Женщина, сощурив глаза, окинула Кору взглядом с головы до ног, явно ожидая ответа на свое ехидство.

Ее слова не заставили Кору чувствовать себя маленькой и ничтожной, хотя расчитаны были именно на это. Она не принадлежала к этому миру и не знала правил игры, в которые играли эти люди, а тем более Маркус.

Внезапно ее охватило сильное желание вернуться домой, где все было знакомо и просто.

Если бы только она могла вернуться в прошлое. Мама у нее не такая уж плохая. И Кора могла со всем справиться. Она больше не ребенок. И теперь могла постоять за себя.

После такого дня как сегодня… И все из-за Маркуса…

Если бы она могла вернуться к той жизни, когда вставала с восходом солнца, проводила дни в поле и крепко засыпала после тяжелого рабочего дня.

Она бы сделала все, чтобы снова вернуться в прошлое.

Женщина выглядела так, будто собиралась продолжить свои ехидные комментарии, намереваясь еще больше ее унизить, но Кора протянула руку: — Могу я одолжить твой телефон?

— Что?

— Могу я одолжить твой телефон? Я забыла свой дома, мне нужно позвонить.

Женщина в замешательстве сощурилась, но открыла сумочку и достала телефон. — Если ты используешь его, чтобы написать что-нибудь Маркусу от моего имени, он все поймет.

Кора молча смотрела. В какие мелкие игры играли эти людишки. — Я не буду ни писать, ни звонить Маркусу. — Кора выхватила телефон у нее из рук и взглянула на нее. — Ты не против подождать снаружи?

Женщина весело фыркнула и направилась к двери. Она взялась за дверную ручку и оглянулась. — Я подожду снаружи, пока ты говоришь.

Кора рассеянно кивнула, уже набирая номер.

Она заглянула под кабинки, но в туалете, кроме нее, никого не было.

— Алло?

Услышав голос матери, Кора закрыла глаза и прислонилась к кабинке.

— Мам.

— Кора! — В трубке раздался грохот. — Кора, где ты? Где он тебя держит? Ты в порядке? Скажи мне, где ты, и мы приедем немедленно и заберем тебя. Мы убьем этого сукина сына.

— Нет, мама, — нахмурилась Кора. — Я в порядке. Все в порядке. Я подумала, что мы могли бы…

— Где ты? Клянусь, этот ублюдок больше никогда не причинит тебе вреда. Мы заставим его заплатить. Я вырежу его сердце из груди, и мы вернемся домой, где никто больше не сможет обидеть…

— Мама! — Кора резко обернулась и хлопнула ладонью по стойке. — Услышь меня хоть на секунду. Я в порядке.

— Скажи мне, где ты, — почти закричала ее мама.

— Сейчас на благотворительном вечере в отеле «Элизиум». А все остальное время он держит меня в «Короне». Почему ты не рассказала мне об отце? И что он сделал? — Она не хотела спрашивать об этом, но слова вырвались сами собой.

— Потому что ты никогда не должна прикасаться к темной стороне этого мира. Мы всегда должны были быть вместе. Только ты и я. И так будет снова. Мы убьем сукиного сына и…

— Нет, — ответила Кора сердито. — Я не хочу, чтобы ты или мои дяди навредили ему, — как только эти слова слетели с ее губ, она поняла, что это правда.

— Что?!

Кора посмотрела в пол и поднесла руку ко лбу.

Господи, она облажалась. Потому что это была правда. Она не хотела, чтобы Маркус пострадал. И то, что сказала та женщина раньше, ее беспокоило. Она ревновала.

И как бы хорошо ни выглядела жизнь на ферме… она не могла вернуться. Для этого было уже слишком поздно. То, что у нее началось с Маркусом, что бы это ни было, она должна сама во всем разобраться.

Кора посмотрела на себя в зеркало. Женщина, которую она видела, больше не выглядела чужой. Она выглядела бледной, но сногсшибательной. Драгоценный оттенок красного платья придавал ее коже сияющий вид.

— Он запудрил тебе голову, — ледяным тоном заявила ее мама.

Кора не отрицала этого. Почему ей не хочется воспользоваться тем возмездием, которое обещала ей мать?

— Мы не смогли проникнуть в город, но мы работаем над этим, детка. Мы придем. — Голос матери звучал так холодно, что у Коры по спине пробежал холодок.

Кора уже слышала подобную интонацию раньше, обычно перед самым страшным наказанием.

— Мне нужно идти, мама. Я сама во всем разберусь. Просто хотела, чтобы ты знала, что со мной все в порядке.

Кора повесила трубку, до того, как мама успела сказать что-то еще. Она открыла дверь и с силой сунула трубку в руку красивой блондинки.

Глупо было брать его и еще глупее звонить матери. Услышав ее голос, все вернулось.

Пощечины, если сожжет бекон для завтрака. Ее толкнут на землю и запрут в доме, если она о чем-то задумается и поздно вернется с поля. Лишат еды, если Деми решит, что она стала слишком толстой в талии. Каждый день шквал оскорблений и обзываний.

Да, Маркус надел на нее ошейник. Но он ни разу ее не ударил. Он не обзывал ее, и если ему по-прежнему позволять такие вольности, как эта, то она выйдет из пентхауса, возможно, даже вернется работать волонтером в приют…

‹Итак, из-за того, что он меньшее из двух зол, он вдруг стал твоим рыцарем в сияющих доспехах?»

— Знаешь, — женщина, чье имя Кора так и не узнала, лукаво приподняла бровь. — У Маркуса бывают весь смелые замыслы в спальне. В следующий раз, когда мы с ним встретимся, будет весело, если ты присоединишься, займемся сексом в троем.

Кора сердито посмотрела на нее: — Пошла ты к черту.

Она подошла к столу, за которым сидел Маркус. Он встал, как будто хотел отодвинуть для нее стул, но она резко отодвинула его, прежде чем муж успел это сделать, и тяжело села, не сводя глаз с аукциониста и не смотря в его сторону.

На стол подали шампанское, Кора схватила свой бокал и залпом выпила. Он был шипучим и прохладным, и, несмотря на легкий привкус, она выпила его до дна. Затем потянулась к нетронутому бокалу, стоявшему перед Маркусом, но тот быстро протянул руку и ее остановил.

Кора сердито посмотрела на него. В ответ его взгляд потемнел, когда он встретился с ее взглядом. Он не выглядел довольным.

Ну и хрен с ним. Она одарила его слащаво-сладкой улыбкой. — О, дорогой, я так хочу пить, — сказала она достаточно громко, чтобы все остальные за столом услышали.

— Возьми мою воду, милая, — ответил он, протягивая ей свой бокал.

Она сощурилась, глядя на него, но приняла воду. Позже она раздобудет еще шампанского. Если и существовала ночь, чтобы напиться, так это сейчас. Коре было все равно, что ей всего лишь девятнадцать.

Внезапно Маркус поднял аукционную лопатку, которую она даже не заметила у него в руках, и крикнул: — Пятьдесят тысяч долларов.

Все вокруг ахнули, и Кора выпрямилась, внезапно переводя взгляд с аукциониста в передней части зала на Маркуса.

— Ну, друзья, это самый дорогой билет в театр. Будут ли у меня другие предложения? Я так и думал. Продано номеру сорок шесть.

У Коры отвисла челюсть. Неужели он только что… Она снова повернулась к Маркусу.

— Что ты сделал?

Он одарил ее своей характерной улыбкой. — Пожертвовал на благотворительность.

Она пристально смотрела на него, пока аукционист рассказывал о следующем предмете.

Ей оставалось только думать о сегодняшнем вечере, о матери, о женщине в черном платье и, самое главное, о Маркусе. Она пришла к нескольким выводам, кроме того, что очень запуталась и, вероятно, не может доверять своим суждениям.

Аукцион наконец закончился, и подали ужин. Арман шептал ей на ухо о городских сплетнях, а остальные за столом вели вежливую беседу. У Коры нашлось что ответить, когда речь зашла о пожертвовании Маркуса.

— Я не удивлена, — сказала Кора, ему улыбнувшись. — Маркус поддерживает всевозможные благотворительные организации. Это одна из причин, почему мы полюбили друг друга. Ему нравится, что я много времени провожу в приюте для собак на углу 35-й улицы и Фив. — Она повернулась, улыбаясь, к Маркусу. — Разве не так, дорогой?

Он прищурился, но кивнул. — Да, я всегда восхищался твоей добротой.

— Правда? — сказал мужчина с другой стороны стола, с явным интересом. — Не знаю, говорил ли, но я работаю в «Нью-Олимпик Пост». Все всегда интересуются неуловимым мистером, а сейчас и миссис Убели. Мне бы очень хотелось написать статью о благотворительности.

— Нет, — ответил Маркус, а Кора захлопала в ладоши от явного восторга. — Да! Это было бы замечательно.

Маркус посмотрел на нее, а она продолжала улыбаться. — Да ладно тебе, дорогой. Ты такой уважаемый бизнесмен в городе. — Она подняла руку, чтобы поправить его галстук, хотя он и не нуждался в этом. — Вполне естественно, что к тебе проявляют любопытство.

Кора снова посмотрела на репортера. — Приходите во вторник. Я буду там волонтером.

Под столом Маркус положил руку на ее бедро. Она повернулась к нему и ослепительно улыбнулась. — Мейв будет так рада поделиться историей приюта.

Маркус холодно улыбнулся, его взгляд стал жестким, а затем сменил тему. Тем не менее, он все еще был очень занят, поскольку рукой скользнул под боковой разрез ее платья и вверх по внутренней стороне бедра.

Кора с трудом сдержала вздох, сделав быстрый глоток воды.

Впрочем, Маркус на этом не остановился. Одной рукой он ел копченого лосося, а другой продолжал свой путь вверх по ее бедру, пока не отодвинул ее трусики в сторону, а затем, ох…

Пальцы Коры, сжимавшие вилку, побелели, когда он ввел в нее палец. Прямо за обеденным столом. В комнате с сотнями людей. Пока она сидела в дизайнерском платье, Маркус болтал с другим мужчиной о текущем состоянии фондового рынка.

Как он смеет…

О. Ох…

Ее захлестнуло наслаждение, острое и удивительное. Она откинулась на спинку стула и раздвинула ноги так широко, насколько позволяло платье.

«Нет. Что, черт возьми, она делает? Она не могла…»

О! Он ласкал ее двумя длинными толстыми пальцами, входя и выходя, поглаживая ее складочки и поднимаясь к клитору, прежде чем снова безжалостно в нее проникнуть.