Айрин Лакс - Невинная пленница

Я царапаю мужские плечи ногтями и принимаю в себя его последние сумасшедшие толчки. Он громко стонет.

– Малинка! Блять… Сумасшедшая! Охереть, как в тебе хорошо… – дрожа на мне всем своим шикарным телом.

Как же херово… Голова раскалывается на части! Больше не буду пить.

Никогда спиртное литрами в себя не заливал. Не надо было и начинать.

Все так зарекаются, но я, бля, реально больше не буду пить так.

Я лежу на кровати в своём новом доме. Ещё не сроднился с ним так, чтобы признавать в этой роскоши родные хоромы. Приходится напоминать себе, что это – мой дом.

Вспоминаю всё, что было.

Блять…

Походу, я сильно перебрал. Трахался всю ночь напролёт. Приятная ломота во всём теле и удовольствие. Вариантов, с кем именно я трахался, было немного. Один-единственный.

Дочь моего заклятого врага. Кровь предателя.

Малинка…

Я же не хотел её трогать. Нарочно сдерживал порочные порывы, ублажал себя руками, чтобы не сорваться.

Она лишь мой залог! Ничего больше.

Но вчера что-то случилось. Я расслабился на все сто процентов! Выплеснул всё раздражение и напряжение последних дней в узкую, горячую киску, готовую принять до упора. Я начинаю вспоминать, что вытворял вчера на этой кровати. Член встаёт по команде. Я снова возбуждаюсь…

Член стоит, твёрдый, как камень, подёргивается и даже приподнимает тонкую простынь покачиваниями.

Я помню всё до мельчайших деталей. Помню, как проник под тонкое одеяло и начал соблазнять эту малышку.

Лучше бы я на шлюхе покувыркался. На доступной бляди, чем сорвался в пропасть с дочерью врага. Я же взял её не нахрапом, но выбил из её тела столько стонов, что едва не оглох!

Я хорошо помню этот момент, когда ткнулся концом в тонкую преграду. Замер… И если бы у меня была машина времени, я бы отмотал плёнку назад и вышел из девчонки в тот же момент. Вздрочнул бы в ванной, выплеснув сперму в кулак. Но уже слишком поздно.

Малинка так узко сжимала меня стеночками туннеля своей киски, что я не выдержал. Растрахивать её узкое, влажное отверстие было очень вкусно… Охеренно вкусно…

Ещё недавно она была целочкой, но горячая, отзывчивая, быстро подстроившаяся под размер моего прибора. Умоляющая не останавливаться.

Вспоминая вчерашнее, я и сам не заметил, как сжал член у основания и принялся поглаживать ствол, двигая по нему пальцами. Перед глазами вставали картины ночных забав. Особенно хорошо мне сладкая, тугая попка, просящаяся в большую, натруженную ладонь. Обхватить бы эту сладкую попку и всунуть член до упора в горячую дырочку.

Возбуждение только нарастает. Но двигая на предельной скорости, я понял, что кончить не могу. По тупой причине, которой пахла вся постель. Постельное бельё пропиталось ароматом сладкой кожи.

Стиснув зубы, я дёргаю по стояку ещё несколько раз, только усугубив ситуацию. Выругавшись сквозь зубы, натягивая трусы. Глотка пересохшая и во рту как будто кто-то умер. Надо смочить эту пустыню…

Пробравшись на кухню, я замираю.

Возле плиты стоит Малинка, приплясывая. Она что-то напевает себе под нос нежным голосочком и выписывает своей задницей умопомрачительные круги.

Член дёрнулся ещё сильнее, показывая толстым концом в сторону Малинки. Она же словно нарочно, начала качать бёдрами и трясти попкой всё быстрее и быстрее.

Как будто умоляет меня трахнуть.

Сводит с ума доступным, красивым телом и знойными движениями.

Плюнув на всё, я шагаю к ней и прижимаюсь сзади, прикусывая кожу на нежной шее. Как же сладко пахнет, чертовка!

– Т-т-т-агир?

Малинка дрожит от испуга. Или от возбуждения?

Я не смог больше сдерживаться и качнул бёдрами, потершись членом о её попку. Потом стягиваю на пол её крошечные трусики.

– Тагир? Что ты делаешь.

– А ты как думаешь? Вчера ты сама напросилась на секс. Снова! Теперь я буду брать тебя так часто, как захочу.

Трогаю пальцами её клитор. Он уже часто дрожит и пульсирует, увеличиваясь в размерах от ласки.

– Где захочу. Когда захочу… И ты не откажешь мне.

Дрожь проносится по телу Малинки сильной волной.

– Ну так что? – уточняю.

Трогаю пальцами складки, уже влажные и скользкие от возбуждения.

– Завтрак может сгореть!

Громыхнув сковородой с блинами по плите, я резко разворачиваю Малинку к большому столу и нагибаю без всяких прелюдий.

Подхватив пальцами влагу с её отверстия, растираю по всей поверхности, наслаждаясь стонами. Очень нежными и мягкими, чувственными. Никогда бы не подумал, что такие нежные и тихие стоны с лёгкими всхлипами могут сильно подстёгивать.

Я и без того почти на пределе, а сейчас чувствую, что моему члену стало больно от возбуждения. Яйца распухли, грозясь лопнуть. Несмотря на то, что ночью эта малышка выдоила меня досуха. Выжала меня до самой последней капли…

Но сейчас я вновь готов к сексу. Малинка тоже не прочь позабавиться, потому что теснее и теснее прижимается ко мне. Она трётся об меня своей крепкой попкой с бархатной кожей, и меня сводит с ума запах её кожи.

Шлёпаю Малинку по заднице, наслаждаясь звоном шлепка. На коже загорается красноватый отпечаток моих пальцев. Вскрикивает, но принимает нужную позу, соблазнительно выгнув попку.

Мне видно всё: нежные складочки, поблёскивающие от её смазки, и аккуратную розовую дырочку, манящую меня своей глубиной.

Я стягиваю плавки и толкаюсь членом. Не могу заставить себя быть осторожным, толкаюсь глубоко и жадно, содрогаясь от примитивного удовольствия, когда она, вскрикнув, сжимает меня стеночками своей узкой киски. Очень узкая и влажная, идеально подходит под меня, раскрывается и растягивается, но остаётся тугой.

Не хочу быть нежным. Нужно быть грёбаной ведьмой, чтобы свести меня с ума непонятно чем.

Хочу брать её. Дико и жёстко… Хочу врываться в её тело и заставить кричать от каждого толчка. Намотав волосы на кулак, тяну на себя, заставив выпрямиться.

Рычу, двигаясь в тугой киске, чувствуя, как она в ответ начинает пульсировать вокруг моего члена.

Несколько толчков – как пробный запуск, а потом я просто полетел вниз на полной скорости, бешено вдалбливаясь в неё. Мну руками её мягкое податливое тело и глажу горячую кожу, слушая женские стоны с криками.

Просунув вторую руку между ног Малинки, трогаю комочек возбуждённой плоти.

– Давай, Малинка, добавим ещё немного жары…

Вбиваюсь резкими толчками, до самых яиц, кайфуя, как она принимает меня до упора и дрожит. Меня трясёт и выворачивает наизнанку от самого примитивного желания и похоти. Я двигаюсь быстрее и резче, слушая шлепки тел, вдыхая влажный аромат секса.

– Давай!.. Кончай!.. – рычу диким зверем, чувствуя, что оргазм уже спускается к самому концу члена.

Сразу же после моих она дёргается как от удара электрическим током и сжимается вокруг моего члена очень сильно, кончая.

– Да-а-а-а, – стону, продолжая сочно всаживать себя в тугую киску.

Не хочется выходить! Желаю долбить её до самого последнего момента, помечая спермой, как свою собственность…

Жёстко натягиваю на себя рывком и обильно кончаю, стиснув зубы.

Не знаю, надолго ли хватит этого перемирия. Но после ночи, проведённой вместе и жаркого утреннего секса, Тагир выглядит сытым и довольным.

Я не вижу в нём жестокого криминального авторитета. Сейчас он для меня просто мужчина – проголодавшийся после секса. Он охотно уминает за обе щеки мои блины и даже просит подать ему джем или сметану, что найдётся в холодильнике. Но там таких изысков не найти. Продукты самые простые.

– В холодильнике такого нет, – смущаюсь, опуская глаза. Как будто я виновата в том, что нет всего необходимого.

– Не робей, говори, что надо. Я отдам приказ своим, они купят всё нужное.

Тагир заворачивает последний блин рулетом и отправляет в рот, перемалывая, как комбайн, за считаные секунды. Потом довольно гладит себя по мускулистому прессу, как будто наелся от души.

– Может быть я сама по магазинам пройдусь? – робко предлагаю.

Пока мужчина резко хмурит брови, обдумывая моё наглое предложение, я тараторю. Пользуюсь моментом сытости хищника и его благодушным настроением.

– Мужчины в продуктах не разбираются. Купят не то, что надо. Даже со списком. Я могу сама. Если ты разрешишь, конечно. Я никуда не сбегу. Но здесь в четырёх стенах сидеть… невыносимо.

– Чего?! В четырёх стенах тебе сидеть тесно? – моментально выдаёт Тагир. – А ты думала, что на курорт попала, Соловьёвское отродьё? – ревёт взбешённым зверем. – Может быть, тебе ещё и сауну с парной подать? Бассейн десятиметровый, чтобы ты там прохлаждалась?!

Тагир вскочил, сжав кулаки-кувалды, словно собирается меня ими измочалить в фарш. Чашка выскальзывает из мокрых пальцев, разбиваясь о кафель. Я трясусь на месте от паники. Сказка кончилась, не успев начаться.

Зря я подумала, что Тагир изменился. Такие, как он, за одну ночь не меняются. Слишком много зла и горя у него внутри.

– Один раз подо мной постонала, змея! Этого недостаточно, чтобы стереть кровавый долг! – угрожает. – Но если ты так на мой член сама наскакиваешь, то только и будешь там трудиться. Всеми дырками тебя вертеть буду!

Тагир обводит горящим взглядом кухню, приказывая:

– Прибери тут всё. Развела бардак… За порчу имущества в постели долг отработаешь! – говорит напоследок.

⁂

Утром настроение окончательно испортилось. Я не думала, что находиться в плену будет легко. Но надеялась, что близость позволит Тагиру вспомнить о прошлом, рассеет тьму в его чёрной душе, пропитанной болью и жаждой мести.

Всё зря…

Передвигаюсь по дому, как сомнамбула. Выполняю привычную работу, вытирая пыльной ладонью горькие слёзы. Выгляжу, наверное, как замарашка. Но мне нет смысла стараться выглядеть привлекательно. Зачем? Чтобы провоцировать Тагира на постельные подвиги? Он меня и так возьмёт, в робе или в дорогом платье – неважно. Захочет и отымеет, не спросив моего разрешения.