Стэйша Блэк - Невинность

Он скривил губы в полуулыбке. — Будь осторожнее в своих желаниях, малышка.

А потом он ушел.

Кора сидела на толстой подушке, прислонившись к ноге мужа. Над ее головой, на столе, постукивала клавиатура, когда Маркус печатал.

Она не думала, что так проведёт свой медовый месяц.

Расхаживая голышом, позируя мужу, позволяя ему водить себя на поводке с ошейником и цепью, словно она домашнее животное? Свернувшись калачиком на подушке у его ног, она дремала весь день. Ночью она спала, привязанная цепью к кровати. Кора не осмеливалась жаловаться на тот случай, если муж снова решит связать ее по рукам и ногам.

Она даже не знала, какой сегодня день. Сколько дней прошло после свадьбы, пять? Шесть?

Несколько раз в день, иногда после еды, иногда ни с того ни с сего, он прижимал ее к полу или поднимал на свой рабочий или обеденный стол. А потом муж играл с ней, лизал, дразнил и мучил… до тех пор, пока она не оказывалась на грани оргазма.

А потом Маркус останавливался и возвращался к тому, чем занимался, как ни в чем не бывало. Всегда угрожая снова привязать ее к кровати, если она осмелится прикоснуться к себе, чтобы закончить то, что он начал.

Кора сходила с ума от возбуждения и была на взводе, иногда задавалась вопросом, стоит ли ей рискнуть. Хотя бы раз. Если бы она кончила хоть раз!

Она не знала, как он справляется с этим. Она даже не задумывалась о сексе до появления Маркуса.

Но с тех пор, как он прикоснулся к ней и подарил наслаждение, которое так умело извлекал из нее… это было похоже на те наркотики, про которые говорили, что стоит попробовать один или два раза, и ты становишься зависимым.

Что ж, теперь она пристрастилась к сексу… А ведь она все еще девственница! Что произойдет, если они наконец…

Она сглотнула и посмотрела на Маркуса. Что еще хуже, у нее возникло ужасное подозрение, что ее зависимость касалась только Маркуса.

Над ее головой он стучал пальцами по клавиатуре. Он хотел, чтобы Кора сидела рядом с ним, на подушке, пока работает, свернувшись калачиком у его ног, как будто она действительно была домашним животным.

На второй день, когда он приковал ее к своему столу, она не выдержала: — И как долго ты собираешься продолжать в том же духе? Ты не можешь просто держать меня на цепи, как собаку, куда бы ты ни пошел. Я человек, черт бы тебя побрал.

Никакой реакции.

— Эй, я с тобой разговариваю, — она толкнула его ноги под столом.

Маркус ответил в своём духе. Он заткнул ей рот кляпом и связал руки за спиной, и так она провела весь второй день до сна. Кроме тех трех раз, когда муж довел ее до оргазма и отступал в последнюю секунду, оставляя ее сильно возбужденной, она была рада кляпу, потому что в этот момент она бы упрашивала, умоляла и обещала ему все, что угодно, только бы он, пожалуйста, закончил то, что начал.

К счастью, она успела овладеть собой к тому времени, как он вытащил кляп перед сном, и ей хотелось закричать на него. Кричать, пинать, бить и кричать еще. Но Кора прикусила свою чертову губу, потому что после того, как целый день сходила с ума от скуки и опустошительных приступов наслаждения, которые заканчивались как раз перед оргазмом, она начала понимать картину.

Речь шла о власти.

И он дал ей понять, что у нее ее нет.

Днем позже стало немного лучше. Она заговорила пару раз. — Можно мне хотя бы книжку почитать? Бумагу, чтобы порисовать? — Она ни в коем случае не была художницей, но даже рисование будет восприниматься как крайняя интеллектуальная стимуляция в этот момент.

К этому моменту она уже осмотрела каждый дюйм его кабинета в пентхаусе, пересчитала все сто тринадцать книг на его книжной полке — большинство из них были скучными деловыми и бухгалтерскими книгами, с небольшим отделением романов Стивена Кинга — и часами искала лица и фигуры в мастерски зашпаклеванном гипсокартоне.

Неудивительно, что не последовало шокирующего ответа.

Дневная цепь, на которую он ее посадил, была немного длиннее, чем ночная. Кора могла сидеть у его ног, пока он работал за столом. Еще одна вещь, за которую она благодарна и злилась на свою благодарность.

Ясно одно: Маркус Убели — искусный манипулятор. Он был таким с самого начала.

Сегодня она сидела у его ног, ее разум буквально кипел.

Она злилась, скучала, была расстроена и очень-очень возбуждена.

Кора вздохнула и опустила голову, рассматривая потрескавшиеся края своего маникюра. Ей казалось, что она такая деловая, что ходит в спа, готовится к свадьбе. Если бы могла послать себе записку, то велела бы бросить все и бежать.

Хотя прежняя Кора ей не поверила бы. Она верила в сказки, в которой красивый бизнесмен встречает красивую молодую женщину и влюбляется. Носит девушку на руках. Свадьба ее мечты и жизнь, полная супружеского блаженства.

Она должна написать авторам этих сказок и сказать им, что все они полные гавнюки.

Она пошевелилась, чтобы сменить положение тела. Ее ноги снова затекли. Маркус ничего не сказал, но положил руку ей на ошейник, молчаливо предупреждая, чтобы она не шевелилась.

— Полная хрень, — выпалила она.

Клавиатура затихла. Ой. Маркус был еще страшнее, когда сидел неподвижно, как акула, почуявшая кровь в воде. Она разбудила медведя. Ну ладно, теперь уже поздно.

— Мне скучно.

— Ты рассчитываешь, что тебя будут развлекать? — Взрослые мужчины сошли бы с ума от страха, если бы Маркус так с ними разговаривал. Кора уставилась на ковер и ничего не ответила. Потому что он заговорил с ней. Наконец-то, после нескольких дней молчания, он снова заговорил. Она подумала, что переоценила низкий греховный тембр его голоса в своей голове, но нет, каждый хриплый слог словно шел прямо к лону.

Раздался щелчок, и Маркус отодвинул закрытый ноутбук. Затем Кору подняли и посадили на стол, лицом к этим страшным серым глазам. Маркус провел ладонями по ее рукам, изучая обнаженную грудь.

Он не выглядел сердитым или раздраженным. Больше, задумчивым. Он убрал ее волосы с ошейника, пропуская между пальцами пшеничный шелковый локон. Жар расцвел в ней, поднимаясь к щекам, вызывая головокружение. Несколько простых прикосновений, и ее тело приготовилось к нему.

Маркус понял это и усмехнулся.

— Время для твоего наказания, — сказал он и раздвинул ее ноги.

— Маркус…

Он приложил палец к ее губам. — Успокойся, ангел.

У нее округлились глаза. Он уже давно не называл ее ангелом. Ну, он вообще никак ее не называл, учитывая, что не разговаривал с ней, но слово «ангел» словно ударило ее в солнечное сплетение. Что было очень-очень глупо.

Но потом он коснулся ее, и мир вокруг затуманился. Маркус не торопился, поглаживая ладонью ее колено и раздвигая бедра шире, его легкие прикосновения обжигали ее. Он часто так делал, и она подчинялась. Она всегда была мокрой, и когда он останавливался, ей неизменно хотелось большего.

Кора мотала головой, не в силах примирить свое отвратительное положение с прекрасными чувствами, которые муж заставлял ее чувствовать.

— Бедная забытая киска, — издевался он, нежно проводя большим пальцем по ее складкам. Кора возразила бы против такого тона, но не хотела, чтобы он останавливался. Возможно, раз он снова заговорил с ней, то, наконец-то, перестанет ее мучить. Но она не осмелилась спросить вслух. Нет, ее мольбы звучали безмолвно.

«Только не останавливайся. Продолжай прикасаться. Да, именно тут…»

— Близко? — Он взмахнул длинными ресницами и посмотрел ей в лицо. Ее бедра все время двигались, и его левая рука удерживала ее. Он подхватил ее левую ногу и наклонил голову так близко… так близко…

Языком он водил по ее гладкой коже, находя нужные точки, успокаивая их, усиливая боль. Ее бедра дернулись, и он усмехнулся, обдав горячим дыханием ее чувствительную плоть.

— Маркус, — она хотела схватить его за мягкие волосы и притянуть к себе, но не осмелилась. — Пожалуйста…

Еще несколько облизываний, и она была так близко. Так близко…

Маркус резко откинулся на спинку стула.

Нет!

И снова усадил ее на подушку у своих ног.

Нет!

Он хотел снова оставить ее неудовлетворенной.

Кора сердито посмотрела на его блестящие черные туфли под столом. Ее челюсть напряглась. Муж придвинул ноутбук на середину стола и снова начал печатать, как будто ничего не произошло.

Кора сжала кулаки. Он мог так легко ее оттолкнуть. Он сводил ее с ума от желания, но сам оставался невозмутимым.

Маркус считал ее семью сильной. Эти дяди, о которых она никогда не знала.

Но ее считал слабой, всего лишь пешкой в игре против них.

Неважно, что она даже не знала своих дядей. Или отца. Ее отца, который убил невинную девушку.

Все дело в крови, бегущей по ее венам. Кровожадного отца и чересчур заботливой матери, на грани с жестокостью.

Кора усмехнулась. Кого она обманывает? Она не раз пересекала границу. На самом деле, все время. Она даже не знала, насколько это ненормально, пока не вышла в мир и не узнала, как живут другие люди.

И вот теперь она вернулась к своим прежним привычкам. Голова опущена, «да, мама, как скажешь, мама». Она заменила мать на Маркуса. Лучше следовать правилам, чем терпеть наказание.

Кора покачала головой и оглядела себя.

Цепи, может, и новые, но рабство — нет.

Она думала, что может измениться. Она поклялась, что изменится. Ага, изменилась.

Снова сидит с опущенной головой, ожидая, что кто-то другой решит ее судьбу.

И тут ей пришла в голову безумная идея.

Абсолютно абсурдная идея.

Она посмотрела на ноги Маркуса под высоким столом, и ей захотелось истерически рассмеяться. Что ж, он наверняка не сможет игнорировать ее, если она…