Айрин Лакс - Невинная пленница

– Думаю, посередине.

– Согласен! – кивает Валид.

Брат жмёт на газ изо всех сил. Мотор ревёт, аж уши закладывает. Желанная цель ближе и ближе.

Вижу, что тачки резко встали. По неведомой мне причине.

Возможно, впереди авария. Дорога узкая, не растянешься. Мне это на руку. Проще будет отстреливать цели…

– Держись! Ща разверну джип. Высыпем… Я беру тех, что слева!

Мрачно киваю. Слова здесь уже лишние. Нужно действовать как можно быстрее. Потом всё остальное – и разборки, и выяснение отношений…

Я был уверен, что в охране Артура одни старики – бывшие менты, растолстевшие после выхода на пенсию, или зелень, не нюхавшая порох.

Но Артур подобрал для себя крепких, мощно сколоченных быков. Они умеют обращаться с оружием. Приходится стрелять из укрытия. Пускать пули и целиться осторожнее.

Высунувшись в очередной раз из-за бока джипа, мгновенно ныряю обратно. Выстрелом мне обжигает левое ухо. Теперь я почти ничего им не слышу.

Злость начинает бурлить в моей крови, как кипяток. Если буду прятаться так и дальше, можно на сутки зависнуть.

Интуиция тянет меня в сторону.

Нужно действовать!

Уличив момент, выпрыгиваю.

– Прикрой меня! Живо!

– Млять, самоубийца! – материт меня Валид, прикрывая со спины щедрым ливнем из пуль.

Прячусь за пышными кустарниками, лёгкие колет от острой боли. Пот катится с меня градом. Я так быстро ещё никогда не бегала. В меня словно вселился демон. Но на самом деле я просто хочу спасти жизнь невинной душе.

Я хочу спасти ребёнка Тагира. Если мне удастся спастись, я буду вымаливать прощение на коленях. За то, что не поверила ему. Усомнилась в словах.

Тагир – человек слова. По-своему, конечно.

Он обещал отомстить – он отомстить.

Он сказал, что отец жив – на тот момент он мне не врал.

Не успел сказать о смерти папы. Но я сама поторопилась, сделала поспешные выводы. Подставила под удар себя и младенца. Свою крошечку.

Слёзы текут из глаз. Тело трясётся от рыданий. Я не знаю, что мне делать дальше. Ногти сорваны до крови. Ноет левая нога. Лихо нырнув в кустарники, я оступилась. Кажется, подвернула ногу. Наступить больно. Щиколотка стремительно опухает. Прямо на моих глазах её жуть как растаращило во все стороны.

Теперь… даже если я захочу, не смогу уйти.

– Где же ты, невестушка моя? – слышится хриплый голос Артура.

Бывший тяжело дышит. Не привык много и долго бегать, нежит свой зад в кресле, облизывается на место папочки, думаю со злостью.

Я стараюсь вжаться в неровную поверхность земли, слиться с ней. Стать с ней одного цвета. Чтобы подонок меня не заметил.

Щелчок затвора. Тихий. Но слышимый мной.

– Выходи, Настя. Я передумал. Я разрешаю оставить тебе этого ребёнка, – сюсюкает как с младенцем. Думает, что ему удастся меня провести!

– Выходи-и-и-и… Я тебя не обижу. Поговорим, как взрослые люди, заключим сделку. Разумную сделку, малышка.

Меня едва не выворачивает наизнанку от этого замыленного прозвища, которое Артур произносит мёртвым, пустым голосом.

Он меня не любит.

Никогда не любил!

Я просто вещь и средство для достижения цели.

– Я тебя вижу. Твоя задница и светло-голубые джинсы, – выдыхает Артур, каркая обречённо, как ворон. – Последний шанс! Моли о пощаде… Давай! Старайся хорошенько!

– Нет! – испуганно верещу.

Вскакиваю и валюсь на землю, как подкошенная. Резкая сильная боль в ноге лишает меня шанса на спасение.

Упав, я больно ударяюсь грудью о сухую землю. Мелкие камушки царапают нежную кожу.

Я не могу бежать. Но страх толкает меня на спасение любой ценой.

Я ползу. Обдираю локти в кровь, цепляюсь за кочки и собираю все колючки и сухие листики… Но ползу.

Слёзы капают на землю.

– Ползёшь, как червяк. Твой папаня… готов был так же на брюхе ползать, – глумливо произносит Артур.

Его шаги звучат громко и безнадёжно. Так шагает моя смерть, давя подошвами дорогих ботинок надежду на второй шанс.

Нет никаких вторых шансов для меня и Тагира.

Мы упустили их. В прошлом Тагир совершил ошибку. Сейчас я поступила неразумно.

Судьбе надоело сводить нас случайно.

Теперь я обречена.

– Как ты шустро ползаешь!

Артур настигает меня и придавливает ботинком мою больную ногу. Давит на неё со всей силы.

Вспышки боли по всему моему телу. Они ослепляют меня и заставляют орать во всё горло. Я глохну из-за своего крика.

– Сегодня ты умрёшь. Потом – твой хахаль. Я найду человека, который подделает твои подписи, Настя. По бумагам проведу твою смерть позднее. Несчастный случай. Не стоило гулять в злачных местах, потому что…

Он стреляет.

Моё сердце застывает на месте. Оглушённая громким выстрелом, я утыкаюсь лицом в землю. Бум. Бум. Бум… Выстрелы один за другим.

Я ничего не чувствую. Только боль в ноге. Но она перекрывает все другие эмоции.

Наверное, я уже умерла!

– Пошёл на хрен, падаль вонючая!

Хриплый, низкий мужской голос… такой знакомый и любимый.

Нет-нет-нет! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели?!

– Иди ко мне, Малинка! Я спас тебя… Ты в безопасности!

Большие, сильные руки прижимают меня к груди. Я разлепляю глаза. Перед ними всё плывёт, трясётся, дрожит. Но глаза Тагира – его тёмные, глубокие омуты, полные страсти, я узнаю в тот же миг!

– Т-т-таги-и-и-ир?

Снова слепну и глохну, но на этот раз уже от счастья и облегчения, что он рядом. Теперь, рядом с ним, мне совсем ничего не страшно.

– Это я. Я узнал, что тебя выкрали. Выкрали же?!

Я могу ему соврать под давлением момента. Но я хочу быть честной. Откровенной, даже в мелочах.

– Нет, не совсем так… Я слышала ваш разговор – твой и Валида. Я слышала, как вы говорили о смерти отца, решила бежать. Алёне помог Заид. Он отвёз нас к Артуру. И там я узнала, что он… убил моего отца! – рыдаю. – Это был он, а я подумала на тебя. Прости.

Он откашливается. Бережно вытирает мои слёзы и прижимает к груди, где большое сердце стучит, как беспокойный барабан.

– Это ты меня прости, Малинка. Я… – обречённо вздыхает. – Должен был сразу сказать. Но там всё было так подстроено. Закручено, что не разобраться. Я смолчал. Подбирал слова. Упустил момент… Но сейчас я нашёл тебя. Снова. И не хочу терять. Ни за что…

– Я люблю тебя. Забери меня, пожалуйста. Забери отсюда, – повторяю как в бреду. – У меня кроме тебя больше никого нет. Никого!

– Заберу. Увезу далеко. Мы будем счастливы. Оставим всю грязь в прошлом.

Тагир поднимает меня на руки. Ему даже не нужно говорить, что у меня болит нога. Он сам всё замечает и держит меня бережно, как хрупкую, драгоценную ношу, стоящую целое состояние!

Я крепко хватаю его за мускулистую шею и прячу лицо на плече.

– Он мёртв?

На миг смотрю с содроганием на тело Артура и большую лужу крови под ним.

– Мёртв. Я не дал ему шанса жить. Эта гнида… не заслуживала его.

Вдалеке звучат выстрелы. Тагир прислушивается. Расслабляется через мгновение.

– Порядок. Это мой брат. Узнаю его серию выстрелов – характерный почерк. Это знак, что всё чисто. Можем возвращаться!

Я так счастлива, что дышу через раз. Но пока Тагир несёт меня в сторону дороги, к машине, я рассказываю ему обо всём – о коварстве Артура и об истинных причинах, побудивших парня красть меня у Тагира.

Алчный Артур оказался недалёкого ума. Он не ожидал, что Тагир вернётся так быстро и спасёт меня из лап смерти.

– Вот и вы! – слышится грубый голос Валида. Он сердечно поздравляет брата и предлагает сесть в машину. – Давайте поживее! Пока сюда не приехали!

Бок джипа расстрелян! Но машина на ходу.

– Вам лучше залечь на дно, Тагир! – говорит Валид.

– Нет. Не на дно. Мой план. Помнишь?

– Всё-таки ты уезжаешь? – с грустью спрашивает Валид.

– Это необходимо. Здесь слишком много тягостных воспоминаний для моей Малинки, – уверенно заявляет Тагир.

Мой любимый мужчина наклоняется надо мной, шепча в губы.

– Для моей… любимой Малинки.

Сердце пропускает удары, но затем начинает биться часто-часто, вызывая прилив счастья и желания жить.

– Я рассказала тебе не всё, Тагир. В доме Артура я узнала не только о его искренних желаниях. Но и о другом…

Я беру большую ладонь Тагира, опуская на свой плоский животик.

– У нас будет малыш.

Он смотрит на меня с непониманием и неверием. А потом вдруг резко взрывается.

– Охренеть! Вот это новость! Самая лучшая!

Ничего себе! Я не ожидала такой бурной реакции… Думала, вдруг не примет ребёнка, не захочет? Я ведь дочь врага…

Тагир целует меня жадно-жадно.

– Я стану отцом, – шепчет в мои волосы.

Принял. Всё же принял! Он ведь мечтал о ребёнке, о сыне, которого потерял в перестрелке. Поэтом так отреагировал?

Простил. Понял, что я не виновата, что мой отец был нехорошим человеком.

Он крепко сжимает меня. Ещё крепче, чем до этого.

Кажется, в его голосе дрожат скупые слёзы.

– Стану отцом. Никто и ничто этому не помешает… Я изменюсь. Изменю всё.

Шарашит невероятным признанием!

Изменится? Изменит всё!

Какие сильные слова… Они бьют меня наповал! Хочется кричать на весь мир от радости!

Целую его и глажу лицо любимого мужчины.

Реву.

Я так счастлива. Так дико счастлива, что не могу выразить словами.

Спустя четыре года

– Папоська, где папоська?! – бегает возле большого панорамного окна Дина, стуча по стеклу крохотными ладошками.

– Ди, не пачкай стекло. Или мадам Люси придётся снова делать генеральную уборку.

Словно не слыша меня, дочурка дышит на стекло и пытается пальчиком нарисовать на запотевшем участке сердечко. Растроганная этой картиной, я сажусь на корточки рядом с ней и помогаю завершить рисунок.