Тати Блэк - Невинность на продажу

Марина покачнулась и поняла, что вот-вот упадёт в обморок. С ней никогда подобного не случалось - она даже представить не могла, каково это - вдруг оказаться в полной темноте. Только цеплялась за ускользающее сознание, пока не почувствовала, как её удерживают крепкие руки, не давая упасть. Но поняла, что эта битва заранее проиграна, когда все чувства и инстинкты отключились.    

Сначала до неё донеслись приглушённые голоса. Она прислушивалась к ним, но ничего не могла толком разобрать. Кажется, обсуждали её. Кто-то хихикнул, в ответ раздалось короткое:   

- Ч-ш-ш.   

- Первый раз вижу, чтобы хлопнулись в обморок от разговора с синьором Раньери.    

- Я же сказала - тише!   

Марина распахнула глаза, но тут же зажмурилась от яркого света, льющегося в высокое окно. Ей ничего не привиделось… Она действительно приехала устраиваться на работу в этот чёртов дом, в котором ей сообщили, что…     

Резко сев на постели, Марина заозиралась, не сразу понимая, где именно находится. Внушительная комната с роскошным убранством. На потолке изящная лепнина, на стенах - картины. Сама она лежит на постели, укрытой шёлковым пологом. И рядом расположились три девушки, одна присела на край её кровати, две других - стоят чуть поодаль.    

- Привет. Ты как? - поинтересовалась та, что была ближе остальных. - Хочешь воды?   

- Где я?   

Марина быстро оглядела себя с ног до головы. Одежда на месте, только обувь кто-то снял, но впрочем, ей было на это плевать. Она жаждала сейчас только одного - убраться отсюда куда угодно и как угодно. Хоть босиком, хоть голой, лишь бы подальше.    

- Паоло принёс тебя сюда, сказал, что позже займётся тобой лично.   

- Кто такой Паоло?     

Девушки переглянулись, на лице каждой появилось озадаченное выражение, будто они решали в уме, стоит ли им давать ей чуть больше информации, чем то положено.   

- Это хозяин этого агентства.    

- Какого ещё агентства?   

Марина всё же нашла в себе силы, чтобы встать с постели и осмотреться. Её сумки здесь не было, зато кроссовки нашлись рядом с кроватью, и она начала судорожно надевать их на ноги.  

- А он тебе ничего не сказал?   

- Сказал. Что здесь представляют клиентам эскорт-услуги.   

- Тогда зачем ты спрашиваешь?  

Та, что сидела на постели, пожала плечами и поднялась. Она была красивой - точёная и изящная. Довольно высокая, что нисколько не портило её внешнего облика. Тёмные волосы рассыпаны по плечам, а из одежды на ней - лишь прозрачный пеньюар.    

- Не советую, - бросила короткое, когда Марина подошла к двери и распахнула её, тут же натыкаясь взглядом на парня, одетого во всё тёмное. - Пока он тебя не выпустит одну из этой комнаты. После, скорее всего, позволит выходить в сад, но не сразу.   

Господи, это шутка такая? И почему эта незнакомая девушка произносит слова таким обыденным тоном, будто всё, что случилось с Мариной - само собой разумеющиеся вещи?   

- Но я не хочу здесь быть.    

Она закрыла дверь, прислоняясь к ней спиной. Сердце снова стучало молотом в висках, а тело - сковал очередной приступ ужаса.     

- Тебя никто не станет спрашивать, хочешь ли ты здесь быть или нет. Запомни это. И советую делать всё, что тебе говорят.     

- Но это незаконно! Удерживать людей силой.  

Марина поняла, что перешла на истерику, хотя, последнее, чего хотела - терять самоконтроль. Достаточно было того обморока, которым Паоло мог воспользоваться так, как ему заблагорассудится. Теперь ей просто нужна холодная голова и хоть какая-то попытка понять, что со всем этим делать дальше.    

- Как тебя зовут?  

- Марина.  

- Марина, я действительно тебе советую делать всё, что тебе говорят. Так безопаснее для тебя же самой.    

- Но…

Нет, она не станет снова повторять то, что уже сказала не раз. Потому что эти девушки здесь, кажется, по собственной воле. Или же нет?   

Она быстро окинула их взглядом - как рабыни для секс-услуг они не выглядели. Ухоженные, красиво одетые. На одной - лёгкое платье, две других - в красивых пеньюарах. Впрочем, откуда ей знать, как именно должны выглядеть рабыни для секса?   

Вернувшись к постели, села на самый её край и принялась судорожно соображать. Итак, её отсюда не выпустят - не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Зато о том, где она находится, знает мама. Если сегодня вечером с ней не созвониться, как скоро она окажется здесь? Пустят ли её к дочери? Нет, даже у самой себя это спрашивать глупо. Она позвонит в полицию? Вызовет её сюда?    

Этот притон должен как-то существовать… сюда приходят клиенты? Они ничего никому не рассказывают после?   

Чувствуя, что голова вот-вот разорвётся на части, Марина сжала виски руками. Девушки, кажется, почти потеряли к ней интерес. Сначала разошлись каждая в свой угол, после чего та брюнетка, которая, судя по всему, была у них главной, вообще вышла из комнаты. Безо всяких препятствий!    

Марина снова вскочила с кровати и бросилась к двери, но стоило только перешагнуть порог, как её схватили и запихнули обратно.    

- Марин… стой.   

Одна из девушек, невысокая рыжая и с веснушками на лице, схватила её за руку, когда Марина метнулась к окну и выглянула наружу. Их комната находилась на третьем этаже, а само окно было забрано кованой и тонкой, но всё же решёткой.    

- Да стой же ты!   

- Что значит, стой?!   

Марина снова не сдержалась, переходя на крик. Они что, не понимают, что здесь творится?   

- Я не хочу здесь оставаться, слышишь? Не хочу!    

- Подожди… Эля правильно сказала, что лучше будет, если станешь делать всё, что скажут. И поверь, никто не сделает тебе ничего плохого.    

- Мне уже сделали плохо! Я не хочу тут быть…

Из горла вырвалось судорожное рыдание. Она отчаянно боялась - прежде всего неизвестности. И снова стало тошнить от этого испепеляющего кошмара.   

- Неужели вы здесь по своей воле?   

- Да. Мы - да. Хотя, тоже когда попали сюда, совсем не хотели здесь оставаться.   

- Почему остались?   

- Потому что уйти отсюда можно не сразу.   

- Что значит, не сразу? Через сколько я смогу?   

- Когда Паоло разрешит.    

- Да какое он имеет право?!   

- Марин… успокойся. Он всё расскажет тебе сам. Что ты должна будешь сделать, чтобы уйти. Если в итоге захочешь, конечно.   

- А почему ты здесь остаёшься?   

- Потому что мне это нравится. И потому что мне платят очень хорошие деньги.    

- А как же друзья, родные, близкие?   

- Никто не запрещает мне с ними встречаться. Не часто, конечно, но я не жалуюсь.    

Марина закусила губу, снова возвращаясь к постели. Может, когда она снова увидит Паоло, сможет уговорить его её отпустить? Эти девушки здесь находились по своему желанию, но она-то совсем не хотела оставаться тут. Он сказал, что они занимаются эскорт-услугами, а она в этом ничего не смыслила. Всё, что она позволяла себе за все девятнадцать лет жизни - несколько поцелуев и петтинг.    

Забравшись на кровать прямо в обуви, Марина обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Если этот чёртов Паоло сам должен будет рассказать о том, что она должна сделать, чтобы получить свободу, она просто обязана донести до него, что совершенно ему не подходит. И пообещать, поклясться, что ничего никому не скажет, когда выйдет отсюда.         

Впрочем, наверное, она слишком наивная, если верит в то, что это сработает.          

- Принеси кофе.            

Отдав этот короткий приказ Тине, Паоло откинулся на спинку кресла и задумчиво потёр подбородок. Мысли вертелись вокруг Марины, которую несколько минут тому назад он оставил в предназначенной для нее спальне. Стоило признать – эта девчонка его удивила. Хотя бы тем, как неожиданно шлепнулась к его ногам и даже не по той причине, по какой он видел женщин перед собой на коленях обычно. Хотя мысль об этой крошке, делающей ему минет, возбуждала неожиданно сильно. А ведь его уже давно было не удивить ничем подобным. Он был развращен и пресыщен настолько, что почти никогда не занимался обучением девочек лично – для этого в агентстве тоже имелись специальные люди. Но для Марины собирался сделать ещё одно исключение. Впрочем, только при условии, что она того действительно заслуживала. А так это или нет – он непременно выяснит, как только та очухается после своего эффектного обморока в стиле благородной девицы девятнадцатого века.                

Возможно, ему стоило бы обойтись с ней помягче. Дать время привыкнуть к этому месту и к нему самому, попытаться обаять ее, чтобы та нелёгкая доля, какую он ей определил, показалась девчонке не такой уж и плохой. И, по большому счету, так оно и будет в действительности. Потому что он знал женщин в совершенстве. Знал все чувственные точки, знал, как пробудить желание в каждой. Он играл с женскими телами, точно искусный музыкант, способный извлечь из инструмента ровно те звуки, что хотел слышать. И даже если поначалу Марине покажется все это отвратительным, неминуемо настанет момент, когда разбуженная чувственность возьмёт верх над стыдом и прочими никому не нужными чувствами.             

- Твой кофе, - сказала Тина, входя в кабинет и ставя перед ним чашку с дымящимся напитком, от которого шел пряный, чуть горьковатый аромат. Он проследил взглядом за тем, как секретарша усаживается на край его стола, кладет ногу на ногу заученным, хорошо отточенным движением; как улыбается ему насквозь фальшивой улыбкой, которая давно не была способна его обмануть. И он прекрасно знал, что, красуясь сейчас перед ним, она преследует какую-то цель.