лорд Полорган просто в восторге, как все прекрасно прошло.

Доусон незаметно удалился, оставив нас вдвоем. Я вглядывалась в лицо молодой женщины, пытаясь понять, что делало его таким запоминающимся, таким необычным. Прекрасные светлые волосы, густые брови, гораздо темнее волос, живые темно-синие, как фиалки, глаза, прямой, почти египетский нос, неожиданный при таком бело-розовом, чисто саксонском цвете лица. Это было загадочное лицо, лицо женщины, знающей свет, женщины с прошлым, которая не желает, чтобы это прошлое влияло на ее настоящее и будущее. Я была уверена также, что, даже если она ничего и не слышала, она все равно знала, что Доусон говорил о ней и говорил отнюдь не доброжелательно.

Я вспомнила, что молодой человек, Джон Полдри, с которым я танцевала вчера, тоже был уверен, что лицо Альтэа Грей ему знакомо, и тоже связал его с каким-то судебным разбирательством.

Идя теперь к дому рядом с ней, я чувствовала некоторую настороженность.

— Лорд Полорган надеялся, что вы придете сегодня утром. Я сказала ему, что наверняка придете.

— Я немного волнуюсь, как он чувствует себя после вчерашнего?

— Ему это пошло на пользу. Положительные эмоции. Ему так понравилось, что бал в честь его красавицы внучки удался.

Улыбка не сходила с ее лица, и мне показалось, что улыбка эта слегка насмешливая. И хотя в ее словах не было ничего обидного, я почувствовала, что Альтэа Грей в душе смеется надо мной.

Неделей позже, ночью, меня разбудил звонок. Телефон стоял с моей стороны кровати, и я успела поднять трубку прежде, чем проснулся Рок.

— Это сестра Грей. Вы не могли бы сейчас подъехать? Это срочно. Лорд Полорган очень плох и просит вас.

Я вскочила с кровати.

— Что случилось? — спросил Рок встревоженно.

Я объяснила. Мы стали быстро натягивать на себя какую-то одежду. Он пытался успокоить меня.

— Который час? — поинтересовалась я в машине на пути в Полорган.

— Начало второго.

— Ему совсем плохо, раз она позвонила! — воскликнула я, чуть не плача.

Рок накрыл ладонью мою руку, как бы говоря, что он со мной, что бы ни случилось.

Доусон встретил нас у двери.

— Боюсь, мадам, что он совсем плох.

Я побежала вверх по лестнице. Рок следовал за мной, но в спальню не вошел, а остался ждать у двери.

Подошла Альтэа.

— Слава богу, вы пришли. Он вас все время спрашивает. Я позвонила тотчас же, как узнала.

Я приблизилась к кровати. Дедушка полулежал, откинувшись на подушках. Вид у него был совершенно измученный, и я заметила, что ему трудно дышать.

— Дедушка! — позвала я тихонько.

Он беззвучно зашевелил губами, пытаясь произнести мое имя.

Опустившись на колени, я взяла его руку в свои и поцеловала. Я была в отчаянии. Неужели я снова потеряю его, так скоро?

— Я здесь, дедушка. Я с тобой. Приехала сразу, как узнала.

По легкому движению головы я поняла, что он слышит и понимает меня.

Альтэа шепнула мне:

— Ему не больно сейчас. Я сделала укол морфия. Доктор Клемент прибудет с минуты на минуту.

Я взглянула на нее и по выражению ее лица поняла, что положение очень серьезное. Как в тумане, я видела Рока возле кровати. К нему подошла Альтэа и что-то сказала. Я перевела взгляд на дедушку.

— Фэйвел, — прошептал он чуть слышно, и его пальцы шевельнулись в моих.

Я приблизила лицо к его губам.

— Ты здесь, Фэйвел?

— Да, дедушка.

— Фэйвел… прощай, девочка моя.

— Нет!

Он улыбнулся слабой и грустной улыбкой.

— Так недолго… Но это было счастливое время… самое счастливое… Фэйвел, тебе следует быть…

Лицо его мучительно искривилось. Ему было трудно говорить.

— Не разговаривай, дедушка. Тебе нельзя напрягаться.

Он нетерпеливо поморщился.

— Быть… осторожнее… Фэйвел… будь… осторожна…. Теперь это… все… твое. Помни…

Я догадалась, о чем он хотел сказать. Теперь, когда я стала богатой, он боялся за меня.

— Дедушка, не волнуйся за меня. Не думай ни о чем. Только поправляйся. Ты должен поправиться! Я прошу тебя!

Он покачал головой.

— Не мог найти…

Но воздуху ему не хватило. Он закрыл глаза и отдохнул немного.

— Устал… Фэйвел… постарайся… Когда у тебя деньги… все по-другому. Может, я… был не прав… но я хотел… Ах, жаль, что я не смогу остаться еще ненадолго… чтобы помочь тебе, Фэйвел…

Он задыхался. Лицо его посерело, и он без сил откинулся на подушки.

Прибыл доктор Клемент, и по его лицу я поняла, что конец близок.

Мы сидели в той самой комнате, где было сыграно так много партий в шахматы и выпито так много чашек чая, — доктор Клемент, Рок, Альтэа Грей и я.

Говорил доктор Клемент:

— Такого ожидать можно было в любой момент, как это ни печально. Он позвонил в колокольчик?

— Нет. Я бы услышала. Моя комната рядом. Колокольчик всегда стоит на столике возле кровати на случай, если ему что-нибудь потребуется ночью. Доусон вошел к нему в комнату — закрывал на ночь окна и увидел свет в спальне. Он нашел лорда Полоргана на полу. Тот задыхался и у него были сильные боли. Доусон позвал меня, и я сделала укол морфия.

Доктор Клемент подошел к двери.

— Доусон! — позвал он. — Вы здесь, Доусон?

Доусон появился на пороге.

— Значит, вы вошли и увидели лорда Полоргана в беде.

— Совершенно верно, сэр. Я увидел свет и решил проверить, все ли в порядке. Я видел, что он просит чего-то, но не мог понять, чего именно. А когда понял, что ему нужны таблетки, то сначала не мог их найти и позвал сестру Грей. И она сделала укол морфия.

— Значит, припадок случился, потому что он не успел принять нитроглицерин.

— Я всегда говорила ему, чтобы он держал их под рукой, — сказала Альтэа.

Доусон посмотрел на нее с презрением.

— Я нашел их, сэр, уже потом. После того, как сестра сделала укол морфия. Коробочка валялась на полу, раскрытая, и таблетки рассыпались. Колокольчик тоже был на полу, сэр.