Я много думала об Алане и Марке. Мои чувства каждый день менялись. То я отчаянно жалела, что обманывала их, то злилась, что они сами мне врали. Я то умирала от любви, то ненавидела весь мир. И тосковала, ужасно скучала. Особенно по Алану. Я так привыкла жить с ним, проводить рядом практически каждую минуту, делиться переживаниями, смотреть сериал вечером, готовить что-то новое и интересное. Мне не хватало этих обыденных, простых вещей. А еще мне не хватало работы. Последние дни, когда я практически замещала Алана, в меня вселилась такая приятная уверенность в себе и собственных силах. Теперь эти силы мне пришлось законсервировать, потому что у меня больше не было работы. За неделю я подготовила и даже досрочно сдала почти все проекты для универа, осталось сдать три экзамена. Пробежавшись по билетам, я только разочарованно застонала. Учить оказалось практически нечего.

Мне нужно было срочно чем-то заняться. Например, найти новую работу. Возможно, действительно уехать в другой город. Я открыла письмо Алана, чтобы погуглить копании, которые он предлагал. В итоге я поняла, что в Москву не хочу. Терпеть ее не могу. В Хельсинки слишком холодно, а Питерские конторы занимаются немного не тем, чего я бы хотела.

Я понимала, что капризничаю, придираюсь и ищу повод для отказа всем сразу. Несколько месяцев назад я могла только мечтать о таких вакансиях. Но сегодня я хотела работать только на Стернов. Этот вывод опять заставил меня плакать. Я пыталась взбодриться, продолжала ходить к маме на занятия, пару раз засиживалась в кофейне с Крис и ее друзьями, штудировала учебники и старалась не развалиться на куски.

Но ночью тоска обнимала своими липкими лапами и заставляла меня съежиться в комок. Я накрывалась простыней, утыкалась в подушку и беззвучно плакала.

Так прошла еще неделя, а потом меня буквально осенило. Я проснулась рано утром. Крис собиралась в универ, мама – в клуб. Обе они проводили меня недоуменным взглядом до двери.

- Марьян, хоть волосы прибери, - крикнула мама. – Выглядишь очень неряшливо.

Я ничего не ответила, сунула ноги в кеды и помчалась в аптеку. Хорошо, что не в трусах.

Когда я вернулась, Крис ушла.

- Что за пожар, Марьяна? – потребовала объяснений мама, тоже уже готовая уходить.

- Ничего, - буркнула я. – Захотелось кофе.

- И где он?

- Все выпила.

Я протиснулась через тесную прихожую к ванной.

- Могла бы и нам принести, - как всегда упрекнула меня мама. - Только о себе думаешь.

Все-таки некоторые черты в моих родственниках никогда не пропадут.

Мама что-то продолжала говорить, но я ее не слышала. Я вообще больше ничего не слышала и не думала.

Две полоски на тесте перечеркнули все мои планы.

Выйдя из ванной, я села на диван, который служил мне постелью, и уставилась в одну точку.

Мой мозг, как идеальный компьютер, просчитывал все возможные комбинации, изучал каждое потенциальное решение проблемы. Иначе я свою беременность воспринимать не могла.

В девятнадцать лет.

Вместо карьеры, учебы и всех молодежных безумств я умудрилась залететь.

Сама виновата.

Но то, как Марк и Алан уверенно утверждали, что я не забеременею… Или это распространялось только на первую ночь?

Я уперлась локтями в колени и вцепилась в волосы.

Решение было на поверхности, но я не успела ничего обдумать, как мама крикнула:

- Марьяна, очнись. К тебе босс.

Я подняла голову и увидела в дверях Алана. В костюме с иголочки, с идеальной укладкой и жутко сексуальной щетиной. Хорошо, что я сидела, иначе ноги не удержали бы.

- Я ушла. Предложи кофе, детка. Очень невежливо сидеть и хлопать глазами.

И мама скрылась за дверью, оставив меня наедине с моим кошмаром. Таким желанным и любимым кошмаром.

- Привет, кроха, - проговорил Алан.

Я окончательно расклеилась. Полились слезы, и я поспешила отвернуться. Хотелось убежать, спрятаться, закрыться, но Алан стоял на пути к выходу, отрезая мне пути отступления. В окно я прыгать не решусь. Но по решительному виду Стерна я поняла, что он никуда меня не отпустит. Ни в дверь, ни в окно. Я могла попытаться избежать разговора, выгнав Алана.

- Зачем ты пришел? Уходи, - выпалила я, вытирая глаза.

Сил хватило, чтобы встать и указать пальцем на дверь. Алан нахально усмехнулся, очень напоминая Марка в этот момент.

- А твоя мама права. Где гостеприимство, Марьяна? Я рассчитывал на кофе.

- Я больше не обязана тебя обслуживать и не рассчитывала на ранний визит гостя без предупреждения. С чего это ты разбудил в себе Винни-Пуха?

Алан засмеялся, пересек комнату и взял мои руки в свои. Я честно собиралась их выдернуть, но едва почувствовав тепло пальцев и нежные поглаживания, тихо застонала от удовольствия. Он был моим самым лучшим лекарством. Отравил меня похотью и любовью, но и сам же явился, чтобы излечить. Яд полезен в малых дозах. Вакцина вырабатывает иммунитет, не убивая.

- Пойдем, я сам что-нибудь заварю, - твердо и ласково заявил Алан.

Он повел меня на кухню, где усадил за стол и включил чайник.

- Пожалуй, лучше чай, а не кофе, - предположил Ал, и я кивнула.

Мой разум еще не сдался, хотя всей душой я тянулась к Алану. Воевать с ним мне не захотелось. Чай я точно могла ему позволить сделать.

Я указала на шкаф, где мама хранила кучу всего, что можно заварить. Последнее время она была одержима чайной церемонией.

- Какие интересные сборы, - оценил Алан. – Зверобой и мята, не возражаешь?

Я развела руками, позволяя ему хозяйничать. Алан заварил травы в фитопакетах, достал розетку с медом и ложки.

Он собирался положить мед в кипяток, и я не могла ему позволить это сделать.

- Убьешь все полезные свойства меда. Добавь немного холодной воды или подожди, пока остынет.

- Спасибо, - поблагодарил он и отставил чашку. – Мари…

Алан снова протянул ко мне руки, но в этот раз я не позволила себя коснуться.

- Я не Мари, Алан. Меня зовут Марьяна.

- Это принципиально? Я так привык к Мари.

Он вроде бы валял дурака, улыбаясь мне и болтая о всяких мелочах.

- Я тоже привыкла и не возражаю. Это все очень мило, но зачем ты пришел?

Он опустил глаза, улыбнулся как-то неуверенно и также странно и наигранно засмеялся.

- Моя конкретная и прямая Мари. Я пришел умолять тебя вернуться и пытаюсь сделать это с достоинством. Я не знаю, как начать, кроха.

- Если что-то по «Тюльпанам», то мог просто позвонить, я постараюсь…

- Это не рабочий вопрос, Мари. Хотя и там мне тебя ужасно не хватает. Но больше всего на свете я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Я сожалею, что был груб и категоричен. У меня больше нет сил держаться от тебя подальше.

Я отпустила чашку и подняла глаза. Мне нужен был честный ответ. Я догадывалась, я наделась, но хотела услышать.

- Почему?

- Потому что я люблю тебя, кроха.

Я снова заревела. Просто моментально начала лить слезы и рыдать. От радости, от идиотского счастья. Его признание все запутывало, но как же я была счастлива слышать эти три слова.

Алан спрыгнул с высокого стула и подошел ко мне, чтобы крепко обнять. Он прижал меня к себе на несколько сладких мгновений, а потом начал смахивать со щек мои слезы и уговаривать:

- Пожалуйста, не плачь. Не могу видеть твои слезы. Мари, родная. Марьяна.

Он целовал мои веки и мокрые щеки, чмокал в нос и гладил по волосам. Через минуту я уже не плакала, а смеялась, повторяя:

- Я тоже люблю тебя. Люблю тебя, Алан.

Эйфория закончилась так же быстро, как и истерика. Я попыталась мыслить трезво и отстранилась.

- Нам не стоит снова начинать, все так запутанно. Я врала тебе. Ты ненавидишь ложь, - решила я напомнить. – Ты же сейчас поступаешь как с Агатой. Прощаешь меня вопреки принципам…

Алан воспринял мои слова со всей серьезностью. Он как будто предвидел такой поворот.

- Я много думал об этом, Марьян. Да, ты обманывала меня, скрывала свое имя, но ведь я сам создал все условия для этого. Я не настаивал, меня все устраивало. А потом ударился в крайность. Я не подозревал, что ты Яновская. Это было чертовски неожиданно. Марк обычно более лоялен к там вещам, но тоже вспылил. Мы едва не сломали тебя. Для маленькой девочки нас двоих слишком много.

- Пожалуй, - соврала я снова.

Не Алану даже врала, а самой себе. Я хотела их обоих, но знала, что Марк не будет моим. Я хотела Алана, но какой ценой?

Пока я пыталась обдумать хоть что-то, Стерн заговорил:

- Пусть это удобно и лицемерно, но я не хочу жертвовать нашим счастьем во имя своих принципов. Твердость хороша в бизнесе. С тобой я могу быть мягким, Мари. Я готов на компромиссы, на твои условия. Все то время, что ты была со мной, я только и делал, что брал, ничего не давая взамен. Теперь я хочу быть твоим целиком и полностью, хочу быть тем, кому ты сможешь доверять. Давай начнем все с чистого листа.

Я снова всхлипнула и покачала головой.

- Звучит здорово, но не получится, Ал. Я беременна.

- Беременна? - эхом повторил он.

Губы Алана моментально растянулись в улыбке, а глаза блеснули внезапным счастьем. Но блаженство смыло с его лица, едва я добавила:

- Я хочу сделать аборт. Я как Агата, только честная, - рассмеялась я, снова почти плача.

- Аборт? - опять повторил Ал. - Зачем? Почему? Мари, нет!

- Да, Алан. Мне девятнадцать лет. Сначала умер мой отец, потом мы потеряли все, что имели, я продалась вам. Ты, Марк, все это безумие... А я хочу работать, понимаешь? Я мечтала с детства, что возглавлю компанию, буду придумывать дома. Мои мечты кто-то смыл в унитаз, понимаешь? Что я буду делать с ребенком?

Алан взял мое лицо в ладони и заговорил так страстно, что я вся затрепетала.