Я сглотнула, хотела повернуться, чтобы увидеть его лицо, заглянуть в глаза, но Леша, вытянув из-за спины руки, как бы запирая в клетке собой, положил ладони на мои горящие щеки и твердо попросил:

— Встань на колени.

Глава 33

Лютый

Она тихо всхлипнула и, медленно опустившись на колени, замерла на миг. В тишине раздался её шепот:

— Хочу видеть тебя таким. Желай меня, борись… Я до дрожи хочу ощутить тебя в себе. Разве не видишь, что я давно тебе позволила всё? А ты не шёл. Думала, ты меня не хочешь, что я стала не сексуальной. Такая круглая и смешная… А я тебя хочу! И, кажется, с каждый днём всё сильнее.

Когда я провёл кончиками пальцев вдоль выступающих бусин позвоночника, Лина изогнулась, волосы просыпались с плеч и упали вперед. И стоило невесомо пробежать пальцами по трусикам, что покрылись горячей влагой, я услышал томный тягучий стон.

— Ты сводишь меня с ума, Ангелина, — ласково шепча, положил ладонь на ее крошечную спину, надавил немного, заставляя наклониться, встать на локти. Кружево накидки скользнуло по бедрам и, распахнувшись, выделило упругую попку. — Я желаю тебя. Желаю, — потопал пальцами по выступающим узелкам позвоночника к шее, наклонился и слизал сладко-соленый вкус с крошечных лопаток. Сначала с одной, затем со второй. Я хотел окропить их влагой, заклеймить поцелуями, чтобы у Лины выросли крылья радости, крылья счастья. Я хотел бы многое поменять, но прошлое не выковырять, и я осознавал, что наши отношения возможны лишь с чистого листа.

Я ласкал ее и шептал:

— Разве ты не видишь, не замечаешь, как сдерживаюсь, как пылаю рядом, как ломаю себя каждый день? И я хочу, чтобы ты ревновала. Хочу! И сам ревную. Как увидел этого урода рядом с тобой, думал кожу сдеру с него заживо. Только ты и Саша остановили, будто погасили пламя ярости. Я не могу быть зверем в ваших глазах. Я не могу быть чудовищем. — Кружево белоснежного белья красиво выделяло подкачанные полукружия ягодиц и прикрывали от моего взора лепестки. Хотелось прижаться губами, проникнуть пальцами в жар, толкнуться, втянуть терпкий запах ее желания, выпить соки ее страсти и подарить вершины наслаждения, о которых маленькая пока еще не догадывается.

Я провел рукой по талии жены, задрожал, когда от моих прикосновений, она затрепетала и покрылась мурашками.

— Еще ниже, — надавил ладонью, заставляя прогнуться в спине. И Лина покорилась. Закусив губу, оттопырила попу и оглянулась с интересом. Она ждала, требовала взглядом меня к себе. В себя.

Отодвинув кружево в сторону, мягко пощекотал ее лоно. Жена застонала, еще ниже прогнулась, еще больше приоткрывая себя, разрешая идти дальше. Хотелось верить, что флер адреналина и воздержание помогут ей не возвращаться в тот жуткий день.

Но как мне не возвращаться?

Я слушал ее запах, чувствовал влагу под пальцами и видел перед собой бездонные заплаканные глаза, влажные светлые волосы, раскиданные по коже салона, бусинки слез на щеках. Как изверг, вжимал ее в сидение, рвал, брал без разрешения, продавливал, из-де-ва-лся. Мстил. Мстил за то, что она не делала. За то, в чем не виновата.

Подрагивая от накативших воспоминаний, я зажмурился и, наклонившись, вжался в жену, обнял, закрыв руками и телом. Я практически прятал ее под собой. Жаль, что я не могу вернуться в прошлое и проломить себе череп, когда закинул ее в машину и сделал больно.

Мне хотелось выть. Хорошо, что она не видит моего лица и слез на щеках. Лина простила меня и отпустила свою боль, а я буду мучиться вечно.

Легко коснувшись головкой ее ягодиц, я приоткрыл пальцами лоно, раздвинул немного стройные ноги жены, чтобы ей было комфортно, и все-таки сказал:

— Я борюсь за тебя, — плавно вклинился, вернулся назад, толкнулся еще, потянув Лину за бедра, нанизывая на себя. Осторожно, нежно, до упора. Она захрипела, сжала простынь кулачками, бросила в меня жадный взгляд и снова опустилась на локти. Ниже, еще ниже прогнулась, разрешая вонзиться в нее еще глубже.

Два-три движения довели меня до края, но я замер, сдержался на острие, будто на одной ножке стула, балансируя на канате, запустил руку между нами, покрутил набухший клитор и, наклонившись, добрался до груди жены. Смял-приласкал упругие сосочки.

— И чтобы ни случилось, буду бороться всегда. — Она внутри была тугой и горячей. Мне хотелось большей амплитуды, но я знал, что при беременности стоит быть осторожней, потому давал Лине столько движений и толчков, сколько она способна была выдержать. Я входил в нее выверенными движениями и шептал: — Даже если ты будешь думать, что это не так, Ангел. Я буду отбивать тебя у себя тысячу раз. Я буду воевать с твоими тараканами и властностью, только бы доказать, что способен быть опорой для сильной женщины. Я выйду на тропу войны с любым властелином жизни только бы увидеть в твоих глазах такую же жажду. Такую же дикую страсть, желание принять меня таким, какой есть, — последнее сорвалось в хрип, потому что каждый толчок приближал меня к пропасти. — Ли-и-ина, я люблю тебя. Люблю! Твою ж мать! — и, почувствовав, как она стянулась-сжалась-напряглась внутри, я взорвался.

Мы нежились в постели еще час или два, до темноты, я довел Ангелину до огразма несколько раз, показывая все грани удовольствия. Уставшая, румяная и улыбающаяся она уснула на моем плече.

Я тоже дремал, перебирая волосы Лины, наслаждаясь запахом ее тела, пока не услышал слабый «тилик» мобильного. Поцеловав вспотевший лобик жены, выбрался из ее объятий и нагишом поплелся к комоду, где оставил сотовый.

— Да, Стас, — прикрыв ладонью динамик, я подхватил халат из шкафа и вышел в ванную.

— Леша, я в городе. Ты уверен в своем решении?

— Да.

— Это ведь осиное гнездо, — добавил он напряженно. — Как ты в это все влез?

— Не спрашивай. Идиотизм заразный бывает, так что лучше тебе не знать.

— Ладно, утром буду у тебя.

— Этого более чем достаточно, друг. У меня еще просьба. Лину, жену мою, оградить от любый показаний. Не впутывай ее.

— Не волнуйся, твоих слов будет достаточно. Оригиналы доказательств у тебя?

— Да. Храню под подушкой.

— Окей. Тогда я отсыпаюсь с дороги, и начнем.

Я отключил связь и долгое время смотрел на погасший экран. Лина возненавидит меня за это решение. За то, что не посоветовался с ней, не попытался защитить семью как-то иначе, без жертв. Но мне нужна была эта жертва — это и было мое искупление.

Глава 34

Ангел

Я проснулась, ощущая себя на седьмом небе. Потянувшись, зажмурилась и, проигрывая в памяти всё произошедшее этой ночью, снова ощутила внизу живота сладкое томление. Застонав от растущего желания повторить все эти безумные, сводящие с ума и невероятно приятные движения, поспешила прижаться к мужу…

Но рядом никого не было. Проигнорировав неприятный укол в груди, я поспешила утешить себя тем, что Лёша всегда поднимался рано, и я мало когда просыпалась в его объятиях. Решив обсудить это и попросить либо меня будить, либо ждать, пока я проснусь, чтобы доставить мне удовольствие, я с улыбкой сползла с кровати.

Поднимаясь бочком, погладила выступающий живот. Дочка ещё спала. Я читала, что секс при беременности очень полезен. Усиление кровообращения в матке принесёт ребоночку больше кислорода и полезных веществ для развития.

Но вчера о пользе я не думала. У меня будто сорвало все предохранители, стоило увидеть в глазах Лёши чёрную ревность и дикую ярость моего Лютого зверя. Да ради этого я готова терпеть подлеца Носова хоть каждый день!

Только он вряд ли выдержит ежедневные побои. Да и отец наверняка разозлился и будет ворчать, но мне всё равно. С Носовыми придётся иметь дело, у нас общий бизнес, но это не значит, что я обязана сочувствовать Григорию. Ничего личного, лишь деньги. Как и с его стороны. А раз он позволил себе высказаться, то понёс заслуженное наказание.

— Чёрт, как же ноги затекли, — потёрла я ноющие бёдра. — Надо сегодня сходить в салон на массаж. — Губ коснулась улыбка: — Или Лёшу попросить?

При мысли о том, что массаж перерастёт в эротический, сердце забилось чаще. К дьяволу салон! Раз мой Лютый зверь не так уж и холоден ко мне, то я буду больше просить его. Может, в этом и была наша проблема? Я сидела и ждала, когда он будет исполнять супружеские обязанности, а Береговой не торопился это делать без просьбы с моей стороны.

Взглянув на это со стороны, я рассмеялась. Вот же два гордеца! К чёрту, она мне не нужна, я буду просить Лёшу хоть каждую ночь, лишь бы он и дальше окутывал меня в тёплое одеяло удовольствия.

Я радостно шептала его слова:

— Буду воевать, чтобы доказать, я способен быть опорой для сильной женщины.

Знал бы Береговой, что значат для меня эти слова! Знал бы он, что я кончила лишь от их звучания. Это не набор звуков, это признание. И не пустые «Я люблю тебя», которые ничего на самом деле за собой не несут. Это клятва, это истинное рыцарство, которого я так долго ждала.

Береговой будто подошёл к моему трону и опустился на колено. Не затем, чтобы подчиниться, а потому, что готов принять мою корону. Я — наследница большого состояния и огромного потока деловых отношений, и меня воспитывали быть королевой. А я мечтала быть женщиной.

То, как Носов вчера себя повёл, тоже признак воспитания. Но Григорий не так силён, чтобы стать королём. Он дал понять, что готов к объединению наших сил, что пойдёт на женитьбу ради дела…

Ради того, чтобы разделить власть. Ради того, чтобы стать моим вассалом. Шакал при львице… Мне этого не нужно.

— Да где же Лёша?!

После душа мне не хотелось одеваться. Я хотела его, моего зверя. Но видимо он не вернётся в спальню. Вздохнув с сожалением, я выбрала тёплые брюки для беременных и просторную тунику. Если муж снова разгребает снег, я запущу в него снежком!